же ты красавица, — он снова поправил цветок в волосах.
Но она раздумывала о чем-то своем.
— О чем ты думаешь?
— О тебе… ты мне напоминаешь… — девушка примолкла и заправила непокорный локон за ухо, — кого-то очень странного и волшебного…, — ты как принц из сказки, только заколдованный…
Острая игла кольнула в самое сердце…
Небо перевернулось и упало тяжелым камнем.
— Откуда ты узнала? — хрипло выдохнул ее спутник.
Шапочка удивленно расширила глаза:
— Я ничего не узнавала, я просто говорю, что чувствую…
— Уходи, — внезапно воскликнул он.
— Почему?
— Уходи!
Парень резко развернулся и скрылся за деревьями. Даже ветви не шелохнулись в том месте, куда он сбежал…
Красная Шапочка осталось одна. Вначале она хотела броситься искать своего нового друга и, конечно же, ему помочь, но потом она остановилась и, поразмыслив, отправилась домой. В душе зрело чувство, что они еще встретятся, что если она ему так нужна, если так уж понравилась, он сам обязательно ее найдет. Она вошла в дом, и мать ахнула:
— Дочка! А где же ленточка, потеряла?
Девушка устало провела по волосам — ленточки не было, значит Жан, который совсем не Жан, её обманул и забрал ленту? Если честно, впервые в жизни ей было все равно, куда делась ее ленточка. Она глянула в маленькое зеркальце. Да, в волосах был только маленький белый цветочек, подаренный ее странным новым знакомцем.
Сердце екнуло, стоило лишь подумать о нем. А ведь ей всё равно хотелось его увидеть.
На следующий день Красная Шапочка несла пирожки старой Герцогине, когда за поворотом прямо посреди дороги встретила Жана. Он сидел, сгорбившись, и, казалось, ждал именно ее. На самом деле так и было.
— Ну, здравствуй, Красная Шапочка, — чуть насмешливо протянул он, вставая, но не протягивая ей руки. — Куда путь держишь?
Девушка чем-то была сильно смущена, но пыталась скрыть от него свое смятение.
— Вот, пирожки несу, — она откинула полотно с корзинки, — угощайся.
— А можно?
— Один можно.
Он с удовольствием надкусил пирожок, но потом отломил половину и отдал ей. Она обрадовалась, ведь этот пирожок мать всегда оставляла для нее. Для приличия попыталась отказаться, но он отмахнулся и потянул ее с дороги на маленькую полянку всю в желтых цветочках и с небольшим поваленным деревцем прямо посредине поляны. Они уселись на него, и снова он заметил румянец смущения на ее щечках.
— Отдай мою ленту, — внезапно попросила девушка.
— Какую? — его взгляд блуждал поверх ее волнистых локонов, попеременно выхватывая то яркую синь глаз, то бархатистую кожу, то алый бутон рта.
— Мою красную ленточку, — она, не замечая его задумчивости, живо указала на волнистую копну черных волос.
— У меня её нет, ты, видно, ее потеряла, — его тон был правдив настолько, что она даже не усомнилась в его словах, — придешь на бережок?
— Я не могу — пирожки, — она указала на корзинку, — они и так уже, наверное, остыли, придется эти снести стражникам, а уж свежие — старой графине.
Она заметила, как он слегка поморщился, но сразу улыбнулся, как только увидел, что она за ним наблюдает.
А ей просто нравился ее заколдованный принц — такое имя она дала ему для себя, и никак не желала с ним расставаться.
— Пойду, — с сожалением произнесла Шапочка и подскочила с дерева.
— Что ж, — он раздумчиво прикусил травинку и, прищурившись, взглянул на милую девушку, стоящую рядом, — тогда приходи завтра.
Она тоже поглядела на него и еще раз восхищенно вздохнула — как же он прекрасен. А еще расстроилась, что он так легко согласился с ней расстаться.
Молодой человек не заметил ее прощального печального взгляда, но он понимал, что с каждым разом расставаться с его красавицей ему все сложнее и сложнее.
С самого утра он ждал ее у реки, но она появилась только к вечеру. Выскочила из прибрежных зарослей и только увидев его, неспешно направилась к самому берегу, пригладила волосы и обернулась, делая вид, что она вовсе никуда не спешила. Озорной взгляд и радость в глазах никак не спрячешь, но и он улыбался. Хотелось подхватить ее и кружить, хотелось никуда уже не отпускать…
— Отдай мою ленту, — внезапно прервала девушка его мятежные мысли.
— Но у меня ее нет, — легкий намек на улыбку и печальные туманы глаз. — Я тоже рад тебя видеть.
Ее лента лежала в кармане его камзола, потому что он понимал — девушку придётся отпустить на свободу, а ленточка останется. Останется и будет напоминать ему ее озорство, легкость и, главное — свободу. То, чего, он был лишен с самого рождения, получив свой титул.
— Так о чём ты хотел попросить меня? — снова веселый взгляд, прикушенная губа и локоны, рассыпавшиеся по плечам.
— Потом, все потом… — он тонул в её глазах, и жадно впитывал ее образ.
Красивая, юная, яркая и радостная — она несла в себе, казалось, весь земной свет. Вокруг нее порхали бабочки и пели птицы только от одной ее улыбки. Это был его идеал, идеал девичьей красоты, и он, ослепленный, не понимал, что ему теперь делать. Он рассмеялся своим мыслям, схватил ее локон и стал наматывать на палец.
— Отпусти! — она дернула головой, но он легонько потянул и тронул ее за подбородок.
— Ты очень красивая…
Неверяще она качнула головой и стала распутывать волосы с его руки. Её пальцы были теплыми, а его взгляд нежным и задумчивым. Он подошел ближе и заглянул ей в глаза. Прекрасные, синие и чистые.
— Как тебя зовут?
— Красная Шапочка, — тихо прошептала девушка, не отводя от него завороженного взгляда.
— Тебя зовут Кати, — шепот сорвался в хрипоту.
Ему очень нравилась нежность ее имени. Но она вздрогнула:
— Тише, прошу, у нас нельзя называть друг друга по имени. Имя принадлежит богам…
— Меня зовут Ноэль, — его имя прозвучало так внезапно. Но оно было прекрасно так же, как и он сам.
— Ты сказал мне! — пораженно воскликнула девушка, — но как же восхитительно твоё имя!
Он распахнул камзол и достал оттуда маленькую диадему с красными прозрачными камешками.
— Это тебе вместо утерянной ленты, — рука дрожала от переполнявших его чувств.
Девушка ахнула. Капельки прозрачных камней и красные всполохи алых камешков переплетались в причудливый узор, тонкий и ажурный. Юноша аккуратно надел украшение и подвел ее к воде.
— Взгляни, Кати.
Среди черных кудрей тонкая паутинка металла и роса драгоценных камней смотрелись нежно и прелестно. Слезы застили глаза, мешая еще и еще любоваться
