Господи, да чего ты паникуешь? Он же парень, едва ли ему захочется обсуждать, что произошло накануне.
Он влетел в производственный отдел как раз тогда, когда Эми теперь уже с бордовыми ногтями и волосами снимала куртку. Подойдя к ней, он поднял руку в знак приветствия:
— Привет.
— И тебе привет, кемосабе. Ты все еще здесь работаешь?
Похоже, уже все знали о его вчерашнем раннем уходе. Отлично. Чего ему не хватало в этой жизни, так это репутации халявщика. Ну еще и теней-убийц, конечно, но все же…
— Все забыто и прощено, — заметил он, одним пальцем постукивая по разгибателю скрепок, — но чтобы повторить такой фокус, мне надо спасти еще одного каскадера.
Эми огляделась:
— Что-то я не вижу никого, мечиающего о спасении.
— А жаль. Кстати, ты знаешь, что эти часы опаздывают на два часа?
Она обернулась посмотреть и фыркнула:
— Мы поставили их по гавайскому времени.
— А не…
— Ты пришел сюда критику разводить или тебе все-таки что-то надо?
— Исправления к диалогам.
На столе Эми их не было. На всякий случай она осмотрела стол Рэйчел, обе картотеки и серый металлический стеллаж.
Оба одновременно повернулись к закутку сценаристов.
— Я ходила туда в прошлый раз, — заявила Эми, скрещивая руки на рубашке Британского Колумбийского университета.
— А я помощник режиссера, — напомнил он. — И это задание по определению выходит за пределы моего рабочего места.
— Если ты хочешь чего-то достичь в этом бизнесе, Тони, то должен проявлять инициативу.
— Я лучше сражусь с Ричардом Симмонсом.
— Размечтался.
— Всем привет, что делаете?
Теперь они повернулись к ассистентке. При виде их улыбок у Вероники расширились глаза, и она сделала непроизвольный шаг назад:
— Что?
— Я хочу, чтобы ты забрала у сценаристов поправки к диалогам для утренней съемки, — объяснила ей Эми, пока Тони искренне старался, чтобы у него на лице не отразилось слово «попала».
Она слегка удивленно кивнула:
— Ладно, без проблем.
Они внимательно наблюдали, как она уверенно зашла в комнатушку и вылетела через несколько секунд, прижимая к груди четыре листочка бумаги.
— Что это за запах?!
— Кто бы знал, — Эми вытащила страницы из ее пальцев с побелевшими костяшками и направилась к ксероксу. — Какой сегодня цвет? Синий?
Тони посмотрел в свой список, проверяя, каким цветом должны были пометить последнии изменения:
— Да, синий.
— Почему синий? — поинтересовалась Вероника.
Тони пожал плечами:
— Потому что неполадки с камерами идут зеленым.
— Это не ответ.
Эми похлопала ее по плечу, отдавая Тони копии:
— Первое, что ты должна запомнить в этом бизнесе, девочка, это то, что здесь многое случается просто потому.
— Но почему…
— Потому.
— Да, но…
— Просто потому, — Эми плюхнулась в кресло и протянула руку к звонящему телефону. — Кстати говоря, раз уж мы об этом заговаривали, постарайся найти еще одну стопку синей светокопировальной бумаги в этой свалке канцелярских товаров на кухне. ЧБ Продакшнз, чем могу помочь?
Тони развернул растерянную Веронику и подтолкнул ее в сторону кухни, после чего собрался идти в звуковой павильон. Но не успел он сделать и двух шагов, как дверь распахнулась, и в офис вошел Зев, отбивая одной рукой такт мелодии в наушниках. Когда Тони убедился, что звукорежиссер его видит, он улыбнулся и помахал рукой.
От ответного взмаха ощутимо повеяло холодом, и Зев прошел к пульту, не остановившись поговорить.
Когда Тони повернулся к Эми узнать, что случилось, она уже прикрыла рукой трубку:
— Потому что вчера ты повел себя как козел.
— Могла бы по крайней мере подождать, пока я спрошу.
— Время — деньги, ковбой. Иди извинись.
В ответе он махнул страницами и направился в павильон, когда она вернулась к прерванному разговору. Извиниться? Одно это доказывало, что Эми не понимала парней. Они никогда не извинялись, и тот, кому извинений не досталось, приходилось смириться. Просто отлично. Если Ли решит, что то, что произошло вчера, — моя вина, то мне придется вытащить из горящей машины как минимум самого ЧБ, чтобы сохранить ра…
— Черт. Извиняюсь, — он едва увернулся от кого-то, направляющегося в гримерку, через секунду осознал, кто это был, и продолжил идти вперед. Может, чуточку быстрее. Столько надо сделать. И столько успеть. И доставить на место исправления к диалогами.
— Эй, Тони!
Черт.
Искренне пытаясь спрятаться под шапкой из искуственного меха, он обернулся, пытаясь сделать вид, будто не вспоминает прикосновение ладоней к обнаженной коже.
— Да?
— Бренда сказала, что вчера видела, как ты уезжаешь на моем мотоцикле после того, как я ушел.
Еще раз черт. Окна костюмерной выходили на стоянку, а Бренда обхаживала Ли не один месяц. Половина команды была уверена, что она своего уже добилась.
И ничего удивительного, что Ли выглядел раздраженным.
— Ну да. А ты не помнишь? — Тони хотел сразу узнать, не вернулась ли к тому память за ночь.
— Что не помню?
Отлично. Злость превратилась в подозрение и тревогу. Ну, не совсем отлично, но могло бы быть и хуже. Тони выдал вымученную улыбку и начал врать сквозь зубы. Ему неоднократно говорили, что у него это отлично получается:
— Ты попросил, чтобы я отогнал мотоцикл к твоему дому, но сам так и не появился. В итоге в гараж я так и не попал, поэтому вернул его сюда.
— Я попросил отогнать его к моему дому?
— Да.
— Зачем?
Тони пожал плечами и взъерошил мех неестественного цвета:
— Без понятия. Ты сказал, что у тебя раскалывается голова, поинтересовался, умею ли я водить, я сказал, что да… — он снова пожал плечами и воспользовался своим единственным козырем. — Поди неслабо у тебя голова болела, раз ты все забыл. Ты в порядке?
— М… — Ли сдвинул брови, и Тони вздрогнул, заметив панику в его глазах. Конечно, любой испугается, если забудет такой промежуток времени, но для актера понять, что он не может положиться на свою память… Через секунду Ли решился схватиться за спасительную соломинку, предложенную Тони. — Да, просто ужас, на кусочки раскалывалась, по-моему, она так и не прошла до конца. Спасибо, в общем.
— Да без проблем, — он снова взмахнул синим листочками — сигнал, значащий, что ему пора бежать. И направился в звуковой павильон. Оскар присуждается… Только это телевидение, а не кинопроизводство. И качество актерской игры иногда подводит. Ему только не хотелось чувствовать себя такой сволочью.
