– Всех покажу! – заверил Сергей. – Всех до единого: и бесенят, и бесовок, хоть пять, хоть пятьдесят пять, сам не упомню, скольких обработал! – Ему показалось почему-то, что чем больше он выдаст душ инквизиторам, тем с ним ласковей обойдутся. – Пошли хоть щас, ще тут этот ваш, как его Гардиз?
Хмурый вздохнул уныло, отвернулся. Голос его прозвучал из-за спины устало:
– Да ладно, мы пошутили! Какие там горожанки, какие к дьяволу бесенята!
– Ага, – поддакнул вконец осмелевшей бритый, с него уже сошло похмелье. – Они тут все бесовки и бесенята, я ему сам на какую хошь покажу!
– Пошел вон! – рыкнул хмурый.
И помощник-писарь чуть не бегом выбежал из пыточной, он был послушным человеком.
Когда дверь захлопнулась, хмурый вытащил из-под рясы большую флягу, взболтнул ее, высоко подняв в руке, припал губами к горлу, с полминуты звучно булькал. Потом стал отдуваться и вытирать рукавом пот со лба.
Сергей сидел ни жив, ни мертв.
– Глотнешь?
Хмурый подошел вплотную, сунул флягу в зубы испытуемому, приподнял донышко. И Сергей глотнул. Сразу полегчало, даже нос не так стал болеть.
Хмурый привалился к его плечу. Засопел в ухо, тихо, совсем тихо:
– Я этого старого дурака Баруха выпустил, слышь? – Не дождавшись ответа, он прибавил: – Чего клопов зря откармливать нечестивой кровью, они и так тут жирные, как свиньи у герцога Гистанского! Верно я говорю?
Сергей подхалимски закивал.
– Барух – отличная приманка для всяких олухов! – продолжил хмурый. – Я на него уже полторы дюжины взял! Наживка, что надо! Но туп, бесконечно туп! Все пытается кем-то повелевать, кого-то вызывать... эй, ты слышишь, чего тебе говорят?!
– Барух – это кто? – снова невпопад спросил Сергей.
И тут же получил массивным кулаком по темечку, аж слезы брызнули из глаз.
– Я ему выдрал половину его драной бороденки! Вот этими руками... – хмурый потряс перед распухшим носом Сергея своими красными лапищами, – я оторвал у него семь пальцев на ногах и левое ухо! Я проткнул его вертелом грешницы Ильзы чуть не насквозь, а потом посадил голой задницей на шип благоверного Игнатия! Я вышиб ему четыре передних зуба – не-ет, не сразу! Каждый я сначала вбил на полвершка в челюсть, а потом уже выворачивал! Я подвешивал его вверх ногами, разрезал подошвы и посыпал их солью... Нет, ты не представляешь! Но старый хрен, этот тупой недоумок продолжал стоять на своем! Ты не догадываешься, что он мне рассказал, а?
– Не-ет, – дрожащим голосом выдал Сергей.
– Ты не хочешь говорить правды! Ты не веришь мне! – обиделся хмурый. – А я хочу совсем малого, понял! Совсем немногого!
– Чего же? – оживился Сергей, сообразив, что ему предла– гают сделку.
– Ты какой-то бестолковый инкуб! Если ты вообще инкуб! Ну ладно... Этот хрен клялся, что он на самом деле вызвал тебя из ада! Это верно?!
– Врет! – заявил Сергей решительно.
Хмурый поглядел на него с прищуром, недоверчиво. И потя– нулся за пилообразными клещами.
– Врет, говоришь? – переспросил он зловеще.
Сергей промолчал. Он вдруг понял – сделка не состоится, ведь этот толстяк потребует от него чего-нибудь заведомо невозможного: философского камня, или просто груды золота, жемчуга, каменьев, а может приворотного зелья, или элексира вечной молодости. Ну откуда ему взять все это?! Нет, пропащее дело!
– А чего это ты повернулся эдак-то, а? То все признавал, всякую напраслину признавал, чего б я ни навыдумывал? А тут уперся вдруг? Странно! Может, ты и впрямь инкуб?! Вдруг этот нечестивец тебя и вытащил из самой преисподней?! Говори, пока никого нету! Я тебя не выдам! Вот те крест!
Хмурый вяло перекрестился, явно не придавая этому жесту особого значения.
– Ну погляди сам, какой я демон, ты что? – заволновался Сергей. – Потрогай, если глазам не веришь!
Хмурый усмехнулся криво, обнажив щербатые зубы.
– Инкубы умеют прикидываться, – сказал он, – ежели б нечисть в своем обличьи ходила, так и забот бы не было у порядочного обывателя, все сразу видно, хитришь, но хитрости твои белыми нитками шиты!
– Ладно, говори – чего надо! – выпалил неожиданно для себя самого Сергей.
– Вот это дело! – сразу оживился инквизитор. – А не обманешь?
– Нет!
– Я хочу знать дорогу туда!
– Куда?!
Хмурый обжег его взглядом маленьких свиных глазок, по лбу пробежали складки морщив.
– В преисподнюю!
Сергей ожидал чего угодно, только не этого. У него по спине потек пот – мелкими противными струйками потек. Надо было на что-то решаться, по крайней мере надо было протянуть время, отдалить новые пытки – может, появится проблеск. И он выдал:
– Я тебе покажу дорогу туда.
Хмурый затрясся, сразу протрезвел. Глаза его утратили злость, недоверие, стали полубезумными, бегающими – видно, он сам не ожидал столь быстрого решения вопроса.
– Но ты должен сказать мне, – продолжил Сергей, – зачем ты туда собираешься?!
– Я всю жизнь мечтал об этом мире! – выпалил хмурый. – Я верил, что попаду туда, не мертвым, не жалким грешником, обреченным на страдания, а одним из тех, кто несет эти страдания, одним из творцов его! Я всегда себя готовил к той жизни, я ждал ее... А ты не обманешь?
– Нет! – ответил Сергей.
– Давай хлебнем? – предложил хмурый и снова вытащил флягу.
– Давай, – согласился Сергей. И тут же спросил: – Какой сейчас год?
– Две тысячи семьсот двенадцатый от Преображения Христова, – с готовностью ответил инквизитор.
– Что-о?! – воскликнул Сергей. Ему показалось, что он ослышался. – Повтори! Повтори немедленно!
– Две тысячи семьсот двенадцатый от Христова Преображения, я же внятно сказал!
– Этого не может быть!
Хмурый развел руками.
– У вас там, наверное, свой отсчет? – робко поинтересовался он.
Сергей пропустил мимо ушей его слова. Он весь дрожал. Прошлое, пусть и самое жуткое прошлое, но свое, во многом знакомое – это одно. И совсем другое...
– Мы где, в Испании? Португалии?
Хмурый пожал плечами. Щеки его обвисли.
– Эспаньол? Франс?! Черт возьми, Каталония, Мадрид, Наварра, чего там еще-то, Тулуз, Гренада, Лиссабон, да?
– Мы в Гардизе, – сказал хмурый и немного отодвинулся. Он сидел с фляжкой в руке, но казалось, что позабыл про нее, вот-вот уронит.
Сергей понял, что взял слишком круто. И указал глазами на фляжку.
– Давай-ка, приятель, промочим глотки!
– Давай!
Они выпили. Нос у Сергея совсем отошел. Но сидеть становилось с каждой минутой все неудобнее – шипы делали свое медленное, но верное дело.
– Освободи меня, развяжи руки, – потребовал Сергей.
Хмурый заколебался. Привязанный инкуб, даже если он вовсе не инкуб, все-таки, надежнее, да и спокойней как-то! Развяжешь, а он и отмочит чего-нибудь такое, что потом или костей не соберешь, или на кол посадят. Нет уж, надо выждать – так думал хмурый толстый инквизитор, И все это Сергей читал на его отвратном лице.
