– Держи свою Ному, – грубовато сказал он, швыряя куклу на постель дочери. Ключ он зажал в руке, гадая про себя, как все-таки она могла сама по себе завестись. Лида прижала к себе куклу и молча забралась в постель.
Они вернулись в спальню. Никто из них не проронил ни слова, каждый думал о своем. Алла – о том, что Лиду нужно показать врачу, Серый – каким образом кукла оказалась на шкафу – раз, как она могла завестись – два. И, пожалуй, было еще третье. Он злился на самого себя, что почти не помнил, как выглядела кукла, которую они с дочерью видели на рынке. Он засыпал, и во сне он слышал мягкий перезвон колокольчиков.
* * *
…Уши разрывало от непрерывной трели. Она была раздражающе-высокой, как визг бензопилы, цепь которой наткнулась на чрезвычайно крепкий сучок. Руслан медленно поднял голову, словно выплывая из какого-то фантастического сна, – окружающие предметы были плоскими, будто нарисованные детской рукой, но проклятые трели все продолжались и продолжались. В руках он сжимал слегка измятую фотографию Инги.
Только спустя какое-то время до него дошло, что уже вторую минуту надрывается телефон. Если он снова услышит в трубке мычание, то он сошел с ума. Или весь мир свихнулся.
– Добрый день, Лос-Анджелес на проводе, – скороговоркой проворковал приятный женский голос, и тут же в ухо ворвался голос Жени:
– Руслан?!
Она говорила с облегчением, но в голосе слышалось волнение.
– Ты почему не подходишь? Я уже трубку хотела класть…
– Что-то случилось? – спросил Руслан и не узнал свой голос – как шорох битого стекла.
– С тобой все в порядке?
– Да, – быстро ответил Руслан. Даже слишком быстро, отметил его мозг. – Почему ты спрашиваешь?
На том конце провода воцарилось некое замешательство, и Руслан неожиданно открыл для себя, что испытывает неприязнь – нашла время, когда звонить и отвлекать его!
– Знаешь, я просто подумала… Я очень волнуюсь за тебя.
– Тебе не о чем беспокоиться, – излишне резко сказал он, поглядывая в комнату. Туда, где на журнальном столике лежали другие фотографии, в том числе и дочери Вадима. Ноги так и просились в комнату, и это еще больше поразило его.
– … давно. У тебя ведь послезавтра вылет? Почему ты молчишь? Руслан!
– Да, я слышу, – раздельно, чуть ли не по слогам проговорил Рус. – У меня все нормально. Как Кристи?
– Хорошо… только сегодня она сама не своя. Плачет, капризничает. Алло? Ты слышишь?
– Ага, – сказал Руслан.
– Ты подумаешь, что я сошла с ума, но она думает, что ты опоздаешь на самолет. Смешно, да?
Однако, судя по тому, каким тоном это было произнесено, Жене было далеко не до смеха.
– Глупости. Тебе опять что-то приснилось?
– При чем тут сны? Кристи всю неделю готовилась к твоему приезду, а сегодня в нее словно кто-то вселился – кричит, что ты не прилетишь. Русик, мне почему-то страшно. У тебя правда все хорошо?
– Да, любимая, – сказал Руслан, чувствуя, как у него пересохло горло, о язык можно было зажигать спички. – Успокой Кристи. Где она?
– Спит, – немного удивленно ответила Женя и спохватилась: – Я забыла, у нас же разница во времени.
– Ладно, дорогая, у меня тут кое-какие дела.
– Ты любишь меня?
– Конечно, солнышко, – торопливо сказал Рус.
Сказав привычные друг другу слова прощания, он медленно положил трубку на рычаг. Затем прошел в комнату и посмотрел на часы. Он просидел с фотографией Инги почти целый час! Подул сквозняк, и фотография упала на пол. Руслан потер щеку, которая уже успела покрыться щетиной. Что за ерунду несла Женя? Как он может опоздать на самолет? Смех, да и только… Его в любом случае вытурят из гостиницы…
Внезапно Руслан встрепенулся, он ведь собирался позвонить Клепе!
Он быстро заказал разговор с Горячим Ключом, и через пять минут его соединили с приемной начальника.
– Да, – отрывисто ответили в трубке, и Руслан испытал странное чувство ностальгии – когда он последний раз слышал голос друга?
– Клепа… То есть Дмитрий, здравствуй. Это я, Руслан.
В трубке долго пыхтели, и Руслану казалось, что он воочию видит мыслительный процесс Клепы, как скрипят его мозги, словно несмазанные шестеренки.
– Рус? – с недоверием переспросил Клепа. – Е…ть-колотить, это правда ты?
– Он самый, – улыбнулся Руслан, но улыбка вышла напряженной. Уж слишком был печален повод, по которому он звонил. Клепа продолжал как ни в чем не бывало расспрашивать его о жизни, пока Руслан не выдержал:
– Ты слышал о Вадиме? Помнишь его?
– Конечно, помню. Приезжал тут ко мне несколько лет назад. Что-то случилось?
Руслан вздохнул.
– Он умер. Вчера.
– Да ну?! Что с ним?
– Долгая история. Долгая и хреновая, Клепа. Ничего, что я так тебя называю? – на всякий случай спросил Руслан.
Клепа уверил его, что все в порядке. И тогда Руслан рассказал ему все, хотя в душе понимал, что подобные сведения лучше передавать с глазу на глаз. Но выхода у него не было. Клепа внимательно его выслушал, ни разу не перебив. Потом поинтересовался:
– У тебя с местными ментами осложнений не возникло?
– Нет, все нормально. Клепа, а у вас как?
– В смысле? – не понял Клепа.
– Понимаешь, Вадик был убежден, что с нами будет то же самое, – признался Руслан. – За себя-то я уверен, но ничего не знаю про тебя с Серым. Он вроде на зоне?
– Освободился недавно, – проворчал Клепа. – Как заноза у меня в заднице, местный авторитет, понимаешь.
– С ним все в норме? – уточнил Рус, чувствуя, что у него словно гора с плеч свалилась.
– Ну да. Дочка растет, симпатяшка, хорошая жена, дом построил, баней сейчас занимается. В общем, – словно подводя итог, сказал Клепа, – все у нас прекрасно. Как в Париже, только дома пониже, да асфальт пожиже, – засмеялся он, и Руслан тоже невольно улыбнулся.
– А насчет Вадика я тебе вот что скажу, – вдруг серьезно сказал Клепа. – Он, еще когда в тот раз приезжал, показался мне того… с приветом. Черепица у него с крыши немного обвалилась. Он мне тоже втулял, что та девка жива. Но даже если это и так, то как она завела в гроб всю его семью, скажи мне на милость? Нет, он просто на почве своей болезни превратился в окончательного шизика.
Руслан перекинулся еще несколькими фразами с другом детства, они обменялись номерами мобильников, и он повесил трубку.
* * *
Возможно, если бы Никто и не провел бы в психушке столько времени, он бы серьезно задумался о целесообразности своей затеи, и его нервы были бы похожи на натянутые струны, готовые лопнуть в любую секунду. Но в этом-то и заключался нюанс – Никто было абсолютно плевать, что его начали искать, что ориентировки с его данными были моментально разосланы во все линейные отделы внутренних дел, что по телевидению и в прессе неоднократно указывалось на то, что из психбольницы сбежал опасный сумасшедший. Никто не смотрел телевизор и не читал газет, учебник латыни – все, что было у него под боком последние годы. У него была цель, и он пер к ней как танк. Горячий Ключ. Вот что ему было нужно. А посему его душевное состояние можно было сравнить с младенцем, который, напившись материнского молока, уютно устраивается у нее на груди, готовясь ко сну. Полное умиротворение и предвкушение эйфории.
Спустя некоторое время, когда на горизонте брезжил розоватый рассвет, он решил подстраховаться и повторно сменить свой гардероб. На его пути попалась загулявшая молодая парочка. Студенты были настолько ошарашены внезапным появлением растрепанного Никто, что девушка от страха упала в обморок, а парень на несколько минут впал в ступор. Впоследствии ни он, ни она не смогли дать внятных описаний Никто, а возмутитель спокойствия в обновке и с заметно потяжелевшим кошельком, получив фору во времени, уже спешил на первую электричку.
Есть особенно не хотелось, но Никто понимал, что ему нужно что-то кидать в желудок, иначе он рискует опоздать на самое интересное, поэтому он заставлял себя проглотить пару безвкусных пирожков с клейкой начинкой.
Где-то на попутках, где-то на товарных поездах, где-то пешком, но он приближался к Краснодарскому краю. В одной забегаловке он умудрился сбрить свою бороду найденной где-то облезлой бритвой. На какой-то из пересадочных станций он купил дешевые солнцезащитные очки, берет и томик Библии.
«Я всего лишь одинокий старик, помешавшийся на боге, который и мухи не обидит. Уступите место, премного благодарен, молодые люди».
Ему несказанно везло, и никто не обращал на пожилого мужчину в смешном берете никакого внимания. Контролеры в электричке шли мимо него, словно его и не существовало. Правда, однажды произошел небольшой конфликт. Как-то вечером он ехал в одном вагоне с подвыпившей компанией. Один мужик с отекшим испитым лицом всю дорогу зло смотрел в его сторону, и когда Никто вышел в провонявший дымом тамбур, он шаткой походкой последовал за ним.
«Ты мне не нравишься, старик», – прямо заявил он, намереваясь ударить Никто. Драки, собственно не было. Никто клещами сжал его горло, подтащил к дверям (они не были закрыты, кто-то заботливо положил вниз бутылку), с легкостью отжал дверь и вышвырнул мужика во тьму. Затем прошел в другой вагон и на следующей станции вышел. Компания вспомнила о своем друге лишь через две станции, когда Никто уже пересел в автобус.
