…Радиохулиганство!
Асакава вспомнил прошлогодний инцидент, когда во время выборов кто-то пустил компромат на конкурента по каналу Эн-Эйч-Кей после конца официального вещания.
Точно, кроме радиохулиганства ничем не объяснишь.
Вполне возможно, что двадцать шестого августа, после восьми часов вечера кто-нибудь подсел на волну вещания в регионе Минами-Хаконэ и пустил в эфир этот видеоряд, который случайно записался на видеопленку. Тогда это должно быть где-то зафиксировано. Необходимо немедленно позвонить в департамент связи регионального отделения газеты и все разузнать.
4
В десять часов вечера Асакава вернулся домой под дружное и мирное сопение, раздающееся из спальни. Пройдя в квартиру, он первым делом тихонько заглянул в спальню — посмотреть, спят ли жена и дочь. Никакая усталость не могла заставить его изменить этому своему правилу.
На столе в гостиной лежала записка: «Звонил Такаяма». А он с фирмы целый день вызванивал Рюдзи, но безрезультатно — никого не было дома. Наверное, тоже носится повсюду в поисках информации. Интересно, нашел он что-нибудь новенькое или нет? Асакава набрал номер, прождал гудков десять. Не отвечают. Не пришел еще…
Сходив в душ, он раскупорил бутылку пива и еще раз позвонил. Никого. Асакава перешел на виски со льдом. Единственный способ спокойно заснуть в его состоянии — это хорошенько налакаться. Длинный и щуплый Асакава умудрился за всю жизнь ничем серьезным не переболеть. Он и представить себе не мог, что получит известие о собственной смерти таким вот образом… Наверное, где-то в глубине души он еще продолжал надеяться, что все происшедшее с ним — просто сон. Что смысл таинственной видеозаписи так и останется неразгаданным, стертое заклинание — неясным, а между тем настанет крайний срок 18 октября, десять часов вечера, и ничего не произойдет, снова начнутся будни, и все будет как всегда. Огури будет с надменной улыбочкой читать проповедь о глупости и вреде суеверий, Рюдзи — гоготать, приговаривая что-нибудь вроде «трудная штука — устройство мирозданья»… А Сидзука и Ёко будут как обычно встречать отца семейства дружным храпом. Даже в падающем самолете ни один пассажир до самого конца не теряет надежды на собственное чудесное спасение.
Расправившись с третьей порцией виски, Асакава снова набрал номер. Если сейчас не ответят, то на сегодня хватит. Гудок прервался, послышался щелчок — кто-то поднял трубку…
— Эй, где тебя черти носят столько времени!? — выпалил Асакава, даже не уточнив, с кем говорит. Общаясь с Рюдзи, почему-то позволяешь себе не выбирать выражений. Все-таки, удивительное он существо. Даже в разговоре с близкими друзьями Асакава всегда соблюдал субординацию и не позволял себе вольностей, но с Рюдзи готов был пошлить и сквернословить до бесконечности. И это притом, что своим близким другом его отнюдь не считал.
Однако, как ни странно, это был не Рюдзи.
— Э-э… простите, но… — ответил неожиданно звонкий женский голос.
— Ой, извините. Я ошибся номером, — Асакава уже собрался положить трубку.
— Вы… вам, наверное, нужен Такаяма-сэнсэй?
— Вообще-то… да.
— Вы знаете, его пока нет…
Асакаве вдруг стало страшно интересно, кому же принадлежал этот молодой и приятный голос. Раз говорит «Такаяма-сэнсэй», значит явно не родственница. Неужели любовница?… Асакава почему-то был убежден, что никакая женщина полюбить Рюдзи не сможет.
— Нет пока? Это звонит Асакава…
— Когда Сэнсэй вернется, я попрошу его перезвонить вам. Господин… Асакава, правильно?
Даже положив трубку, он все еще слышал этот голос. Удивительно мягкий, ласкающий слух…
Спальня была европейского стиля, но кровать в ней исчезла с рождением Ёко. Класть грудного ребенка на обычную кровать было нельзя, а поставить детскую кроватку в комнате два на два просто некуда. Двуспальную кровать пришлось выбросить, и теперь каждый день они возились с футонами. Место Асакавы было аккурат в щели между сдвинутыми матрацами. Места определены, только если они спят втроем. Сидзука и Ёко разваливаются как попало, а через час начинают еще и активно ворочаться, и вернувшемуся с работы Асакаве приходится отвоевывать себе свободное пространство. Сколько времени уйдет, прежде кто-то займет это место, если его вдруг не станет? Дело даже не в том, когда Сидзука вторично выйдет замуж. Иной человек, потеряв супруга, всю жизнь не может заполнить образовавшуюся нишу… Говорят, конечно — «три года, три года», но не всегда же так бывает. Он с трудом представил себе, как Сидзука уезжает к родителям, поручает им дочь, устраивается на работу, как «свежеет» и «светится» ее лицо от такой «насыщенной» жизни… Мучительно страшно было вообразить тот ад, в который превратится жизнь жены и дочери, когда его не будет рядом.
С Сидзукой они познакомились пять лет назад — его тогда как раз перевели в головное издательство из отделения в Тиба, а она работала клерком в турфирме, дочернем предприятии газеты «М-ньюс». Сидзука работала на третьем этаже, Асакава на седьмом, временами они видели друг друга в лифте, не более, но как-то раз пришлось заскочить к ним в турфирму, чтобы заказать билеты на весь маршрут журналистской поездки. Ответственного не было на месте, и заказ принимала Сидзука. Ей тогда было двадцать пять, она обожала путешествия и с завистью смотрела на Асакаву, который по роду службы непрерывно находился в разъездах, а он, в свою очередь, усмотрел в ее взгляде намек на первую девичью любовь. Зная теперь друг друга в лицо и по имени, они стали здороваться в лифте, и их отношения стремительно углублялись. Через два года они благополучно поженились, избежав даже разногласий в семьях. Еще за полгода до свадьбы купили себе двухкомнатную квартиру в Синагава, с родительской помощью выплатив за нее первый взнос. Нет, они вовсе не стремились «урвать подешевле» квартиру в новостройке, пока не подскочили цены на землю. Просто решили как можно быстрее выплатить кредит. А упусти они момент, кто знает, может и не представилось бы другого шанса приобрести жилье в центре столицы. Всего через год цены на недвижимость выросли почти втрое. Тем более, что ежемесячная выплата по кредиту не дотягивает и до половины той суммы, которую пришлось бы платить за аренду квартиры. Конечно, оба то и дело жалуются на тесноту, но наличие такой собственности серьезно облегчает жизнь, это несомненно. «Хоть будет, что им оставить», — подумал Асакава. Кроме того, жена и дочь получат страховку, которая разом покроет сумму оставшегося кредита, и тогда квартира — их собственность.
…В случае смерти родственники получают, кажется, двадцать миллионов иен… надо будет еще раз уточнить.
