А уж как подфартило с этой колонной — и говорить нечего. Ирина тихонько хмыкнула, вспомнив, что в разных фильмах когда все так складывается хорошо для развития сюжета тут же устраивается какая-нибудь выдуманная фигня и уж точно едущий домой к семье персонаж трагически гибнет, долго перечисляя кому там надо будет сказать что он их любил и так далее. Не раз проверенная женская интуиция четко говорила — нифига тут не будет никакой драматургии, колонна планово прибудет по месту назначения, муж доберется до жены — в общем все будет совсем не так как в кино, а не так зрелищно, но куда радостнее. Слишком уж мощный бронированный кулак представляла эта маленькая колонна. Некому ее останавливать и обижать. И, устроившись поудобнее, женщина продолжила мотать на ус, что рассказывал Альба:
— … а еще оказалось, что не вся живность оборачивается. Точно-точно, вот кролики — хоть и грызуны, на манер крыс, а не оборачиваются. Все куньи — тоже. Там была ферма с хорьками, так теперь этих хорьков задорого продают — они крыс давят, оказывается, причем и нежить тоже, ну после некоторой дрессировки, но вполне, показывали даже несколько раз по телевиденью, да. Модно стало. Думал с собой зверюшку прихватить, для сына, но не получилось. Знакомые пообещали когда — и если — опять приеду, то спроворят. Но в основном конечно ловушками ловят, тоже промысел ожил. Пара артелей крысоловки мастрячит, хорошо раскупаются.
— Это как? — оживилась собеседница, вспомнив крысятник у свинарника.
— Небольшая клетка с захлопывающейся дверкой, приманка — мясо крысы не обратившейся. И работает как часы — дохлокрысы куда тупее живых грызунов. Идут как по приказу. Большую проблему сняло — я изобретателя, к слову, видал — пацан пацаном.
— О, а тут в конце и список есть, кто оборачивается, а кто нет. Свиньи значит да, а коровы — нет? — изумилась Ирина.
— Да, там большая работа была проделана, пока списки составили.
— А мы лося на мясо застрелили, он тоже в списке мог бы быть, не обратился потом. Или Витка ему в башку попал? Да вроде нет, башка у него была цела… — тут Ирина вспомнила лосиную эпопею и поморщилась, глотнув кофе, чтоб отбить всплывшие воспоминания. Эх, Витька, Витька…
* * *
Поминаемый своей супружницей Витька даже не икнул, слишком был занят. Выбрав двух теток поздоровее он приводил в чувство алкоголика. Одна из теток уже приложила Валентина в ухо кулачком, когда он то ли сдуру, то ли спьяну стал угрожать Виктору, что дескать он и сам стрелять умеет и вообще они тут еще поглядят, кто в доме хозяин…
Хозяин устало вздохнул. Только этого еще не хватало — с алкашом дуэлировать…
Но с другой стороны не замечать эту пьяную болтовню тоже было нельзя. Что-что, а доводилось Вите и читать, и в телевизоре видеть результаты 'внезапно возникших неприязненных отношений после распития спиртных напитков'. Пару секунд было сильное желание просто снести чертовому алкашу полбашки и скормить остатки свинкам, но желание все же иметь трактор с приваренной жестяной, хотя бы, броней — пересилило. Потом была мысль взять да и умыть руки, уехав на недельку — другую в свой бункер. А эти пусть тут крутятся как хотят. Но и это Виктору не понравилось — больно много шансов было на то, что вернувшись он обнаружит тут полтора десятка зомби вместо своих слуг. А это Виктора уже никак не устраивало, вошел во вкус баронства. Другой расклад — что рабы обойдутся без него и вполне хорошо проживут — так же не устраивал категорически. Ну что ж, если не понимает пьяница по-хорошему, то поймет по-плохому, не проблема напугать до поросячьего визга. Опять же — пока боялся Ирки — не пил, значит в проспиртованной башке не все еще умерло. Велев бабам придержать трепыхающегося Валентина покрепче, Виктор замотал пьянчугу в кусок брезента, так что тот оказался спеленут на манер младенца — только ноги и башка торчали из куля, дотолкал алкаша до машины, там прихватил веревочной петлей поперек тела и впихнул в салон.
— Ты куда меня везешь? — хрипло осведомился Валентин.
— Увидишь. Ты последнее время край не чуешь. Вот я тебе его и хочу показать.
Валентин почувствовал неладное и остаток дороги материл Витьку как мог. Виктор в ответ молчал и только остановив машину грустно произнес: 'Я ж говорю — совсем края потерял, Валя'.
Пробка у моста так и осталась неохваченной, не до нее было, потому когда они там остановились, то как и в прошлый раз один за другим из-за машин показались пыльные и грязные человеческие силуэты. Сначала пара, потом пяток, потом десяток, потом уже толпа. Они неспешно, но целеустремленно двигались к машине. Увидев их неторопливое деревянное приближение, алкаш попытался растопыриться в салоне, но не преуспел — Виктор легко выдернул его на дорогу и, внимательно поглядывая по сторонам, споро примотал веревку к буксирной петле УАЗа. Судорожно изгибавшийся Валентин на ноги встать так и не смог, единственно ему удалось, потратив почти все свои силы, отползти на пару метров, отталкиваясь каблуками от грязной дороги. Виктор с ружьем наизготовку стоял у открытой водительской двери, но его Валентин даже не видел, все его внимание было приковано к размеренно раскачивавшимся грязным фигурам. Без очков видел он плоховато, но когда стал различать черты мертвых лиц понял, что не уползет, как-то сразу обессилел, и совсем не по-мужски завизжал. Визг словно подхлестнул зомби — те задвигались куда шустрее и целеустремленнее. Спеленутый Валя слабо корчился, исходя смертным потом, и потому не видел, что Виктор ухмыляется, поглядывая на его муки. Когда до передних зомби осталось десяток метров и те, кто шел впереди — рослый грузный мужик, протягивавший искусанные руки, и девчонка-подросток с отгрызанными напрочь губами, застенали, как частенько воют зомби в предвкушении жратвы, мотор УАЗа, постукивавший на холостых оборотах, взревел и Валентина, которому уже казалось, что зубы дохляков вопьются ему в нос и щеки, больно рвануло поперек живота. Мокро и горячо захлюпало в портках — то ли от рывка, то ли от испуга механик обделался самым жалким образом. Зомби резко удалились, но не намного, машина опять встала, постукивая холостыми оборотами.
Опять надвинулись зомбаки, опять рвануло поперек живота. И снова оказались в паре десятков метров. Валя очень хотел потерять сознание или хотя бы не смотреть, но голову словно магнитом тянуло туда, где мерно приближаясь шла куча мертвяков.
— Я все… Я всееее… понял!!! Прости!!! Не буду никогда!!! Никогда!!! — Валентину казалось, что он орал, но на самом деле, хоть сил уходило немеряно, а раздавался только неразборчивый хриплый сип, глотка отказывалась выдавать членораздельные звуки, ее как железной удавкой прихватило.
