Все одно ведь нормальной жизни не будет - что при нынешней власти, что при ихней.
Но язык мне нравится. И прилипает, как репей…
«Виляет, - подумал протодьякон. - Спохватился. Поздно, дружок…»
- Ну, только со мной постарайся по-людски, а не по-тарабарски.
- Да я что, мне без разницы. Ты приготовься, скоро он выйдет… Если захочет, конечно. Или если кто другой захочет.
- А я, считай, давно готов. Ствол зарядить - минутное дело. Я хочу посмотреть, чем он займется, Макарыч твой.
- Он ничем не займется, он будет бродить и людей пугать. Только люди-то уже знают о нем, сидят взаперти, после полуночи никто и носа на двор не высунет.
- Точно, спят уже люди-то…
- Иные, впрочем, не спят, дожидаются. Страшное - оно притягивает. Сидят в темноте и в окошко пялятся.
«Если долго смотреть в бездну, то в какой-то момент бездна посмотрит на тебя».
Зомби притягателен, как притягателен взгляд с высоты, порождающий желание броситься вниз.
- Ну, и мы не будем отставать.
С этими словами протодьякон занял позицию у немытого окна. Посидев немного, осуждающе покачал головой и распахнул створки. Ветер почти затих, как и всякое другое движение, - метаморфоза, к которой Пантелеймон уже начал привыкать. Его больше беспокоила темнота.
- Как мы его увидим-то, - пробормотал он и полез в рюкзак, вызывавший у Дрына суеверное почтение. И не зря: протодьякон достал прибор ночного видения. Дрын никогда прежде не видел этой штуки, но природным чутьем догадался, что это такое, когда Пантелеймон надел прибор.
- Не понадобится, - подал он голос.
- Это почему?!
- Потому что он светится. Не шибко сильно, но видно хорошо. Гадостный свет, мертвый, как в покойницкой.
- Ты там разве бывал?
- Не, не бывал. Просто догадываюсь. А что - разве не так?
- Зависит от восприятия. От настроения, то бишь. Там тоже мертвый свет, но яркий, и лампы отвратительно гудят.
- Стало быть, ты-то там бывал…
- Случалось.
- Я почему-то не удивляюсь, - заметил Дрын.
Челобитных промолчал, но прибор снял и отложил. Если рыбак говорит правду, то не стоит обременять себя лишними аксессуарами.
Время потянулось. Дрын взялся за очередную банку и вопросительно взглянул на Пантелеймона, но тот решительно отказался. Хватит. Не хватало еще спиться за пару дней в этой дыре - а что? Запросто, при таких-то темпах!
Дрын ничуть не смутился и продолжил пиршество в одиночестве. Протодьякон отметил, что его снова клонит в сон; стакан, представлявшийся спасительным, оказался коварным и вероломным. И в тот самый момент, когда Павел Ликтор хватил себя в Зуевке ножом по руке, Пантелеймон Челобитных в точности воспроизвел его действия, воспользовавшись хлебным ножом Дрына.
Между ним и Ликтором установилась неощутимая связь.
Дрын только головой покачал. Протодьякон припал к ране губами, почувствовал железистый привкус. Отлепился, щелкнул пальцами; рыбак понял его без слов и плеснул из банки. Руку обожгло, но сонливость пропала.
Стрелки часов медленно приближались к полуночи.
- Ну, давай уже, выходи, - негромко процедил протодьякон сквозь зубы.
- Он может и не выйти, - в очередной раз напомнил Дрын, будто чувствовал себя в чем-то виноватым и заранее оправдывался. - Не каждую ночь…
- Выйдет, - уверенно возразил Пантелеймон. - Хребтом чую. И это как-то связано с тем, что я здесь…
- Думаешь? Он мог бы прибить тебя, пока ты кемарил в его хате.
- Значит, не стояла такая задача… Тихо! Видишь? Вон там…
Дрын осторожно высунулся в окно.
- Точно, это он. Гляди-ка - не подвел, выполз… Упырь хренов…
- Сразу и упырь?
- А кто еще?
- Он, вроде бы, тебя не трогал пока.
- Еще не хватало… пусть попробует только!
Боевой настрой Дрына казался ненатуральным. Тем более что в следующую минуту он не выдержал:
- Чего ты тянешь? Стреляй его! Серебряной пулей…
Из головы Дрына начисто вылетели недавние разглагольствования о бесполезности серебра ввиду неэффективности осинового кола.
- Погоди, успеется. Я посмотреть хочу.
Завораживающее поначалу зрелище спустя какое-то время обернулось занудным представлением.
Да, мертвец преспокойно вышагивал по улице! Он двигался неторопливо, держался прямо, смотрел вперед незрячими глазами. Макарыч был окутан дымкой, испускавшей слабое голубоватое свечение. Свет не касался ни дороги, ни чего другого - он был сам по себе, целиком и полностью принадлежа покойнику. Зомби прошествовал мимо избы Дрына, не повернув головы, и начал медленно удаляться по направлению к околице.
- Что, и все? - разочарованно прошептал протодьякон.
- Как обычно, - тоже шепотом ответил хозяин. - Бродит и нагоняет тоску. По мне так достаточно.
- Не вижу смысла, - пробормотал Пантелеймон, прилаживая глушитель. - Если только…
Дрын вопросительно взглянул на него.
- Если только его не сделали особым биологическим устройством для сбора и передачи сведений. Парабиологическим, - уточнил Пантелеймон.
Рыбак засопел:
- Больно умно сказываешь. Я таких слов не знаю. Пара… как ты сказал?
- Это по-сибирски, - подмигнул ему протодьякон. - Будем сидеть и ждать. Он как обычно - покидает деревню или проходит и сразу возвращается?
- Не знаю, как всегда, но на моих глазах ни разу не уходил. Сейчас должен обратно двинуться…
- Поглядим.
Все вышло по слову Дрына: вскорости светящееся облако нарисовалось справа: мертвец возвращался. Протодьякон в раздумье поскреб небритый подбородок.
- Другого объяснения не вижу, - пробурчал он себе под нос. - Зачем, скажи на милость, ему просто так шляться? Он собирает информацию, шпионит. Как спутник.
Сейчас от него исходят сигналы, только неведомо, кто их принимает.
- А может быть, и хуже, - возразил Дрын. - Может быть, от него какие-нибудь лучи идут, вредные. Идет и обрабатывает честных людей. А они меняются и сами не замечают. Я читал, что есть такое оружие.
- Не слыхал о таком, а я ведь в некотором роде специалист, - сказал Челобитных.
- Не думаю. Психотронное оружие - в значительной степени миф. Крошкино - своего рода ворота, через которые всяк желающий проходит в Зуевку. Вот и поставили засаду, сторожа, одним словом. Будь у него способности, о которых ты говоришь, то что же тогда должен уметь его господин?! Такому Макарыч был бы и вовсе ни к чему. С подобным умением можно весь мир завоевать. Нет, тут что-то более затейливое закручено.
- А если он в силу еще не вошел?
- Ну разве что… Посмотрим.
Наблюдая за перемещениями Макарыча, Пантелеймон невольно расслабился. Ничего не происходило, однако пора было принимать решение. И оно было принято одновременно с Ликтором, который в эту минуту спускался в подпол за бензином.
