И девушка, слегка покачиваясь, пошла в душ. На полу в ванной валялись небрежно брошенные Валерой джинсы, свитер, трусы, мокрые носки…. Она брезгливо, двумя пальчиками принялась кидать одежду парня в машинку и когда очередь дошла до джинсов, Вике сразу в глаза бросилась золотая цепочка, свисающая из кармана. Девушка потянула за нее, - «Амулет! А я про него и забыла…» Она повесила украшение на крючок для полотенца, разделась и стала под душ. Тоненькие струи приятно горячили кожу, и Вика в блаженстве закрыла глаза, - « Ой, хорошо как…», она потянулась в предчувствии сладострастных ощущений и закрыла глаза. И тут она как будто почувствовала на себе чей-то взгляд. Вика оглянулась: « Амулет!» Украшение, мерцая хрустальными лучиками, необъяснимым образом притягивало ее взор. Девушка, позабыв о неземной ласке в спальне, протянула руку и надела украшение на шею. Она взглянула на свое отражение в зеркале и, слегка покачнулась. Голова ее закружилась, и пар от горячей воды вокруг нее заклубился молочно-фиолетовым цветом. Вика, не отрывая глаз, смотрела на свое отражение…. Постепенно пар стал рассеиваться, и в зеркале замелькало колеблющееся радужное сияние в виде силуэта…. Силуэт с каждой секундой принимал все более четкие очертания и вскоре в зеркале появился образ девушки в античной одежде. Вика с изумлением раскрыла шире глаза – в отражении девушка так же повторила ее взгляд. Вика ухмыльнулась – образ из зеркала моментально повторил улыбку, - Да это же я! Дошло до Вики. Она с интересом принялась рассматривать странную копию в отражении - на руке браслет в виде змеи, на шее висел точно такой же амулет. Кожаная накидка, и на волосах золотая диадема.
- Агайя, - прошептала она.
Вика зачарованно опустила свой взор на руку – она была обвита браслетом в виде змеи и держала короткий меч! Внезапно у нее за спиной раздался дикий мужской крик. Девушка резко обернулась - стена мгновенно растаяла, и перед ее взором возник бородатый всадник с копьем в руке. Вика подняла руку с мечом и закричала…. Так она с поднятой рукой и простояла некоторое время. Затем с опаской открыла глаза - перед ней вновь была стена…. Девушка повернулась к зеркалу – в отражении она увидела свое перепуганное лицо. Из душа продолжала литься горячая вода. В руке Вика сжимала вместо меча, хрустальный амулет, который при крике сорвала с шеи….
Руки у нее дрожали, а вместо тепла от горячей воды, мороз сковал нежную кожу.
«Ну, и напилась же, я…», - выдохнула девушка, и выключила воду. Через пару минут слабость и дрожь в руках исчезли, голова стала ясной, а тело задышало какой-то неведомой силой. Она подняла руки и изогнулась, словно дикая кошка. Из зеркала на нее хищно смотрели желтые расширенные зрачки.
- Хорош, пить – Вика, - сказала она своему отражению и мягко ступая, направилась в спальню.
Валера крепко спал, раскинув руки на кровати. Вика выключила свет, взглянула в окно и протянула руки к луне, подставляя лицо бледным лучам. Так она простояла довольно долго, пока не скрипнула кровать. Она обернулась и, не слышно ступая по ковру, подошла к Валере. Присела с краю и погладила, в задумчивости его волосы.
- Терес… - прошептала она имя из давнего, далекого - не ее прошлого, а прошлого Агайи, которая так часто ей являлась во снах. Вика словно растворилась в античном образе, как две капли воды, похожей на нее незнакомки. На глазах у девушки выступили слезы, от радости и боли тысячелетней разлуки с неизвестным Тересом, образ которого воплотился в спящем любимом.
- Терес, варз тану… (Терес, люби меня) Скифский яз.- прошептала она, срывая одеяло с Валеры, и с вековой жаждой любви, впилась в его уста.
Валера, мигом проснувшись, начал задыхаться от влажного языка любимой.
- Вика…, - произнес он, с трудом отклоняя голову.
- Варз тану Терес, варз тану… (Люби меня Терес, люби…) Скифский яз.
…Наступило утро. В комнате было светло и тихо. Валера приоткрыл глаза. «Наверное, сейчас часов десять, не меньше», - прищурив глаза, подумал парень. Затем он медленно повернул голову в сторону любимой. Мышцы мгновенно ответили болью. «О-хо-хо…. Вот так и страсть! Просто нереальный секс», - от воспоминаний о безумстве прошедшей ночи, во рту и на губах у него стало сухо.
- Вика… - он нежно прикоснулся к округлому плечу любимой.
Ее длинные ресницы вздрогнули:
-М-м?
- Воды попить бы…
- Сходи, любимый попей…. И чай мне, без сахара сделай…
- Какой зеленый, черный?
- Давай иди уже…. Любой…
Валера вскочил, накинул «теткин» мини - халатик с рюшами и, шлепая босыми ногами по полу, поспешил на кухню. Там он выпил залпом два стакана воды, включил электрочайник и взглянул в окно, «Так…. А что же мы будем делать дальше?», - задумался он, глядя на спешащих по делам людей.
- Ты уж прости, что-то на меня вчера накатило непонятное…. В общем-то, я девушка скромная, воспитанная.
Валера от испуга вздрогнул – сзади него стояла Вика, в неотразимом черном кружевном белье.
- Да что ты…. Это было Божественно! - воскликнул Валера и с замиранием сердца, подошел, обнимая обольстительную смуглянку. – Может после чая, еще полежим? Чуть-чуть…. И ты снова будешь говорить мне эти прекрасные и непонятные слова, Варз Терес тану….
- Я?! Нет, нет…. Это все она… Агайя, - от воспоминания вчерашней ночи, Вика прижалась к любимому взволновавшейся грудью, - а ну-ка пошли, проверим, буду ли я снова говорить эти странные слова…
- А чай? – Валера, словно мальчик из детсада шел за Викой, взявшись за ее руку.
- Потом Валер…. Идем, идем.
…И снова сумасшедшая, полная страсти, грешная любовь… Изнеможенные, но счастливые они «вернулись» на землю только к обеду. Голод, жажда, и какая - то внутренняя тревога, заставили их покинуть уютное ложе, засуетиться – бестолково собираясь, и буквально через двадцать минут, влюбленные уже сидели на кухне с чашками чая в руках.
- А что мы дальше будем делать, Вика? – повторил Валера свои мысли вслух.
- Приоткрыть тебе будущее? – она пристально взглянула на его озабоченное лицо.
- Если сможешь – то да…
- Все будет выглядеть примерно так - завтра или послезавтра, тебе надо будет срочно уехать домой по делам, и мы с тобой расстанемся…. Вот и все наше будущее.
- Зачем ты так?
- А как по-другому, Валера? Ты ведь о наличии жены мне ничего не рассказываешь. Молчишь – партизанишь, наверное, тылы сохраняешь.
