— Не надо. Уже слишком поздно. Я позвонила тебе сказать, что ты поступил в высшей степени по- свински.
— Я ж тебе сказал про аварию!
— Очередная ложь. Я устала ото лжи, сначала, ничего не объяснив, ты нас бросил, потом объявился, но лишь для того, чтобы лгать.
— Это правда. Разуй глаза, про аварию автобуса на кабельном телевидении с утра до ночи говорят.
— Мне все равно, о чем они там говорят, я тебе больше не дам травмировать сына.
И она повесила трубку.
На совещание Бен опоздал. Все замы и Прелова были на местах, расположившись вдоль длинного унылого стола.
— Какой может быть разговор о дисциплине, если руководство опаздывает само, — заявила Прелова вместо приветствия. — Магерамову глубоко начхать на наши потуги навести порядок в фирме. Господин Ерепов, прошу отметить в протоколе опоздание Магерамова, — с чувством глубокого удовлетворения закончила она.
Бена взяла злость, столько всего навалилось одновременно, что он, не успев взять себя в руки, сказал:
— Прошу также занести в протокол слова Преловой о том, что в фирме пора навести порядок.
— Ну и что? — глазки Преловой забегали.
— А то, что другими словами сейчас в фирме бардак. Я думаю, герру Желько будет небезынтересно узнать ваше мнение о деле всей его жизни.
— Хам! Как вы смеете! — Прелова разрумянилась. — Вы настоящий грубиян. Вы думаете, это вам сойдет с рук? Женщину на вашем месте давно бы уволили. Вы уверены, что вас за штаны оставят?
— Как вы уничижительно говорите о мужчинах. На месте присутствующих я бы подал на вас в суд.
Бен сказал два предложения, Прелова выдала десять. Это были настоящие перлы скандальной ораторики. Она блеяла, передразнивая, она послала его в ж… Бен знал, что с женщинами бесполезно связываться — во время разговоров у них работают оба полушария против одного у мужчин. Лучше б они у них во время работы работали, зло подумал Бен. Невыносимые твари.
— Что вы сказали? — севшим голосом переспросила Прелова. — Вы слышали, как он меня обозвал. Эта тупая безмозглая скотина.
Директора превратились в статуи. Привыкшие руководить огромными денежными и людскими массами, они совершенно не представляли, что делать с выведенной из себя женщиной. В мужчину издревле введен ген боязливости перед женщиной. Долгими днями, когда мужчина уходил на охоту, дети оставались в полном подчинении у женщин — матерей. Рабское подчинение оттуда.
— Что вы сказали? Я прослушал? — очнулся Бен от своих размышлений, чем окончательно добил Прелову.
— Знаете, я не буду больше с вами валандаться. Запишусь на прием к герру Желько и сделаю все от меня зависящее, чтобы вы здесь больше не работали.
— Это будет все же гуманнее, чем вы поступили с Базилевским.
— Магерамов! — фальцетом выкрикнул Ерепов. — Выйдите немедленно! Устроили здесь курятник!
Его уход директора встретил с невыразимым облегчением. Ровно в пять Бен закрыл кабинет на ключ и спустился в подвал.
Внизу дежурил Ползунов, который не сказал ему ни слова. Бен не знал, радоваться этому или нет. Охрана была проинструктирована лично Ереповым, стало быть, шеф знал теперь о его походах, а не знал, Ползунов доложит.
Афинодор находился у себя, в глубокой задумчивости потроша извилистый металлический агрегат.
— Что это? — поинтересовался Бен.
— Фазен — Линк! Между прочим, двойного действия! — гордо сообщил Пантелеич.
— Зачем ты ментам про меня сказал, что я часто у тебя бываю? Ты же знаешь, Ерепов запретил, мне теперь он точно голову оторвет.
— Что за ерунда! — невнятно произнес Афинодор. — Никто тебе голову не оторвет.
Это я тебе гарантирую. Кто работать будет? Грудастая? А про тебя в любом случае узнали бы, не от меня, так от других. Все в курсе, что мы тут чай пьем. Это криминально? Теперь, когда с Краюшкиным все решилось, к тебе никто не будет приставать.
Агрегат, лежащий на столе перед Беном, бликовал в свете люминесцентных ламп, которыми был утыкан потолок. Бен впервые обратил внимание, что ламп так много — буквально на каждые дециметр. Он рефлекторно погладил Фазен — Линк и с удивлением обнаружил, что полированная на вид поверхность на ощупь шершава и состоит из множества вытянутых и застывших композитных нитей. Бен провел рукой и почувствовал некий дискомфорт, будто бугорок протек под пальцами.
— Что тут не в порядке! — заметил он.
— Кузькин! — гаркнул Афинодор. — Иди сюда, бездельник! Забирай свою бандулу и проверь еще раз!
— Я проверял! — из коридора появился парень, которого Бен опознал как «ямайца» — кавалера Полины по «Диарее». Теперь становилось понятным, к кому она направлялась в день смерти Краюшкина.
— Или проверь, сказано! — Афинодор швырнул в него железякой, которую тот едва успел подхватить. — С кем приходится работать!
— А если бы он ее уронил?
— У меня дубликат есть. Ты не представляешь, с каким барахлом приходится иметь дело. На этот раз, я не о людях. Немцы разучились качественные вещи делать. Они мне всю науку остановили. «Кентавр» тащит из меня все жилы. Я тут живу, и умру на фиг тут.
— Что, напирают?
— Еще как. Сам герр Желько звонит, спрашивает как дела, когда закончим. Наука не терпит суеты, но как я ему об этом скажу? Какие могут быть сроки у открытия? Вот Ньютон разве знал точную дату, когда ему яблоко на балду упадет?
— Если бы он знал, то не вышел бы в этот день в сад.
— У нас наоборот. Мы знаем, что яблоко должно упасть, здоровенное такое яблоко, и специально торчим в саду, даже макушки выбрили, чтобы чувствительность повысить.
— Пантелеич, а у тебя случайно летчики не работают? — спросил Бен как можно безразличнее. — У меня знакомый устроился в фирму, бывший летчик, найти не могу.
— Фамилия как?
Бен мысленно крякнул, но он не был бы самим собой, если бы не выкрутился.
— Откуда я знаю фамилию. Это мой сосед по Ареалу.
— Мне летчики не нужны, — коротко ответил Афинодор. — Ты расскажи лучше, как съездил? Говорят, в аварию попал.
Бен поспешил опустить глаза, чтобы ненароком себя не выдать, про аварию он не говорил никому.
— Ерундовая авария — арбузы подавил, — сказал он и чтобы увести разговор, поинтересовался о первом попавшем, что пришло на ум. — Вчера отдыхал в «Диарее», встретил там Полину из отдела кадров, а сегодня она прикинулась, что ничего не помнит. Как это может быть?
— Ничего странного. Там в коктейли подмешивают антидепрессанты из разряда упертых.
Так называют препараты типа «Уп-10» и «Уп-10-Ого». Память отшибают напрочь.
— Странное название для бара.
