тем, что живет в нашем океане?
Из воды высовывается клык, за которым следуют обсидиановые глаза на голове, по форме напоминающей лошадиную. Когда проглядывает первая полоска белой шрамированной плоти на шее существа, я ахаю и отрываюсь от Феба.
Хотя Данте во всеуслышание называл меня Заклинательницей змеев, я всегда скрывала свою привязанность к этим существам. Теперь, когда стало известно мое происхождение, в скрытности отпала необходимость. Я вольна отдать свою любовь всякому зверю, на свое усмотрение.
Временная досада от возвращения в царство устаревших законов рассеивается; я бегу по причалу и, упав на колени, вытягиваю руку с растопыренными пальцами, готовая погладить прекрасное создание, по которому я так отчаянно скучала.
Минимус плывет ко мне, извиваясь, его черные глаза не отрываются от моих. Слезы на щеках смешиваются с дождем, и вскоре пальцы касаются скользкой чешуи моего змея. Он прижимается мордой к моей руке, и меня даже не волнует бурая жижа, стекающая по его щеке.
Меня не волнует, что за нашим воссоединением наблюдает целый полк спрайтов и люди с лодки.
Меня ничего не волнует…
– Значит, это правда: Фэллон Росси посмела вернуться.
Я отрываю взгляд от Минимуса, который, вероятно, чувствует дрожь, вызванную во мне голосом Таво, поскольку он резко поворачивает голову, а изо рта с шипением вырывается раздвоенный черный язык.
Стоящий на носу лакированной военной гондолы Таво вытягивает руку в огне.
– Стой! – кричу я. – Не трогай его!
– Если он набросится первым…
– Не набросится. – Я провожу рукой по мягким, как перышки, спинным плавникам Минимуса, пытаясь его успокоить. – Клянусь, он не станет этого делать. Пожалуйста, убери свою магию, Таво.
– Теперь генерал Диотто. – Хотя он опускает ладони, на них все еще танцуют языки пламени.
Досадно, что Данте дал этому фейри так много власти, хотя могло быть и хуже… он мог бы сделать своим новым генералом Дардженто. Окинув взглядом помпезный бордовый мундир, который некогда украшал торс моего деда, я щелкаю языком, чтобы привлечь внимание змея.
Обхватив его большую голову ладонями, шепчу:
– Уплывай.
Минимус моргает.
Я киваю в сторону океана.
– Плыви прочь.
Он фыркает, как фурия, словно недовольный моим требованием. Я уже готовлюсь окунуть его в воду, когда он ныряет, как свернутый канат, в бурую волну и исчезает в облаке пурпурной пены.
Прощай, мой дорогой!
Я встаю как раз в тот момент, когда паром причаливает, врезаясь в пирс.
– Шторм таки утопит мою лодку, – ворчит остроухий сероглазый капитан, выгоняя воду из судна.
– В гости приехали? Чему обязаны таким удовольствием? – В устах Таво фраза передает что угодно, но только не удовольствие.
– Я не гостья, уважаемый генерал. Я вернулась домой.
Огонь на его ладонях наконец гаснет.
– Хм-м. Многие из вас возвращаются… – Его янтарные глаза словно вспыхивают красным отблеском, когда он задумчиво поглаживает подбородок с легкой щетиной. – Поскольку ты прибыла с миром, не обращай внимания на охрану, которую я к тебе приставил для твоей безопасности. – Он растягивает последнее слово, но я и так понимаю, что этому фейри совершенно безразлична моя безопасность.
– И как долго меня нужно будет держать «в безопасности»?
– До тех пор, пока ты здесь.
– Значит, всегда? – Мой голос сочится медом.
Его губы растягиваются в жесткой улыбке.
– Значит, до самой твоей смерти.
Мне кажется или Таво представляет, как отправляет меня в могилу раньше срока?
Таво заявляет, что лично переправит нас с Фебом через канал.
Я не решаюсь сесть в военную гондолу, опасаясь, что новый генерал Данте проплывет мимо Тарелексо прямиком к подземельям Изолакуори, но в конце концов забираюсь на борт. Хотя судном управляют как водный, так и воздушный фейри, его изрядно раскачивает.
– Лучше присядь. – Феб сжимает мое запястье, не желая прикасаться к моим пальцам, хотя проливной дождь начисто смыл с них ракоччинскую грязь.
– Мы почти прибыли. – Я не отрываю взгляда от фиолетового тента, высовывающегося из воды, как спинной плавник Минимуса, и черной вывески: «Дно кувшина».
Я почти слышу хриплую болтовню и громкий смех. Улавливаю аппетитные ароматы блюд, приготовленных Марчелло и Дефне и представляю ночных бабочек, расхаживающих по залу в своих пикантных нарядах. Речь, которую я заготовила для Джианы, покалывает на языке, готовая вот-вот сорваться.
Знаю, она хотела меня защитить, но почему не могла сказать, где нонна и мамма? Почему я не разузнала их местоположение? Потому что была занята ненавистью к Лоркану?
Когда мы причаливаем, я вырываю свое запястье из хватки Феба и спрыгиваю с лодки, затем топаю по скользким булыжникам к входу в таверну и распахиваю дверь.
Шум, и так небольшой, поскольку занято всего четыре столика, полностью стихает.
Я насчитала девять посетителей.
Девять посетителей в обеденное время – неслыханное дело! Может, в другой части королевства проходит какой-то пир? В честь свадьбы Данте?
Распахивается кухонная дверь, отчего мой пульс подскакивает.
Взгляд серых глаз Дефне отрывается от подноса и задерживается на моем лице.
– Фэллон?
Мое имя разносится по тихой таверне – тяжелое и липкое, как спертый воздух, застрявший между старыми балками и выскобленными половицами.
Я замечаю, как дергается ее горло и как кривятся губы.
Она потрясена.
Выдавливаю из себя улыбку и делаю шаг вперед.
– Уходи.
Я замираю. Она только что велела мне…
– Прошу. – Она качает головой, отчего ее волнистые черные волосы длиной до плеч скользят по бежевому льняному лифу платья. – Прошу, Фэллон, уходи.
Скрипят ножки стула: встают два посетителя.
– Что-то запахло гнилью, – говорит один из них, пронзая меня острым как бритва взглядом.
– Пожалуйста, останьтесь, синьор Гуардано. – Дефне прижимает поднос так крепко, что он впивается в ее мягкий живот. – Фэллон, тебе здесь больше не рады.
Кровь в венах становится вязкой и холодной, как волны, которые омывают наши берега в разгар зимы. Я отступаю, спина натыкается на чью-то грудь.
– Что происходит? – Голос Феба вибрирует у меня на затылке.
– Я… я… – Сердце так тяжелеет, что не получается связать и фразы. Я начинаю поворачиваться, но останавливаюсь, чтобы осмотреть помещение. – Где Сиб и Джиа? – Голос превратился в хриплый шепот.
Глаза Дефне закрываются, горло вновь заметно дергается.
– Им здесь тоже не рады. И тебе, Феб.
От удивления он хватается за мои плечи. В глазах щиплет, я вырываюсь и тяну дверь на себя. Выйдя, запрокидываю голову и закрываю глаза, словно так можно запихать слезы обратно. Барабанный стук дождевых капель по натянутому тенту громкий, как удары сердца.
– Какие-то проблемы, синьорина Росси? – склизкий голосок Таво ползет по влажному воздуху и впивается в мои
