— Ты хочешь арестовать меня, шериф? — рычал Рори Колхаун.
Автоматически, не думая, что делает, Одри пробормотала:
— Почему бы нам просто не поговорить? Все обсудить?
— Почему бы нам просто не поговорить? — спросил с экрана телевизора Джон Пэйн. Одри видела, как мерцает свет в арке, соединяющей две комнаты. — Все обсудить?
Она на цыпочках подошла к арке, засовывая блузку в синие шорты (еще десять пар таких же шортов лежало в шкафу, все с белой полосой на боках, в чем в чем, а в шортах дом Уайлеров недостатка не испытывал), и заглянула в «берлогу». Сет в мотокоповых плавках сидел на кушетке. В стенах, которые Херб отделал первоклассной вагонкой, торчали гвозди, найденные Сетом в мастерской. Многие дощечки пошли вертикальными трещинами. На гвоздях висели картинки, которые Сет вырезал из журналов. Ковбои, астронавты и, естественно, мотокопы. Среди них встречались и рисунки самого Сета, в основном зарисовки на местности, сделанные черными фломастерами. На кофейном столике стояли стаканы с остатками шоколадного молока (кроме него, Сет-Тэк ничего не пил) и тарелки с едой. Еда разнообразием не отличалась: спагетти, гамбургеры, томатный суп.
Одри сразу заметила, что глаза Сета пусты: он и Тэк отправились куда-то далеко-далеко, возможно, заряжать севшие батареи, а возможно, это был сон. Так спит ящерица, застывая с открытыми глазами на раскаленном солнцем камне. Может, оба слились с образами, мелькающими на экране. Или хотели слиться. Откровенно говоря, Одри было плевать на то, где они сейчас. Возможно, ей удастся поесть в тишине и покое, что ее вполне устраивало. До окончания «Регуляторов» оставалось еще двадцать минут, фильм этот крутили в доме Уайлеров миллион раз, так что Одри точно знала, сколько времени в ее распоряжении. Вполне достаточно, чтобы перехватить сандвич и черкнуть несколько строк в дневнике. Тэк мог бы убить ее за этот дневник, если бы представлял себе, что это такое.
Беги. Хватит только думать об этом, Од.
Она остановилась посреди гостиной, забыв про салями и салат, лежавшие в холодильнике. Голос такой ясный, будто пришел со стороны, а не из ее сознания. На мгновение Одри даже убедила себя в том, что Джейнис каким-то образом удалось последовать за ней из 1982 года и теперь она здесь, в этой комнате. Одри обернулась, широко раскрыв глаза, но никого не увидела. Только голоса из телевизора. Рори Колхаун говорил Джону Пэйну, что время разговоров прошло, а Джон Пэйн на это ответил: «Пусть будет так, раз ты этого хочешь». Очень скоро к ним подбежит Карен Стил, окажется между ними, крича, что они должны это прекратить. Ее убьет пуля из револьвера Рори Колхауна, предназначенная Джону Пэйну, а уж потом выстрелы будут греметь чуть ли не до последнего кадра.
Никого нет, кроме нее и ее мертвых друзей, приникших к телевизору.
Открой входную дверь и беги куда глаза глядят.
Сколько раз ее так и подмывало это сделать? Но что тогда будет с Сетом, таким же заложником, как и она, а может, оказавшимся в куда худшем положении? Ведь Сет был человечком, несмотря на аутизм. Одри не хотелось думать о том, что сделает с ним Тэк, если рассердится на него. А Сет оставался личностью, это Одри знала наверняка. Паразиты кормятся своими хозяевами, но не уничтожают их. Однако если паразитов разъярить…
Но ей пора подумать и о себе. Джейнис могла говорить о побеге, о том, чтобы открыть дверь и бежать куда глаза глядят, но Джейнис наверняка не понимает, что произойдет, если Тэк доберется до нее до того, как она успеет удрать. Вот тут ей точно не миновать смерти. А если она и выберется из дома, на каком расстоянии от него она может чувствовать себя в безопасности? На другой стороне улицы? В конце квартала? В Нью-Хэмпшире? В Микронезии? Едва ли она сможет спрятаться. Потому что существует мысленная связь. Доказательство тому — маленький красный телефон, телефон Тэка.
Да, она хотела выбраться отсюда. Да, еще как хотела. Но иной раз знакомый тебе дьявол куда лучше того, которого ты еще не знаешь.
Одри направилась к кухне, но остановилась перед большим окном, выходившим на улицу. Она-то думала, что это капли дождя бьют в стекло с такой силой, что разлетаются потом мельчайшими капельками, которые она и принимает за дым. Но ярость грозы уже слегка спала, а за окном по-прежнему был виден дым, настоящий дым.
Одри поспешила к окну, посмотрела вниз по улице и увидела, что горит дом Хобарта, посылая к серому небу клубы белого дыма. Рядом с горящим домом не было ни автомобилей, ни людей (дым скрыл от нее тела мальчика и собаки), поэтому Одри начала поворачиваться к Медвежьей улице. Где же патрульные машины? Пожарные? Их она не увидела, зато ей открылось зрелище, заставившее ее невольно вскрикнуть сквозь прижатые ко рту руки. Когда она успела их поднять, Одри не помнила.
Легковушка Мэри Джексон, Одри это ясно видела, ткнулась передним бампером в забор между домами Джексонов и Старины Дока. Крышка багажника поднята, сам багажник смят от удара сзади. Но не разбитый автомобиль заставил ее вскрикнуть. На лужайке Дока, словно сброшенная с пьедестала статуя, лежало женское тело. Одри попыталась убедить себя, что это манекен, неизвестно как попавший из витрины магазина на участок Биллингсли, но быстро поняла, что надо верить своим глазам. Это именно женское тело. Перед ней Мэри Джексон, и она мертва… так же мертва, как и муж Одри.
Это сделал Тэк? Неужели он выходил из дома?
Ты же знала, что-то готовится, хладнокровно напомнила она себе. Ты знала. Чувствовала, что Тэк собирается с силами, не зря он все время играл в песочнице с этими чертовыми фургонами, смотрел телевизор, ел гамбургеры, пил шоколадное молоко и наблюдал, наблюдал, наблюдал. Ты этого ждала, как ждут грозы в душный, жаркий летний день…
Выше по улице, перед домом Карверов, еще два тела. Дэвид Карвер, который иногда по четвергам играл в покер с Хербом и его друзьями, лежал сейчас на ведущей к крыльцу дорожке, словно выбросившийся на берег кит. Огромная дыра зияла у него в животе, над плавками, в которых он всегда мыл машину. А на крыльце Карверов лицом вниз лежала женщина в белых шортах. С длинными рыжими волосами. Капли дождя блестели на ее голой спине.
Да это не женщина, подумала Одри и вся похолодела, словно ее тело обложили льдом. Это девушка лет семнадцати, не больше. Та, которую я видела у Ридов, прежде чем отправилась в 1982 год. Подружка Сюзи Геллер.
Одри вновь посмотрела вниз в полной уверенности, что все это ей мерещится, но горящий дом Хобарта разом убедил ее в обратном. Над ним по-прежнему белели клубы дыма. А переведя взгляд выше, она опять увидела тела. Трупы соседей.
