Вот и дожили до звездных войн, из рака ноги…»
— 4-
Второй из гостей прибыла Виктория Ристальская, тоже не дотерпев до назначенного часа. Куртуазно и официально на международном английском языке испросив прощения у кавалерственных дам Анастасии и Прасковьи, сквайр Виктория конфиденциально уединилась с рыцарем-инквизитором Филиппом для доверительной конфессиональной исповеди.
— …С полной теургией, отец Филипп, если вас не затруднит, сэр?
— Меня это не затруднит, леди Виктория, мэм…
…Облегченно, хотя и немногословно, исповедавшись, Вика попросила разрешения у Филиппа укромно перейти по-русски на ты:
— Как раньше, Фил, пожалуйста, до моего посвящения в субалтерны? Если мне можно, Филипп Олегович, миленький, а?
— Валяй, Виктория моя Федоровна. Чего уж там чинодральствовать, коли я твоей судьбой, как мне было благоугодно, самовластно распорядился!
— За то мне и благо и власть! А тебе, Фил, моя огромнейшая благодарность на многая лета.
Ты меня на круги истинные и в колею поставил, в путь-дорожку по максимуму снарядил. Благодаря тебе, я изначально оказалась на пике моих слабых теургических сил и ограниченных знаний субалтерна.
Поневоле пришлось соображать, мозгами шевелить, образование умопостигаемое получать. Сначала у рыцаря Руперта в академии, потом у сквайра Седрика.
Очень, знаешь ли, не хотелось оставаться тупорылой бабой-сквайром с каменными яичниками, со стальной мышечной арматурой и одной извилиной. Да и та начальством благонамеренно разглажена.
Недаром же ты меня Антенором Падуанским снабдил, древним символом власти микенских царей-жрецов. Аванс надо было обязательно отработать.
Стало быть, пять лет малолетнего твоего Ваньку Рульникова-Ирнеева от всех напастей-ужастей оберегала. Он ведь два года без асилума субалтерном недоношенным мыкался. С рук на руки хорошего совсем взрослого парня даме Прасковье Олсуфьевой передала.
Когда же сэр рыцарь Патрик Суончер двадцать пять лет тому назад выдвинул орденскую концепцию непреложной необходимости перспективных разработок опережающих суперлативных технологий, настал мой звездный час. Тогда я и развернулась, рыцарь Филипп, в зачин и почин титулованного сквайра четвертого ранга.
Откровенно скажем, в науке великих открытий я не совершила. Тем не менее оригинальные продвинутые мозги в опус оператум рекрутировала с благословения велемудрых клеротов-модераторов — Павла Булавина, дона Микеле Гвельфи, сэра Питера Нардика и других больших боссов.
Взялась организовывать, администрировать, наставлять, направлять, заставлять, внедрять, понукать, погонять… В общем и частном апостолически с той поры, то есть с конца 20-х годов, неутомимо руководствую, неослабно директорствую и неустанно веду бестолковую ораву яйцеголовых изобретателей и первооткрывателей перспективных идей, когнитивно и эпистемологически опережающих современность, а также коммуникативные социально-экономические ограничения секулярной науки.
Теперь вот душу себе облегчила, коромысло диавольско сняла, коль тебе рассказала, кто и как мне помог укрыть от озверевших секуляров и внутренней инквизиции малахольного япончика Яматаро и шизанутого америкоса Джакстера.
Очень даже не вотще и не втуне вышло. Без них батарейкам «арви» не бывать стать. Пускай обоим занадта любопытным засранцам мы обязаны бесчинством карбофагов.
Скажу тебе, Фил, субалтерны, рукоположенные без их ведома, втемную, очень многое могут вообразить, изобразить, открыть. Изобрести, чего и не снилось мудрецам из обычных мирян.
— Частичная заочная индоктринация по методике дидактической теургии сэра Патрика?
— Она самая, братец Фил, она самая…
«Лорд Патрик безоговорочно выиграл наше давешнее и давнее пари. Надо же, не запамятовал дедушка о суперлативных технологиях! Не пять медных копеек вставил, доллар серебряный ребром положил… Уважаю и ценю…»
Во второй очереди ранних гостей рыцарь Иоанн на правах принимающей стороны доставил со всем уважением и подобающим почетом харизматическую чету Павла и Анфисы Булавиных. В то же время рыцарь Филипп оказал им честь и лично помог выйти из «серафима» на посадочной площадке.
С настоящим и будущим местожительством, c домашней системой перемещения он вполне освоился при минимальном использовании предзнания и прогностики. Потому и принимал теперь своего стародавнего наставника в рабочем кабинете, любовно, уютно, старомодно обустроенном Настей к предреченному возвращению супруга.
В супротивность всем остальным Филипповым ближним и присным, Павел Семенович с порога, с первых минут разговора расставил диакритические знаки. «Будь то над «i», отмененной в 1917 году, или над «ё», введенной в 1797-м, патер ностер…»
— …Ваше нынешнее устойчивое исхождение из прошлого, мой друг, сродни воскрешению из мертвых или второму пришествию в юдоль земную. Возможно, оно и есть рыцарское предопределение и Промысл Божий. Вследствие чего, рыцарь Филипп, вам надлежит соответствовать орденскому статусу, сообразуясь с вашим бесподобным модус оператум, милостивый государь мой.
На первых порах вам предстоит непростая задача довести рыцаря Иоанна до ранга адепта с тем, чтобы он преемствовал мне на моем посту. Наш с вами дорогой Иван Николаич как никто другой сможет в недалеком грядущем составить достойную смену вашему престарелому прецептору.
— Предлагаете малоопытному молодому ученику Филиппу Ирнееву и прочая погрузиться в дотоле неизведанные им пучины орденской и секулярной политики, Пал Семеныч, не так ли?
— Именно так, мой друг! И никоим иным образом и подобием я рационально не вижу вашего ближайшего будущего.
Поскольку вам, как никому иному, ясны взаимозависимые сходства и различия между вашим недавним свершившимся прошлым и продолженным настоящим. Вы способны отстраненно и непредубежденно созерцать актуальную связь времен, что не под силу всем прочим, кто погружен в каждодневную политическую суетность.
— Я могу без суеты поразмыслить над вашим предложением, Пал Семеныч?
— Несомненно, Филипп Олегович, несомненно. Седмицу-другую я даю вам на отрешенные размышления и вхождение в курс дела.
Думается, наш общий знакомый Петр Леонидович Гаротник будет весьма доволен возможностью порадеть с протекцией и акклиматизацией единородному сыну старинного друга. По арматорской легенде вы, юноша, вскорости заявитесь в Европу из Австралии.
— Как Петр-то поживает?
— Преклонный мирской возраст безусловно сказывается на его самочувствии. Но возглавляемое им влиятельное движение демохристиан живет и активно здравствует во всея Руси Посполитой.
