Посеревшие от времени, полусгнившие деревянные панели покоробились, а кое-где и вовсе оторвались. Пол был усеян древесной трухой и обломками.
Ребята оказались в узком коридоре, который шел параллельно фронтону дворца. С обоих концов виднелись темные резные двери.
— Может, разделимся? — шепотом предложила Реган.
— Я пойду сюда, — Том указал фонариком в левую часть коридора. На полу блестели разбитые стекла. Острые осколки все еще торчали в оконных переплетах, забитых снаружи досками. Сквозь щели проникал лунный свет, окрашивая стены болезненно — бледным сиянием.
Джек кивнул и направил свой фонарик вправо. Реган взвизгнула, когда луч упал на оскаленную голову волка, искусно вырезанную на деревянной доске.
— Извини, — шепнула она Джеку. — Кажется, я немного взвинчена.
Джек осветил всю картинку целиком. Передняя лапа огромного зверя покоилась на плече обнаженного ребенка. Такой же герб они видели над усыпальницей Глэнвиллов.
Том направился влево. Луч его фонарика неожиданно потускнел. Он нахмурился и встряхнул металлический корпус. Ведь батарейки совсем новые.
Свет погас совсем.
Он оглянулся. Та же история произошла и в другом конце коридора. Чем ближе Джек подходил к двери, тем слабее становился свет его фонарика. Фонарик Реган мерцал, словно догорающая свеча.
Архаичная, смрадная душа Айсенглас — холла веяла холодом и сыростью.
В голове Джека как будто стучали сотни маленьких молоточков. Он ощущал в этих развалинах какую-то тайну, потаенный ужас. Неудивительно, что это место заброшено и обречено на вымирание. Тут совершилось какое-то ужасное зло; гораздо ужаснее случайного убийства Гуго Глэнвилла. Дворец не допускает к себе никаких огней, которые могут обнажить его угрюмое, гнойное сердце.
Джек крикнул Тому:
— Том, будь осторожен! — Его голос прошелестел, как мертвая листва.
Том собирался последовать совету брата, без фонарика ему совсем не хотелось входить в темный дверной проем.
Впрочем… Пространство за темным порталом оказалось не таким темным, как ему показалось вначале. Лучи лунного света освещали темные деревянные стены широкого холла. Том шагнул внутрь. Просторная комната была когда-то величественной и светлой, казалось, она меньше других помещений дворца пострадала от безжалостного времени. Потолок устремлялся ввысь. Высокие готические окна, сквозь которые струился лунный свет, отбрасывая причудливые тени на изысканные резные узоры деревянных стен. Тут были и мебель, и серебро, и портреты в массивных рамах. Том готов был поверить, что дворец обитаем и по сей день.
У одной из стен Том заметил витую лестницу, ведущую на нарядную галерею.
У мальчика перехватило дыхание. По лестнице в хрупком серебристом свете медленно поднималась бледная фигура. Белая рука скользила по перилам. Пышные волосы сияли платиновой белизной. Женщина в длинном платье. Нет. Лестница вдруг заклубилась и рассеялась, словно предрассветный туман. Фигура уменьшилась. Девочка в свитере и джинсах. Фрэнки! Фрэнки, земная и реальная наверху лестницы.
Завороженный происходящим, Том уже открыл рот, чтобы позвать Фрэнки, но картинка растворилась прямо на глазах, словно на масляную живопись вылили соляную кислоту.
Скудный лунный свет, кругом полное запустение. Растрескавшиеся балки, обвалившийся потолок. Щербатые ступеньки лестницы, ведущей на остатки галереи.
Фрэнки не было и следа.
Тишина старого дворца была настолько глубокой, что Реган и Джек могли слышать дыхание Тома, оно походило на шуршание гальки под морской волной.
— Фрэнки!
Том вошел в дверь. Реган и Джек переглянулись и моментально поняли друг друга. Они бросились к нему по длинному коридору.
Притихший Том стоял в огромной обветшалой комнате и никак не мог прийти в себя от изумления.
— Она была здесь, — пробормотал он. — И все тут выглядело по-другому. — Он махнул рукой в сторону давно рухнувшей лестницы. — Я видел Фрэнки. Она шла по лестнице. — Том посмотрел на друзей. — Я не придумываю. Она была тут.
— Ну ладно, а сейчас ее уже нет, — пробормотала Реган.
Джек смотрел на остатки галереи. Пробраться на верхний этаж здесь было невозможно. Может, в другом месте…
— Ну и помойка, — Реган внимательно осмотрела заброшенный холл. — Тут кто угодно покажется призраком. — Сквозь дыру в крыше лился лунный свет.
— Нужно поискать другую лестницу, — сказал Джек. — Том видел, как Фрэнки идет наверх.
Реган оглянулась на Тома.
— Да, верно, лестница — призрак, — усмехнулась она. — Но Фрэнки не призрак, мальчики. Может, призраки и могут разгуливать по призрачным лестницам, но… — Реган увидела выражение лица Джека и шутливо подняла руки вверх. — Ладно. Сдаюсь. Ваша взяла. Пошли искать лестницу.
Ребята покинули разрушенный холл и вернулись по коридору в другое крыло.
На этот раз они попали в длинную, темную комнату. Окна были наглухо заколочены, и свет просачивался лишь сквозь зияющие дыры в потолке. Под ногами крошился гипс. Следующей была комната с большим мраморным камином, забитым мусором. В ней было еще темней. Со стен свисали лоскуты обоев, они настолько выцвели, что казались совершенно белыми.
Реган и Том ощутили ту же подавленность, что и Джек.
Затейливая резьба, украшавшая деревянные панели, колонны и дверные косяки во дворце, здесь, в жуткой темноте запущенных комнат, начинала принимать гротескные и даже уродливые формы.
Реган отшатнулась от безобразной рожи, выглянувшей из мрака возле ее плеча. Она взглянула еще раз — это оказался обычный причудливый цветочный узор.
Том видел злобные глаза. Воображение подсовывало ему искривленные формы чудовищ. Казалось, нижний этаж дворца населяют демонические существа. Том с трудом перевел дыхание.
Словно чья-то злая воля подавляла все чувства ребят. Черные крылья бились вокруг их голов. Стены изрыгали ненависть. Темнота сгущалась.
— Прекратите! — завизжала Реган от внезапного прилива злости. — Довольно нас пугать! Мы все равно не уйдем отсюда, пока не найдем Фрэнки! Понятно?
Взрыв эмоций подействовал: злобная хватка ужаса разжалась, словно крик Реган сотряс своды дворца.
Ребята долго бродили по комнатам и, в конце концов, очутились перед какой-то дверью. За дверью оказалась узкая лестница с перилами, уходящая куда-то наверх.
Дверь за ними захлопнулась. Зло вновь обрело силу. Страх заструился словно вода по пустым комнатам, принимавшим в свои недра отважную тройку. Словно черный прилив, он окатывал их беспощадной волной.
