Гарденер взглянул во второй раз и заключил, что они были женаты восемь месяцев. Может быть, год, но восемь месяцев — это более вероятно.
Говорящий мужчина должен был быть каким-то колесиком в «Бэй Стейт Электрик». Должен был быть в «Бэй Стейт», потому что «Бэй Стейт» была собственником той дыры, где располагалась станция «Ирокез». Этот парень говорил о ней как о величайшей вещи после резака для хлеба, и поскольку он выглядел человеком, действительно верящим в это, Гарденер решил, что он должен быть колесиком невысокого ранга, может быть, даже простой «запаской». Он сомневался, что ребята покрупнее были такими дураками насчет «Ирокеза». Даже если на мгновение забыть о помешательстве на ядерной энергии, имелся факт, что «Ирокез» через пять лет должен был войти в строй, и судьба трех взаимосвязанных банковских цепей зависела от того, что случится, когда… и если… это все-таки произойдет. Они все стояли захороненными в радиоактивном песке и оберточной бумаге. Это было как дурная игра музыкантов-любителей.
Конечно, суд в конце концов разрешил компании начать загружать горячие стержни на месяц раньше, и Гарденер подумал, что эти мудаки вздохнули с облегчением.
Трептрепл слушал с торжественной значительностью. Он был для коллеги не опекуном, но кем-то вроде инструктора, достаточно знающего, как подмаслить эмиссара «Бэй Стейт Электрик», даже такую «запаску». Большие частные предприятия вроде «Бэй Стейт» много могли дать школе, если они этого хотели.
Был ли Редди Киловатт Другом Поэзии? Примерно настолько же, подозревал Гард, насколько он сам был Другом Нейтронной Бомбы. Его жена, однако (у нее толстые очки и странное, хорошенькое личико) выглядела как Друг Поэзии.
Зная, что это ужасная ошибка, Гарденер размечтался. У него была приятная в-конце-вечера-приходящая улыбка, но биения в голове стали учащаться, смещаясь влево. Старый беспомощный гнев поднимался красной волной. Знаете ли вы, о чем говорите? — почти все, что могла выкрикнуть его душа. Имелись логические аргументы против атомных электростанций, на которые он был мастер, но в такие моменты, как этот, он располагал только криком своей души.
Знаете ли вы, о чем говорите? Знаете ли вы, какова ставка? Помнит ли кто-нибудь из вас, что случилось в России два года назад? Они не знают; они не помнят. Они будут хоронить умерших от рака только в следующем веке. Иисус-подпрыгнувший-играя-на-скрипке-Христос! Поставив один из тех отработанных стержней, ты дурачишься полчаса или около того, рассказывая каждому, как безопасна атомная энергия, а твои экскременты начинают светиться в темноте! Боже! Боже! Твои тупицы стоят здесь, слушая этого человека, говорящего так, как если бы он был в своем уме!
Он стоял там с бокалом в руке, приятно улыбаясь, слушая, как «запаска» несет смертельную чушь.
Третий мужчина в группе был лет пятидесяти и выглядел, как декан колледжа. Он хотел узнать о возможности нейтрализовать дальнейшие организованные протесты. Он называл запаску Тедом.
Энергетик Тед сказал, что он сомневается, надо ли слишком сильно беспокоиться. Популярны Сибрук и эрроухедские собрания в Мэне, но с тех пор как федеральные судьи вынесли несколько серьезных приговоров, которые они сделали прямо скандальными, протесты быстро пошли на убыль. Эти группы переносят преследования так же твердо, как они переносят рок-группы, — сказал он. Трепл, Маккардл и другие засмеялись — все, кроме жены Энергетика Теда. Ее улыбка была несколько потерянной.
Гарденеровская приятная улыбка сохранилась. Она словно примерзла к его лицу.
Энергетик Тед стал более экспансивным. Он сказал, что настало время показать арабам раз и навсегда, что Америка и американцы не нуждаются в них; что даже наиболее современные угольные генераторы слишком грязны, чтобы быть приемлемыми. Он сказал, что солнечная энергия замечательна… пока светит солнце. Последовал новый взрыв смеха.
Гарденеровская голова падала и оживала, оживала и падала. Его уши, настроенные почти сверхъестественно чутко, слышали слабый потрескивающий звук, как от движущегося льда.
Он мигнул, и у Трепла оказалась голова свиньи. Эта галлюцинация была абсолютно полной и абсолютно четкой, хорошо сочетающейся со щетиной на рыле толстяка. Буфет был в руинах, но Трепл подчищал, заканчивал последние несколько бисквитов, нанизывал последний ломтик салями и кусочек сыра на пластиковую зубочистку, за ними следовали последние крошки картофельных чипсов. Все это уходило в его сопящее рыло, и он продолжал кивать, в то время как Энергетик Тед объяснял, что атом — действительно единственная альтернатива. Слава Богу, американцы наконец осознали некоторые перспективы чернобыльского дела, говорил он. Умерли тридцать два человека. Это, конечно, ужасно, но всего месяц назад было крушение самолета, которое погубило сто девяносто с лишним. Вы слышали о людях, требующих от правительства закрыть авиалинии? Тридцать две смерти — это ужасно, но это далеко от Армагеддона, о котором трубят эти антиядерные привередники. Он слегка понизил свой голос. Они помешаны, как жители Ларуша, которых вы видите в аэропортах, и тогда они ужасны. Они говорят очень разумно. Но если мы дадим им то, чего они хотят, они вернутся через месяц или чуть позже и начнут скулить, что не могут пользоваться своими фенами, что их кухонные машины не работают, когда они хотят перемешать пучок своей вегетарианской пищи.
С точки зрения Гарда он совершенно не выглядел человеком. Косматая голова волка высовывалась из воротника белой рубашки с узкими красными полосами. Она смотрела вокруг, высунув красный язык, блестя зелено-желтыми глазами. Трепл издавал что-то одобрительное и нерегулярно запихивал новые порции в свое розовое свиное рыло. У Патриции Маккардл теперь была гладкая лоснящаяся голова гончей. Декан колледжа и его жена были ласками. А жена человека из электрической компании стала испуганным кроликом, розовые глаза вращались за толстыми стеклами.
О, Гард, нет, — застонал его мозг.
Он мигнул снова, и они опять были людьми.
— И есть одна вещь, о которой эти протестующие на своих ралли протеста никогда не вспоминают, — закончил Энергетик Тед, оглядываясь вокруг, как судебный адвокат, достигший кульминации в подведении итогов. — За тридцать лет мирного развития атомной энергетики в Соединенных Штатах Америки не было ни одной Смерти по вине атомной энергетики.
Он скромно улыбнулся и опрокинул остаток шотландского виски.
— Я уверен, мы все будем спать спокойно, зная это, — сказал человек, выглядевший как декан колледжа. — И теперь, я думаю, моя жена и я…
