– А гору подарков ты видела?
Лиза задумалась.
– На столе-то? Видела, кажется. Точно, видела. Даже на следующий день помогала все эти коробки убирать.
– Как коробки? – не выдержав, воскликнула взволнованная Светлана. – Он их что, даже не распаковал?!
– Нет, – вздохнула Лиза. – Не успел. На следующее утро мы их убрали в шкаф. Ну, с его матерью.
– Все?
– Что все?
– Ну-у… все коробки были не распакованы?
Лиза снова надолго задумалась, потом нерешительно сказала:
– Да нет. Не все. Помнится, какую-то вскрытую пустую коробку я просто выбросила.
– А какую? – нервно перебил ее Гришка. – Ты не смогла бы описать?
Лиза удивленно посмотрела на мальчика и пожала плечами.
– Даже не знаю. Коробка как коробка, на мой взгляд. Ничего особенного.
– Лиза, это очень важно, – умоляюще прошептала дрожащая от волнения Дина. – П-просто – очень!
Лиза неуверенно протянула:
– Небольшая, кажется. Белая. Рядом упаковочная бумага валялась. Разодранная. Блестящая. В красный горошек. Больше ничего не помню, клянусь!
– Н-наша, – пролепетала бледная до голубизны Дина.
Гришка озабоченно буркнул:
– А открытки рядышком не заметила?
– Не помню.
Ребята угрюмо молчали. Лиза сочувственно поинтересовалась:
– Случилось что? Вы что-то по ошибке запаковали в эту коробку?
– Да, – глухо пробормотал Гришка, – братишка младший постарался…
Лиза смотрела с любопытством. Гришка неохотно пояснил:
– Клоуна своего любимого он туда спать уложил. И крышкой прикрыл. Мы же не посмотрели и завернули коробку в бумагу. А он теперь плачет. – Гришка с досадой махнул рукой. – Елки, истерика за истерикой! Особенно как спать ложится. Привык, понимаешь ли, с этой дурацкой игрушкой… э-э… лизаться!
Сергей изумленно покачал головой. Его всегда поражала моментальная реакция друга, его поразительное умение вживаться в выбранный образ.
Ильин готов был поклясться: Гришка сейчас искренне верил в существование своего мифического братца. Как и доверчивая Лиза.
Что неудивительно. Он, Сергей, и сам почти верил вопреки всякой логике. Этот Гришка…
– Ясно, – огорченно вздохнула Лиза.
Какое-то время помрачневшие ребята сидели молча. Говорить никому не хотелось.
Друзья были расстроены. От самого простенького Гришкиного «рукавчика» приходилось отказываться, жизнь буквально на глазах осложнялась.
Лиза же морщила лоб, что-то усиленно припоминая.
– Слушай, – она легко коснулась руки огорченного Гришки, – мне не хотелось бы тебя расстраивать, но…
– Что – но? – встрепенулся мальчик, почуяв неладное.
– Да так, – уклончиво отозвалась Лиза. Сбросила со скамьи пожелтевший автобусный билет и небрежно сказала: – А как он выглядел, твой клоун?
Друзья насторожились. Гришка, думая о чем-то своем, машинально пробормотал:
– Ну-у… как? Обычно выглядел. Как и положено клоуну. То есть шуту.
– А все-таки?
– Как-как! Элементарно. Колпак там с бубенчиками, нос длинный…Что еще? Щеки красные…
– Костюмчик из алого бархата, так? – вскочила вдруг со скамьи взволнованная Лиза.
Гришка оживился и с надеждой посмотрел на нее.
– Точно! Значит, он там? И ты сможешь его вернуть?
Лиза печально покачала головой и снова села. Ребята встревоженно переглянулись. Они чувствовали что-то недоброе в поведении девушки.
– Что случилось? – первой прервала молчание Лена. – Давай уж говори!
Лиза оглядела ребят и повернулась к Дине.
– Помнишь, я тебе рассказывала, ну, по телефону, как он нашу кухарку по голове половником стукнул? Да так, что у бедняги потом кровь шла? Еле-еле остановили.
Бледная, дрожащая девочка кивнула.
– А знаешь, за что? Из-за этой самой вашей игрушки! Игорь на следующий же день, как ему вставать разрешили, ее в мусорный бак сунул. Да еще в какие-то тряпки замотал. Наглухо. А наша Михайловна решила, что по ошибке, и выудила сверток. Понимаешь, куртка, в которую он куклу закрутил, была совсем новой, вот и…
Лиза некоторое время молчала. Потом вздохнула.
– Ох и разозлился же он – страшное дело! Чуть пена изо рта не пошла. Треснул старуху изо всех сил и куклу отобрал. – Она пожала плечами. – Причем толстенным банным полотенцем ее обмотал, словно голыми руками дотронуться боялся! Осторожненько так взял и унес…
Ребята настороженно переглянулись.
– Я в его комнате пыль вытирала, так видела: какое-то время кукла эта ваша у него в комнате на журнальном столике валялась, а дня два назад вечером он что-то снова разозлился, – сказала Лиза. – Сунул клоуна в мусорное ведро, прямо в полотенце дорогущем, и велел тотчас из дома вынести. Не столько говорил, сколько злился и ведро нам чуть ли не в лица совал, да на дверь кивал – мол, вон идите. Не ушел из кухни, пока мы с Иркой – ну, она тоже в доме помогает – не выволокли ведро на помойку.
Помрачневший Гришка невнятно выругался. Динка тоненько вскрикнула. Светлана угрюмо поинтересовалась:
– Два дня назад, вечером, говорите?
– В четверг, кажется. Или в среду, точно не помню…
– Значит, нашей игрушки больше в доме нет?
Лиза с сочувствием отозвалась:
– Нет. Контейнер-то на днях выставили за ворота, чтобы пейзаж во дворе не портил. Там при пятиэтажных домах, рядом, баки мусорные стоят…
Глава 17
Если не знаешь, что делать…
Лиза попрощалась со своими новыми знакомыми и ушла. Она почему-то чувствовала себя виноватой, хотя и не знала толком – в чем именно.
Друзья же удрученно молчали. Даже у неунывающего никогда Гришки настроение испортилось. Неожиданная пропажа старинной игрушки ломала все его недавние планы.
Наконец, Гришка попытался бодро улыбнуться.
– Да ладно вам! Не берите в голову. Подумаешь, выбросили древнюю куклу на помойку! Если честно, там ей и место.
– Ага! Как раз! – глухо отозвалась Лена. – А как же твоя последняя проверка? Которая должна нас успокоить?
Гришка пожал плечами.
– Что – проверка? Нет шута, сама понимаешь, нет и проверки. Да и на кой она нам, если честно? Не можешь же ты всерьез думать, что дурацкий обмен произошел?
– А что я, по твоему, должна думать? – окрысилась Парамонова. – Или у тебя уши вдруг заложило? Не слышал, что Лиза рассказывала? – Она подскочила к Гришке, оторопевшему от ее напора, и закричала ему в лицо: – Ну скажи, на кой черт Пахану выбрасывать безобидную тряпочную игрушку, а?! Да еще и заворачивать старательно вначале в куртку, а потом – в толстенное банное полотенце? Ответ единственный – он ее боялся! А значит – обмен произошел! – И Лена почти шепотом закончила: – Хоть и звучит дико, я понимаю.
