А потом среди патрульных появился Тони Скундист.
Кого-то шлепнул по спине, кого-то толкнул, говоря всем, что они должны отойти от гаража, вернуться в здание, что это приказ. Он пытался надеть солнцезащитные очки, но ему никак не удавалось втиснуть лицо между дужек. Наконец он водрузил их на переносицу, предварительно угодив одной дужкой в рот, а второй — в левую бровь.
Сэнди ничего этого не видел и не слышал. Потому что в ушах стояло только гудение. А видел только вспышки, превращающие туман в электрических драконов. Видел колонну ярчайшего света, поднимающуюся из конической вентиляционной шахты, протыкающую темнеющий воздух.
Тони схватил его, встряхнул. В гараже еще раз безмолвно полыхнуло, стекла очков Тони превратились в два маленьких шара синего огня. Он кричал, хотя необходимости в этом не было, Сэнди прекрасно его слышал. Потому что, если не считать гудения, вокруг стояла мертвая тишина, правда, кто-то бормотал: «Святая матерь Божья».
— Сэнди? Ты был здесь, когда все началось?
— Да! — к собственному изумлению, закричал и он. Свет вспыхивал и гас, все так же безмолвно. И всякий раз здание подпрыгивало, как живое, а тени патрульных бежали по его стенам.
— Как это началось? Что послужило толчком?
— Я не знаю!
— Иди в дом! Позвони Кертису! Расскажи, что происходит! Пусть немедленно приезжает сюда!
Сэнди с трудом подавил желание сказать сержанту, что он хочет остаться и посмотреть, что будет дальше. Идея, конечно, глупая: все равно ничего не видно, слишком уж яркие вспышки. А кроме того, он умел отличать приказ от просьбы.
Вошел в дом, спотыкаясь на ступеньках (вспышки не позволяли рассчитать их длину и высоту), ничего не видя перед собой, выставив вперед руки, добрался до коммуникационного центра. Коридоры превратились в месиво накладывающихся теней. Если он и мог что-то видеть, так это мощнейшие вспышки, повторяющиеся одна за другой.
Радио Бабицки трещало помехами, сквозь которые прорывались редкие слова патрульных, пытавшихся связаться с базой. Сэнди снял трубку с обычного телефонного аппарата, стоявшего рядом с тем, что откликался только на номер 911. Думал, телефон тоже вырубился, но нет, услышал гудок. Набрал номер Керта, отыскав его в списке домашних телефонов патрульных. Даже трубка, казалось, испуганно подпрыгивала, когда очередная вспышка освещала коммуникационный центр.
Ответила Мишель, сказала, что Керт выкашивает лужайку, хочет успеть до темноты. По голосу чувствовалось, что звать его ей не хочется. Но Сэнди настаивал, и она сдалась:
«Хорошо, подожди минутку. Неужели нельзя дать человеку расслабиться?»
Ожидание показалось Сэнди вечностью. Почти как «бьюик», стоявший в гараже Б, продолжал пульсировать, будто неоновая вывеска, и при каждой вспышке закуток, где располагался коммуникационный центр, покачивало из стороны в сторону. Не верилось, что агрегат, способный генерировать свет такой яркости, не предназначался для уничтожения всего живого, однако Сэнди жил и дышал. Свободной рукой он прикоснулся к щекам в поисках ожогов или волдырей. Не нашел.
«Пока, во всяком случае, я цел и невредим», — подумал он. И ждал, когда же копы начнут кричать от ужаса: гараж разлетится во все стороны или растает, а из него выползет что-то страшное с горящими электрическими глазами. Такие идеи не имели ничего общего с обычными мыслями копа, но в этот момент Сэнди Диаборн ощущал себя недостаточно опытным копом, а насмерть перепуганным маленьким мальчиком. Наконец Кертис взял трубку. Дышал прерывисто, должно быть, бегом примчался к телефону, в голосе слышалось любопытство.
— Ты должен немедленно приехать. Приказ сержанта.
Керт понимал, чем вызвана такая срочность, но спросил:
— Что происходит, Сэнди?
— Фейерверк. Вспышки и искры. На гараж Б невозможно смотреть.
— Он горит?
— Я так не думаю, но точно сказать нельзя. Говорю тебе, смотреть невозможно. Слишком ярко. Давай сюда.
Керт бросил трубку, больше не сказав ни слова, и Сэнди вновь вышел из дома. Если уж им предстояло превратиться в радиоактивную пыль, ему хотелось в этот момент находиться среди друзей.
* * *
Кертис свернул на подъездную дорожку с щитом «ТОЛЬКО ДЛЯ ПАТРУЛЬНЫХ» на повороте десять минут спустя.
Сидел он за рулем старенького, но любовно восстановленного «белэра», который его сын унаследует двадцать два года спустя. На автостоянку въехал слишком быстро, и Сэнди испугался, что передним бампером он разметает пятерых патрульных. Но Керт резко нажал на педаль тормоза (реакция у него была прекрасная), и «шеви» застыл, чуть клюнув носом.
Керт выпрыгнул из кабины, вспомнил, что надо выключить двигатель, про фары забыл, запутался в собственных ногах, едва не упал. Но взмахом рук сохранил равновесие и побежал к гаражу. Сэнди успел заметить, что в одной руке он держит очки электросварщика на эластичной ленте. Сэнди навидался взволнованных людей, само собой, каждый, кого останавливают за превышение скорости, взволнован, но никто не мог сравниться с Кертом. Его глаза буквально вылезали из орбит, волосы стояли дыбом.., хотя, возможно, причина была в том, что бежал он слишком уж быстро.
Тони вытянул руку и схватил его, едва не свалив с ног.
Сэнди увидел, как свободная рука Керта сжалась в кулак и начала подниматься. Потом пальцы разжались. Сэнди не знал, сколь близко подошел новобранец к тому, чтобы ударить своего сержанта, да и не хотел знать. Главное, он признал Тони (и власть Тони) и остановился.
Тони потянулся к очкам электросварщика, Керт покачал головой.
Тони что-то сказал.
Керт ответил, продолжая качать головой.
В продолжающихся вспышках Сэнди видел, как Тони Скундист борется с собой, очень ему, похоже, хотелось приказать Керту отдать очки. Но вместо этого он обернулся и посмотрел на сгрудившихся у здания патрульных. В спешке сержант отдал им два приказа — отойти от гаража и вернуться в здание. Большинство предпочло выполнить первый и проигнорировать второй. Тони глубоко вдохнул, выдохнул, потом что-то сказал Дикки-Даку Элиоту, который выслушал, кивнул, скрылся за дверью.
Остальные наблюдали, как Керт бежит к гаражу Б, роняет на асфальт бейсболку, надевает очки сварщика, натягивая эластичную ленту на затылок. И хотя Сэнди любил и уважал новичка взвода Д, он не видел ничего героического в поступке Керта. Героизм — это преодоление страха. В тот вечер никакого страха Кертис Уилкокс не испытывал, даже самой малости. Он просто вибрировал от волнения и двигало им исключительно неуемное любопытство. Гораздо позже Сэнди решил, что сержант разрешил Кертису приблизиться к гаражу Б, просто не имея возможности его удержать.
