она услышала музыку, доносившуюся изнутри. Боб Дилан пел о том, что ответы на различные вопросы развеиваются по ветру. Оказалось, что ветер на самом деле был надоедливым всезнайкой.
Должно быть, кто-то оставил запись на проигрывателе. Или, может быть, Свинорыл решил, что немного музыки – это то, что нужно ночью, чтобы нарушить постоянное, неловкое молчание, которое проходило между хищником и жертвой, когда он не визжал и она не орала.
Подойдя к двери, девушка глубоко вздохнула. Музыка теперь звучала громче, что обычно происходило, когда ты подходил к чему-то ближе. Песня закончилась, а потом раздался ужасный скрежет, прежде чем все началось сначала.
Внутри уже кто-то был.
Свинорыл?
Она взглянула на кусачки для ногтей, которые держала в руке. У него был топор. Это казалось несправедливым. Все равно что тигр против белки. Разве последние девушки обычно не находят кухонный нож, или набор вязальных спиц, или случайно потерянное мачете убийцы? Это не предвещало ничего хорошего для ее выживания.
Она вошла в главную хижину и медленно прошла мимо акустических гитар, выстроившихся вдоль коридора. Именно тогда зловоние ударило ей в лицо. Боже, как остро смердело. Мертвые дети воняли намного хуже, чем когда они были живы.
Девушка с трудом подавила рвоту и, перешагнув через что-то похожее на две руки, держащиеся друг за друга, направилась в актовый зал.
Это было еще хуже, чем она помнила, хотя раньше она видела это лишь мельком. Все равно, кто это, но вид окровавленного, размахивающего топором маньяка в маске свиньи имеет тенденцию заставлять ваши ноги бежать. И бегать она умела, и спотыкаться неоднократно она тоже умела, и хныкать, ну это было, собственно, не то, что можно контролировать, оказавшись в подобной ситуации...
Казалось, что теперь в зале было гораздо больше тел... или гораздо больше частей тех же самых тел. Да, так оно и было. Руки и ноги были отрублены. Головы были расколоты. Гениталии были отрезаны и разбросаны по полу.
- Гм, - сказала девушка.
Это не было словом – за исключением Гаити, где оно означало "рыбьи яйца". К счастью, одним из приспособлений швейцарского армейского ножа был маленький флакончик с нюхательной солью. Она почувствовала себя лучше, пару раз вдохнув её.
Песня Боба Дилана умолкла, и на этот раз это не предвещало ничего хорошего. Девушке не нравилась тишина, что было нелепо, поскольку она стояла в комнате, полной расчленённых подростков. Тишина была последним, что могло бы ее расстроить.
- УВИ-И-И-И! - завопил Свинорыл, выходя из-за ярко раскрашенного задника, который она и ее друзья собирались использовать в своем любительском представлении Волшебника Страны Оз.
С его топора капали внутренности, белый фартук был... ну, совсем не белым. Он выглядел еще более безумным, чем когда-либо, когда стоял перед Изумрудным городом.
Она вытянула вперед обе руки и глубоко вздохнула.
- Разве ты не слышал о последней девушке? - спросила она.
Стоило попытаться.
- Последняя девушка? - cпросил Свинорылый, на время опустив топор.
Это был первый раз, когда она услышала его голос. У него был мягкий голос, чего она никак не ожидала. Такой голос можно было ожидать от пилота перед тем, как он нарушил все законы физики и вознес триста человек на небеса.
- Главный закон слэшеров, - сказала девушка. - Все об этом знают.
- Чёрт, впервые слышу, если честно, - сказал он, его слова были слегка приглушены маской. - Почему мне никто ничего никогда не говорит? Когда это началось?
Девушка почесала в затылке.
- В этом году появилось такое правило. Черт, у тебя сегодня плохой день, что ли?
Свинорыл фыркнул.
- История моей жизни, - сказал он. - Значит, ты - последняя девушка?
- Поскольку ты убил всех остальных, кроме меня, - сказала она, указывая на разбросанные по полу части тел, которые, очевидно, были женскими, - я думаю, что да.
- Хреново, - сказал он, съеживаясь. Он был явно раздосадован этой новой информацией. - Я гонялся за тобой всю ночь. Держу пари, тебе было интересно, что, черт возьми, происходит, не так ли? - он хихикнул и прислонил топор к театральному заднику.
- Мне это показалось немного странным, - улыбнулась девушка. - Я имею в виду, если бы я знала, что ты не знаешь о последней девушке, я бы крикнула тебе через плечо про это правило. Это сэкономило бы нам обоим немного энергии.
- О, так ты тоже запыхалась? - спросил Свинорыл. Девушка кивнула. - Клянусь, я думал, что выкашляю легкие. Для такой мелочи ты довольно проворная.
- Спасибо, - сказала она. - Ты и сам довольно шустрый.
- У меня бывают хорошие дни и плохие, - сказал он, втягивая живот. - Так что нам теперь делать? Я имею в виду, ты говоришь, что я не могу убить тебя, а я уже, вроде как, убил всех остальных, так что я думаю, что это все. Пора заканчивать и расходиться.
- Да, думаю, нам надо было бы отдохнуть, - сказала она. - Хорошо, что ты первым добрался до той вожатой.
- О, да! Ты видела, как у нее раскололась голова?
- Точняк! - воскликнула девушка. - Как арбуз, треснула!
- Да, топор – это круто. Хотя, знаешь, иногда я устаю им махать. Я подумывал о том, чтобы перейти на что-то менее тяжелое. Возможно, на серп. Или какой-нибудь нож, десантный, например.
- Не, твой топор отлично справляется, - сказала девушка, поворачивая швейцарский армейский нож в руке так, чтобы кусачки для ногтей смотрели вперед. - Теперь он, вроде как, твоя фишка, твоя визитная карточка.
- Да, наверно, ты права, - cказал Свинорылый, хотя его слова прозвучали неубедительно. Он сделал несколько шагов к девушке, оставив свой топор позади. - Ну, тогда тебе лучше убраться отсюда, - сказал он. - Обязательно расскажи своим друзьям о печально известном убийце из лагеря "Алмазный ручей".
- О, непременно, можешь не сомневаться, - сказала девушка, делая шаг к Свинорылому. Теперь они были почти так близко, что могли поцеловаться. Девушка чувствовала его дыхание, просачивающееся сквозь крошечную щелку в маске. Она была почти уверена, что он ел карри на ужин. - Я расскажу всем, как отомстила за смерть своих друзей и двенадцати других детей, ударив великого убийцу из лагеря "Алмазный ручей" в висок тупыми кусачками для ногтей.
- Чего?
Она подняла швейцарский армейский нож и вонзила его в висок Свинорыла. Он закричал, отступая назад.
