А мёртвая бабка взяла одной, не занятой лопаткой, рукой свою голову за волосы и запрокинула назад. Рот её при этом безобразно раскрылся, и она… Тут же другой рукой стала засовывать в него обувную лопатку, заталкивая её себе прямо в горло! С противными, хоть и едва слышными, звуками раздирания мёртвой плоти, металлическая вещица полезла туда очень быстро, и уже через несколько секунд старуха затолкала её в себя почти полностью, оставив не утопленной в глотке лишь верхнюю часть её плоской рукояти.
Мама и папа Оксаны поняли, зачем она это сделала, когда бабка в следующие мгновения только что освободившейся рукой сильно сжала себе горло, стиснув в нём лопатку, другой же, всё удерживавшей за волосы голову, придала последней прежнее положение и резко надавила на её макушку, с треском насадив на торчавшую из глотки рукоять металлической вещицы, после чего убрала от неё руки. Её разбитая голова теперь никуда не склонялась. Лопатка для обувания заменила мёртвой старухе сломанный позвоночник, обломки которого теперь жуткими буграми вспучивали на её шее мёртвую плоть.
Правда, голова её теперь стала пошатываться при движениях, да и крутить ею бабке стало уже не так легко, как это было раньше. Когда она тут же надумала посмотреть на замершую сбоку внучку, было видно, что повернуть к той сразу несильно зашатавшуюся из стороны в сторону голову у неё получилось с трудом. Хоть это и мало отразилось на быстроте того поворота.
Взглянув мутными безжизненными глазами на замершую невдалеке Оксанину маму, бабка шагнула к ней.
–
Иди сюда! – прохрипела она, вытягивая перед собой свои страшные руки. Ноутбук остался лежать на полу у неё за спиной.
Оксана, тем временем, уже успела не только вызвать оказавшийся на счастье где-то поблизости лифт, но и зафиксировать какой-то дощечкой его автоматическую дверь, не давая ему закрыться и уехать. После чего рванулась назад, за родителями.
–
Сюда, скорее! – голос её срывался от ужаса.
Папа бросился к оцепеневшей маме. Схватив за руку, он буквально выдернул её из под самого носа «ожившей» старухи.
–
Бежим, Аня, бежим, – приговаривал он при этом, хоть его растерянная от испуга жена ничуть и не возражала.
Увидев это, Оксана снова оказалась у лифта. Мгновенно убрав из его прохода дощечку, она ногой не давала половинкам его двери сомкнуться.
Папа и мама подоспели туда вслед за ней. А за ними, отставая всего на пол-десятка шагов, к лифту приближалась и мёртвая бабка.
–
Скорее! – пронзительно закричала Оксана, сторонясь и пропуская родителей в кабину.
Её большой палец уже нажимал кнопку с надписью «1». Створки автоматической двери захлопнулись у её родителей прямо за спинами. У кошмарной мёртвой старухи перед самым носом.
–
Куда?! – голос последней донёсся до них так, словно она кричала в лифтовую шахту.
Однако, лифт уже уносил от неё всё Оксанино семейство…
Едва оказавшись на первом этаже, все трое сломя головы бросились к ведущим на улицу дверям. Они чуть не сбили с ног почему-то оказавшуюся среди ночи в холле подъезда, в накинутой на плечи шубе и в сапогах, консьержку. Той, опешившей и испугавшейся, только и оставалось, что, прижавшись спиной к стене, под висевшей на ней пышной традесканцией, замереть и безропотно пропустить мимо себя всё их семейство, озадаченно посмотрев им вслед.
А за спинами беглецов с приглушенным лязгом сомкнулись створки двери лифта, – никто не догадался их хоть чем-нибудь заблокировать, – из-за которых в тот же миг послышался шум его тронувшейся вверх кабины. Все трое хорошо это услышали, и ни один из них ничуть не усомнился, на какой этаж и кто его вызвал.
Первым до внутренней из двух входных железных дверей добежал Оксанин папа. Нажав кнопку её электромагнитного замка, он спешно её распахнул и зафиксировал.
–
Скорее! Скорее! – тут же проговорил он своим жене и дочери, сторонясь и пропуская их перед собой.
Тут пришла в себя консьержка.
–
Позвольте… – повернувшись и немного подавшись вслед за ними, попробовала было она заговорить сразу со всеми, кто только что мимо неё промчался.
Такое спешное, да ещё в столь поздний час, бегство так прославившегося за последние сутки семейства, конечно же, не могло оставить её равнодушной.
–
Спрячьтесь в свою комнату и ни за что сюда не выходите! – в тот же миг, без каких-либо объяснений, прокричал ей в ответ всё ещё остававшийся в подъезде папа. – Как минимум до утра!
Однако, окинув взглядом довольно большое окошко из комнаты консьержа на лестницу, он тут же посоветовал ей совершенно другое:
–
А ещё лучше – бегите на улицу, если Вам дорога Ваша жизнь! За нами опять гонится наша покойная бабушка!
–
Ваша бабушка?! – забормотала перепуганная насмерть женщина, снова замерев на месте. – Но ведь её увезли…
–
Бегите! – ещё громче закричал на неё папа Оксаны. – Говорю Вам, бегите на улицу! Вы придёте в ужас, когда увидите, на что она стала сейчас похожа! Она и Вас убьёт! Бегите!
Тут же рванувшись вслед за своим семейством, – Оксана всё ещё удерживала для него открытой внешнюю из двух входных дверей, – папа оставил застывшую в ужасе консьержку в подъезде одну. Та всё не двигалась с места, в полной растерянности, не зная, что и поделать в той страшной ситуации.
Остаётся только удивляться, как мёртвая бабка смогла прошмыгнуть незамеченной мимо не спавшей на дежурстве консьержки. Тем не менее, было очевидно, что последняя её не видела. Она, как и остальные консьержи их подъезда, была знакома с бабой Пашей при жизни последней, – та частенько останавливалась у их окошка поговорить, – и поэтому, конечно же, знала, что прабабушка Оксаны уже почти две недели, как умерла и была похоронена. И увидев её сейчас, да ещё в таком состоянии, в каком покойница была после всего случившегося накануне, разве б оставалась она ещё на месте!
Между тем, от шахты лифта вновь послышался шум перемещения его кабины. Услышав это, женщина-консьерж, всё-таки не на шутку напуганная папиными словами, тут же поспешила к ведущим на улицу дверям, внутренняя из которых всё ещё оставалась распахнутой. Выйдя за неё, она в какой-то странной нерешительности остановилась и оглянулась.
–
И когда она прошла? – в недоумении пробормотала она при этом себе под нос.
А шум лифта слышался всё отчетливее и отчётливее. И вот уже его кабина прибыла на первый этаж. Секунда… Другая… Створки её двери разъехались и из-за них показалась… Та самая, умершая совсем недавно, бабушка Паша, о которой только что вели речь её бывшие домочадцы! Только узнать её сейчас вряд ли было возможно. На что она стала похожа! Консьержка не верила своим глазам, глядя на изрытое и несвежее месиво вместо её лица. Она узнала тогда бабу Пашу лишь благодаря тому, что уже ожидала увидеть именно её.
Глядя на приближавшийся к ней от лифта кошмар, женщина-консьерж, с расширившимися от ужаса глазами, задрожавшей рукой потянулась к кнопке электромагнитного замка внешней входной двери. А мёртвая старуха уже уставилась на неё своим жутким немигающим взглядом, ещё больше переполнив рассудок бедной консьержки невыносимым липким страхом. И последний, наконец, погнал её из подъезда.
Едва только выбежав на улицу, консьержка увидела, что только что промчавшегося мимо неё, убегавшего от мёртвой бабки семейства там уже не было и в помине. И это испугало её ещё больше. «Вот идиотка!» – ругала она сама себя, спешно, собрав все свои силы, унося ноги от подъезда, из-за наружной входной двери которого вот-вот должно было появиться то, во что теперь превратилась баба Паша.
Бабка-покойница вышла оттуда спустя какие-то мгновенья. Оглядевшись и ничуть не заинтересовавшись убегавшей консьержкой, она тут же спешно заковыляла куда-то совсем в другую сторону. Много бы отдала тогда эта женщина-консьерж, чтобы узнать, в том ли направлении, куда сейчас направилась ужасная мёртвая старушенция, убежали бывшие домочадцы последней.
Глава 9
ИХ СТАНОВИТСЯ БОЛЬШЕ
Допрашивавшего накануне всё их семейство опера вызвали, несмотря на ночь, сразу. Едва только мама и папа Оксаны в полиции коротко рассказали дежурному о том, кто они такие и что с ними произошло на этот раз, добавив к этому лишь, кто именно занимался ими во время их недавнего, дневного, «визита» в этот же отдел МВД.
По всему отделу полиции уже вовсю ходили слухи о случившемся накануне жутком происшествии с участием недавно умершей бабки. Каким сумасшествием вся эта история, на первый взгляд, и не могла показаться. Ведь слухи эти подтверждали не просто чьи-то рассказы. Их прежде всего подтверждали три трупа полицейских, отвезённые после выезда на вызов в квартиру, где бесчинствовала та бабка, в морг.
А тут ещё, этой же ночью, незадолго до появления в полиции всего семейства Оксаны, из морга, куда были доставлены трупы погибших на том выезде полицейских и спрыгнувшей там же, с балкона седьмого этажа, кошмарной бабки, поступило два сообщения о том, что все те трупы, – и бабки, и полицейских, – как-то от них… Сбежали! Сбежали!!! Так, словно оказались живыми! Сначала было сообщение о том, что «ожила» и, устроив там погром, сбежала бабка, а затем, какое-то время спустя, то же самое о доставленных в морг вместе с ней полицейских!
