Незаметно стал подниматься ветер. Пока еще слабый, но лес уже качался, наполняя воздух какими-то зловещими звуками. Гигантская система стволов, ветвей и листьев стала со скрипом приходить в движение; вспорхнула птица и тяжело взмахивая крыльями, пролетела над самой дорогой, едва не коснувшись волос. Андрей поднял голову, глядя ей вслед, и увидел, что небо заволокло; месяц превратился в мутное бледное пятно, которое, то исчезало совсем, то неожиданно возникало вновь на какое-то мгновение; ветер поспешно гнал тучи, собирая их где-то за невидимым горизонтом в одно огромное стадо. …Интересно б еще знать, правильно ли мы идем? – подумал Андрей, однако вопрос так и остался без ответа. Дорога наверняка уже сделала ни один поворот, который он даже не заметил – оставалось полагаться на везение и интуицию.
Виктор ткнулся в него, чуть не сбив с ног.
– У, черт! Ты чего остановился?
– Решаю, что делать, если пойдет дождь, – в действительности, Андрей думал совсем о другом (именно, от той неожиданной мысли он и остановился). А дождь?.. От него все равно не скроешься, разве только, забиться под дерево? И, вообще, зачем ломать голову над неизбежным?
А та мысль была очень коварной, переводящей «приключение» совсем в другую, более трагическую категорию – оказывается, он чувствовал себя гораздо спокойнее, пока не высказал вслух своей догадки относительно их местонахождения. Тогда казалось, скажи он подобную ересь, и Витька сразу поднимет его на смех и убедит в обратном, а он испугался. Андрей не собирался осуждать или обвинять его в трусости, но, значит, догадка его очень похожа на правду. Он сам не решался думать – «была правдой», потому что тогда… (он посмотрел на светящийся циферблат) до пуска осталось восемь с половиной часов – фактически всего лишь рабочий день. Даже если дорога ведет в нужном направлении, успеют ли они?.. Нет, и об этом думать категорически запрещено…
– Пошли дальше, – сказал Андрей, – будем надеяться, что дождя не будет.
Виктор вздохнул и двинулся следом, пока Андрей не успел снова раствориться в темноте. Он видел, как минуту назад Андрей взглянул на часы и зачем-то сделав то же самое, вдруг осознал, сколько еще им осталось пребывать в этом спокойном знакомом мире. Ощущение утекающего времени было так не кстати, ведь перед этим он все-таки сумел настроиться на самое прекрасное, что существовало в его памяти и стремлениях – на Лену. В ней его единственная жизнь, которую нельзя оборвать так глупо и бессмысленно! Впервые он почувствовал само понятие «жизнь» настолько остро. До этого момента она катилась сама собой к невидимому, даже в обозримом будущем, концу – старости, а, оказывается, через жалкие восемь часов можно просто исчезнуть с лица земли. Неважно по чьей вине это произойдет. Он просто не хотел умирать…
Тем временем силуэт являвшийся для него ориентиром, незаметно исчез. …Или я устал, или он пошел быстрее, – решил Виктор, прибавляя шаг. Новый темп сбил прежние мысли. Он никак не мог вновь сосредоточиться, поэтому образ Лены, до этого незримо следовавший рядом, исчез.
А ветер усиливался. Огромные сосны стонали оттого, что им пришлось размять свои застарелые ветви; березки вдоль дороги низко склонялись друг к другу – наверное, они шептались о чем-то неприличном, потому что ветер нещадно драл их за косы. Пропитанная потом гимнастерка прилипала к телу, и от этого становилось холодно.
…А Ленка сейчас спит. У нее, наверное, как всегда, открыто окно… Виктор вновь попытался представить ее, в ночной сорочке, разметавшуюся по постели; такую теплую и податливую, что хотелось схватить, прижать ее, вдыхая возбуждающий аромат чистого тела…
Видимо, он вработался в ритм. Прежние мысли вернулись, но над самым ухом противно ухнула глупая сова – и снова остался только шумящий лес и неясная тень впереди. …Как же мы могли ошибиться, ведь все проще простого – седьмой поворот от Красных Двориков…
– Андрюх, слышь!
– Что? – прилетело вместе с порывом ветра.
– Ты считал ту дорожку, где мы курили под старой липой?
– Что ты там говоришь?!..
Виктор замолчал. Разговаривать на таком ветру оказалось достаточно сложно – слова уносились вместе с облаками, оставляя, лишь короткие обрывки фраз.
В это время раздался треск, совсем не похожий на ставшие привычными лесные звуки. Огромный зигзаг молнии разрубил пополам тучу и зарылся своим концом в гущу деревьев, обретших на мгновение неестественный голубоватый цвет. Все произошло так неожиданно, что Виктор вздрогнул и остановился, как вкопанный; в нескольких шагах он увидел Андрея, инстинктивно закрывшего руками голову.
Невольно возникла мысль, что этот выброс необузданной природной энергии гораздо страшнее пуска гипотетической ракеты, созданной руками человека и находящейся полностью в его подчинении. Ракету можно и не запускать, и упасть она может совсем в другом конце полигона, но это разверзшееся над головой небо… Насколько здесь все понятно и просто, настолько же и неотвратимо. Он представил даже не огонь, пожирающий деревья, а низвергающуюся с небес массу воды, от которой невозможно скрыться. И что будет дальше – без костра, около которого можно обсохнуть и приготовить пищу, без возможности элементарно прилечь и отдохнуть? Да они умрут в этом болоте!
– Дальше не пойдем, – решил Андрей, – давай искать укрытие.
– Где? – Виктор обвел взглядом вновь подступившую вплотную темноту. Как в ней можно было выбрать какое-то конкретное место?
– Не знаю. Давай костер разводить.
– При таком ветре? Мы сгорим вместе с лесом.
– Не сгорим. Черт с ним, с лесом! Если это полигон, то сам бог велел ему гореть. Идем!..
Они свернули с дороги и углубились в заросли. Здесь оказалось гораздо тише – ветер в бессильной истерике рвал верхушки деревьев, но забраться внутрь ему не удавалось. От этого он, наверное, злился еще больше.
– Далеко не ходи, – сказал Андрей, – а то дорогу потеряем.
Сделав несколько осторожных шагов, Виктор споткнулся и упал, с хрустом ломая невидимые сучья.
– Ты в порядке? – раздался впереди голос Андрея.
– Все нормально. Кстати, слушай, здесь столько сушняка. Может, остановимся?
Вслепую наломав веток потоньше, они сгребли их в кучку, и через минуту крохотный костер, неуверенный и клонящийся из стороны в сторону, показал свой жадный язычок.
Дров поблизости оказалось предостаточно (об этом позаботился ветер). Их даже не надо было собирать, требовалось всего лишь протянуть руку. Желтое трепещущее пятнышко постепенно крепло, создавая иллюзию замкнутого обжитого пространства. Пусть у него пока не хватало сил отвоевать у тьмы значительный кусок территории, но ситуация как бы становилась подконтрольной – начинало казаться, что все опасности носятся где-то там, над вершинами бушующего моря деревьев.
