что со мной происходит, было почти невозможно. Но определить было необходимо, так как со стороны выглядело это очень пугающе и мерзко. Например, мы с отцом шли по городской площади, я мог резко остановиться, начать истошно кричать, хватать любые рядом лежащие предметы и исцарапывать себе руки, лицо, мог свалиться на колени и начать биться головой об асфальт. В состоянии абсолютной растерянности мой отец стал водить меня по разным больницам, искал человека, который сможет мне помочь, но все лишь назначали кучу бессмысленных анализов, обследований разных частей тела. А когда получали результаты, разводили руками и отправляли домой, говоря, что я абсолютно здоров, и лечить нужно не меня, а моего отца, который придумывает своему сыну всякие болезни. Чуть позднее, когда приступы участились, и последствия стали наносить моему телу непоправимый вред, отец в отчаянии разместил объявление в местной газете с просьбой оказать помощь экстрасенсов, магов и т.п. На это объявление и откликнулся врач Великих Л.В. После первой встречи со мной, врач сразу построил курс лечения, состоящий из трех ступеней. Ступень первая: определение факторов раздражения, то есть необходимо было найти причины, служащие толчком для возникновения резкого отклонения в поведении; ступень вторая: устранение этих раздражителей и их последствий ( приступов ) и третья ступень: возвращение к обычной жизни, избавление от страха возврата болезни. Для первой ступени лечения и нужно было ведение дневников. Так как я не мог запоминать события, происходящие даже за несколько часов до приступа, мои записи в дневниках должны были служить вспомогательным материалом для врача.
Но позже выяснилось, что в моем случае не существовало никаких причин для возникновения приступов. Врачом было перечитано десятки моих дневников. Никаких закономерностей, никакой связи между приступами не было: ни временной, ни пространственной, ни температурной. Никакой зацепки. А наличие приступа врач определял с помощью отсутствия записи в то время, когда она должна была быть. И тогда Л.В. начал ждать, что мой мозг запомнит хоть один из приступов, начал ждать от меня звонка. И дождался. И как он мне сообщил, самый сложный этап был позади, ведь дальнейшие действия уже были определены. Следующая ступень лечения должна происходить с помощью введения меня в гипноз. Я должен был только выполнить несколько рекомендаций и пропить неделю какие-то препараты, которые сделали бы мое сознание податливым для вторжения в него и для передачи информации второму лицу.
На день второго этапа я возложил огромные надежды. Для меня это был второй день рождения, день воскрешения. Внутри меня трепетали бабочки, крылышками щекоча каждую клеточку моего организма. Я готов был взлететь к голубым небесам, к пушистым облакам. Я был настолько счастлив, ведь у меня появилась надежда на жизнь. Впереди меня ждало множество открытий, множество событий. Я смогу завести друзей, смогу гулять, смогу с кем-то разговаривать целыми днями и ночами. Да, это звучит странно для тех, у кого всё это есть. Да вы дураки, если не цените такие возможности. Нужно дорожить всем, что есть, иначе оно уйдет навсегда.
Чувство волнения и страха во мне совсем не присутствовало, возможно, это и было действие тех самых пилюль, которые назначил мне врач, но так хорошо мне никогда еще не было. Я теперь узнал, что такое радость. Узнал, что такое, когда душа смеется и это чувство прекрасно.
На волне позитива и счастья я и доехал до места назначения. Врач сказал, что для процедуры введения в гипноз необходима определенная обстановка, определенное количество света, даже запах влиял на успех и качество процедуры, а данные условия он мог создать только у себя в клинике.
И вот я уже стоял возле входа в клинику, не заметив, как преодолел путь от дома до сюда. Около пяти минут я не мог оторвать взгляд от стоящего передо мной здания. Я был до безумия восхищен мощью этих каменных, покрашенных в бордовый цвет стен, возвышавшихся к самим небесам. Эта постройка походила на один из тех средневековых замков, про которых я так много читал в учебниках по истории. Громадина закрывала собой даже всевидящее солнце, поместив меня в свою тень. Темные огромные ставни окон грозно таращились, будто недовольные глаза, аж мурашки пробежали по всему телу.
Я выдохнул и открыл дверь. Внутри вид был намного дружелюбнее, чем снаружи. Стены сменили свой цвет на приятно светлый. Много света. Просторный холл. В нем меня как раз и ждал мой врач, снова встречавший своей супер улыбкой. Мы с Л.В. обменялись парочкой стандартных вопросов и направились к нему в кабинет. Всё время, что мы шли, я вертел головой по сторонам, любуясь красотой интерьера. Вокруг всё было так необычно для меня, так непривычно. На полу в больших горшках стояло много цветов, не похожих друг на друга, много пёстрых картин висело на стенах. Я только и успевал, что крутить шеей то направо, то налево. Даже голова закружилась, пока мы дошли до двери кабинета моего доктора…
Состояние абсолютного спокойствия и расслабления. Глобальная тишина, сквозь которую слабым шипением пробивается звук ветра – это было превосходно, это и являлось первыми ощущениями в пребывании гипнотического сна. Кстати говоря, я думал, что сеанс гипноза проводится иначе и намного проще. Я ошибся. Меня не сажали на удобный белый диван, как это показывают в фильмах, перед моими глазами не маячили часы, за которыми я должен был внимательно следить и так же никто не производил волшебного отчета, заканчивая громким «ОДИН». Ничего даже похожего не было. Меня расположили на обычной медицинской кушетке, по словам врача очень важен уровень жесткости поверхности, такая медицинская кушетка идеально подходила. Под голову положили специальную ортопедическую подушку, надели мне какие-то большие специальные наушники. По всему телу налепили какие-то липучки и подключили к компьютеру, Л.В. сказал, что необходимо следить за моим артериальным давлением, пульсом и базальной температурой. Л.В. делал всё как-то быстро, резко. Словно боялся, что кто-то увидит, что кто-то застукает. Возможно, его действия являлись неправомерными, противозаконными. Этого я точно не мог знать тогда, да и неважно это было для меня. Главное, чтобы меня вылечили.
Я лежал на жесткой, холодной кушетке, весь утыканный проводами и липучками. Отец сидел рядом, держал меня за руку и пристально смотрел на меня. Я чувствовал его тревогу, его беспокойство, но мне это ничуть не мешало. Я мог думать лишь о том, что скоро всё будет хорошо. Лежал, думал
