– Дмитрий Алексеевич, – раздался в трубке голос охранника, – тут к вам пришли…
– Кто там еще? – недовольно спросил Старыгин, он никого постороннего сегодня не ждал.
Работы накопилось порядочно, вместо двух дней проездил пять, да еще пришлось объясняться с начальством по поводу продления командировки. Нет, сегодня гости ему совсем некстати!
– Тут какая-то женщина, – говорил охранник, – говорит, что вы ей срочно нужны…
– Да кто такая, фамилия у нее есть? – раздраженно крикнул Старыгин, потому что капнул растворителем на бумаги, лежащие на столе.
– Кудряшова, говорит, Кудряшова… – тянул охранник.
«В жизни такой фамилии не слышал, – подумал Старыгин, – что этой даме от меня надо?»
– Агриппина Кудряшова! – Охранник выдавал информацию по каплям, как испорченный кран.
Как видно, это надоело не только Старыгину, потому что в трубке послышалась возня, потом хрипловатый голос закричал:
– Слушайте, что вы там мнетесь? Я Агриппина Кудряшова, мы с вами вчера вместе ехали из Таллинна!
– И что вам угодно? – буркнул Старыгин, вспомнив нелюбезную попутчицу.
– Мне угодно? – вскипела Агриппина. – Ах, оказывается, это уже только мне нужно?
Дмитрий Алексеевич испытал сильнейшее желание бросить трубку. И придавить телефон стулом. Или вообще расколотить его напрочь. Удержала его только мысль, что за порчу казенного имущества он не оберется неприятностей, придется оправдываться перед занудным начальником административно-хозяйственного отдела. К тому же стало интересно, что от него понадобилось бесцеремонной мадам Кудряшовой.
– Вы хотите меня видеть? – спросил он гораздо спокойнее.
– Да моя бы воля… – начала она, но, видно, решила не выражаться при посторонних, да и охранник наверняка рассердился, что у него вырвали трубку.
– Мне нужна моя сумка! – сказала она твердо.
– Какая такая сумка? – опешил Дмитрий Алексеевич. – Что вы еще придумали?
Как совершенно правильно предположила Агриппина, Старыгин по приходе как бросил сумку с вещами в кладовку, так и забыл про нее. Все бумаги и документы лежали у него в отдельной папке, бритвенный прибор и зубная щетка были куплены специально для поездок, так что не требовались срочно. Нет, разумеется, Старыгин вспомнил бы про сумку с грязным бельем рано или поздно, он жил один и привык разбираться с хозяйственными проблемами самостоятельно. Но вечером по приезде кот Василий устроил такую сцену, что пришлось долго вымаливать у него прощение за непредвиденную задержку. А вчера Старыгин заезжал в супермаркет, потом готовил еду для себя и кота, то есть, конечно, в первую очередь для кота… В общем, про сумку он забыл.
В трубке снова слышалась возня и недовольный голос охранника, потом что-то пискнуло, и раздались короткие гудки.
– Вот еще незадача, – окончательно расстроился Старыгин, – придется разбираться, она ведь просто так не отстанет… Неужели я и правда перепутал наши сумки? Быть не может, я все же в своем уме и склерозом пока не обзавелся…
Он набрал номер охраны и сказал, что сейчас спустится, а дама пускай пока подождет. Охранник недовольно буркнул, чтобы Старыгин поторопился, а то он ни за что не отвечает, посетительница уж больно беспокойная.
Старыгин бросил тоскливый взгляд на незавершенную картину, снял рабочий халат, измазанный красками и химикалиями, потом долго мыл руки. Причесался, поправил воротник рубашки, тщательно запер дверь кабинета и вышел.
– Вы что – гусиным шагом всю дорогу шли? – с ходу напустилась на него Агриппина, не утруждая себя приветствием. – Или по-пластунски ползли?
Старыгин поверх ее головы переглянулся с охранником, тот злорадно ухмыльнулся – предупреждали, мол, тебя, вот и получи такое чудо.
– Что у вас случилось? – сухо спросил Старыгин, ему было неудобно – еще пойдет кто-нибудь из знакомых, начнутся вопросы. А не дай бог, их с Агриппиной увидит кто-нибудь из женщин, ну тогда точно пойдут сплетни, что к Старыгину приходила его бывшая пассия и устроила жуткий скандал…
Представив такой вариант, Дмитрий Алексеевич мысленно застонал.
– Что вы кричите? – спросил он злым шепотом. – Не на базаре, я все же в Эрмитаже работаю, тут такое поведение не принято.
– А я, стало быть, на базаре тружусь? – спросила Агриппина, понизив все же слегка голос.
– По-человечески можете объяснить, без этих бабских истерик, что у вас случилось?
– Это не у меня, а у вас случилось! – огрызнулась Агриппина, обидевшись на «бабские истерики». – Помутнение рассудка у вас случилось! В тяжелой форме и с осложнениями! Это же надо – взять чужую сумку и даже не заметить!
– Я взял вашу сумку? – смутился Старыгин. – А вы уверены?
– Угу, я видела ваши грязные носки, – издевательски сообщила она.
Старыгина передернуло, но он взял себя в руки и решил не спускать проклятой бабе.
– Вы узнали, что сумка моя именно по носкам? – внешне спокойно спросил он.
– Не только! – Она обожгла его взглядом. – Там еще были книги, одна с дарственной надписью и фотографией. Должна сказать, что фотография не слишком удачная, вы на ней выглядите гораздо старше своих лет. И полнее.
«Ого, да она, оказывается, способна не просто хамить, а еще вставлять ядовитые шпильки! – удивился Старыгин. – Стало быть, ничто истинно женское ей не чуждо… Не могу сказать, что это радует, но все же не так уныло… тем более что про снимок совершеннейшая неправда, я там очень хорошо получился, все знакомые женщины так говорят…»
От такой приятной мысли Дмитрий Алексеевич несколько приободрился и решил поставить невоспитанную нахалку на место.
– А вам никто не говорил, что рыться в чужих вещах нехорошо? – прищурился он. – Хотя что это я, для вас, эскулапов, никаких правил не предусмотрено. Вы и в кишках без спроса роетесь…
Агриппина посмотрела на него с ненавистью. Ведь знает же прекрасно, что она кардиолог, а говорит про какие-то кишки!
Старыгин заметил, что руки ее непроизвольно сжались в кулаки, и отступил назад. Не хватало еще, чтобы они разодрались тут, при всем честном народе! Вот уж сотрудники потешатся!
– Хватит скандалить! – отрывисто сказал он. – Если у меня ваша сумка, я ее, разумеется, отдам, мне ваши вещи не нужны! За то, что ошибся, – прошу прощения, устал, не заметил в темноте. И вообще, если бы вы не выпрыгивали всю дорогу курить, а дали бы и мне немного отдохнуть, то ничего бы не случилось. Курить вообще вредно, вы, как врач, не можете этого не знать!
– Не ваше дело! – буркнула Агриппина.
– Верно, – согласился Старыгин, – ваше здоровье меня не касается. Значит, мою сумку вы не принесли?
– Еще не хватало наугад с ней через весь город тащиться!
