Но Дженни его поняла…
Шагнув в полумрак, она, мягко ступая, прошла внутрь и встала между мужчинами.
– Хватит играть в прятки, мальчики. Оттого, что каждый из нас носит в себе догадки и загадки, даже не пытаясь поделиться ими с другими, наше существование на Острове становится только невыносимее…
– Где Гламур? – выдавил Гоша.
– Его нет у дверей. И Патрисии нет. Если я не ошибаюсь, именно эта сладкая парочка должна охранять вход в храм?
– Дженни…
– Тот, в кого стрелял Артур… его имя – Антонино. Я была его женой три года. Когда-то в Америке.
– Я думал, ты и есть американка, – сказал Макаров.
Для них обоих – и для Макарова, и для Гоши – появление Дженни оказалось потрясением. Не сам факт ее появления, ничего волшебного в этом не было, а то, что она вошла в их разговор с середины и сразу по делу. Именно поэтому они сейчас говорили слова ненужные и произносили неважные для обстановки фразы.
– Я американка, и когда-то я жила в Америке вместе с человеком, который всего несколько часов назад был зарыт в землю.
– Когда-то?
– О, человек точных понятий! – усмехнулась Дженни, посмотрев на Гошу. – В вашем присутствии прямо-таки не спросишь: «Сколько времени?» Нужно непременно: «Который час?» Да, именно – когда-то! Потому что я не знаю, когда!
– Никто не хочет подышать свежим воздухом? – предложил Гоша, повернувшись в сторону двери. Находиться в полумраке с сумасшедшей и Макаровым, который, заклинив люк, заклинил, по всей видимости, и себя, ему не хотелось.
Но ему не удалось сделать и шага. Дженни положила ему руку на грудь.
– Я помню еще как минимум три своих жизни, так что с того? И всякий раз это начинается. Когда я вдруг теряю свою налитую грудь, загар солярия и оказываюсь маленькой девочкой, сидящей на ржавом рельсе под проливным дождем. Я не знаю, когда это произойдет в следующий раз. Быть может, я не успею договорить и исчезну. И снова окажусь в далеких семидесятых, начиная все сначала и даже не в силах покончить с собой, ибо и мозг мой из зрелого превращается снова в девятилетний!.. – Дженни стерла со щеки выскользнувшую слезу. – А потом, спустя годы, все вдруг наваливается на меня, и каждая ночь становится ожиданием того, что я вспомню жизнь предыдущую! И не смей говорить мне, что я сумасшедшая! – прокричала она в лицо Гоше. – Я сумасшедшая не более двух мужиков, всерьез рассуждающих о путешествиях во времени!.. Тот человек, напавший, – это священник Антонио, я прожила с ним три года, пока нас не разлучила его смерть! Я сказала об этом Франческо. Мне говорить дальше, или вы пошлете за доктором Донованом, едва я начну?
Макаров покачал головой и, протянув руку, смущенно смахнул с лица Дженни еще одну слезу.
– Франческо промолчал, а потом ответил, что он – тот самый священник, который скреплял наш с Антонио союз в церкви… Для того, чтобы я стала его женой, Антонио отрекся от сана. И во всей Англии не нашлось священника, который взялся бы нас соединить. Франческо – решился… Значит, Франческо тоже…
– Откуда-то оттуда? – помог Макаров.
– Именно… Но больше он ничего не помнит. Это вам ответ на вопрос, почему «когда-то в Америке»…
Только сейчас Макаров заметил, что Дженни держит бутылку с водой. Напившись, он протянул ее Гоше. Тот отказался, но потом вдруг принял. Глотнув пару раз, он хотел закрутить крышечку, но не удержал, и бутылка упала на пол. Смущенно чертыхнувшись, Гоша поднял ее и передал женщине. Хотел спросить о чем-то, но вдруг остановил свой взгляд на Макарове.
– Ты меня пугаешь. Жаль, нет зеркала, чтобы ты сейчас мог в него посмотреть.
А тот внезапно пришел в ярость.
– Дьявольщина!.. – взревел он, пугая Дженни. – Что-то происходит, а я не понимаю! Вот и опять что-то произошло, – тыча пальцем в лужу воды, повторял он, – и это снова прошло мимо меня!..
– Давайте выйдем на солнце, – предпринял очередную попытку выбраться из ангара Гоша. – Ну его к дьяволу… За минуту столько сказано… странного…
– Ничего странного, – прошептала Дженни. – Во всяком случае ничего из того, что кажется подозрительным Макарову… Странно другое. Что вы не видите очевидного – вот что странно.
Гоша поднял на нее глаза и, наткнувшись на выпирающую из блузки грудь, смущенно отвернулся.
– Будем рады, если вы нас просветите.
– Слон не умеет подпрыгивать на месте. Такова его физиология.
– Это все?
– Нет, не все. Утиное кряканье не вызывает эха ни при каких обстоятельствах.
– И это я тоже знаю. Мне также известно, что Венера – единственная из планет Солнечной системы, вращающаяся против Солнца, что ни один лист бумаги невозможно сложить пополам более семи раз и что корову можно заставить подняться по лестнице, но невозможно заставить спуститься. – Гоша обвел всех взглядом. – Это была что, викторина? Если так, в качестве суперприза хочу видеть пачку сигарет!
– Эхо, Гоша…
Тот попытался найти в растерянном лице Макарова объяснение. Его там не было.
– Эха – нет…
Обернувшись, Гоша стал смотреть по сторонам с таким вниманием, словно эхо было, его нужно было только разыскать, спрятавшееся.
Ни слова больше не говоря, Макаров подошел к лестнице, на которой всего десять минут назад сидел его приятель, и, оттянув от самолета, повалил на пол. Железный громкий грохот врезался в уши всех, Дженни вздрогнула, но, как ни пыталась она расслышать в огромном помещении хотя бы слабое повторение этого шума, у нее ничего не вышло.
– Эха нет! – со злорадным выражением прокричал Макаров, вскинув руки. – Куда делось эхо? Я помню, как закрывал уши руками, когда ты пару дней назад пытался подтянуть лестницу к самолету!
Но Гошу не нужно было убеждать, он помнил, как сотрясались его внутренности, когда он нечаянно сбросил торпеду почти под ноги доктору.
– Это невероятно… – прошептал он, шагая по нижней палубе. Посмотрев под потолок, он напрягся и изо всех сил крикнул: – Я здесь!..
Не дождавшись отзыва на свой пароль, он схватил пальцами подбородок и вернулся к Макарову и Дженни.
– Что мы знаем об эхе?..
– Жила-была на берегу лесного ручья нимфа по имени Эхо. Гера обозлилась на нее, уж не знаю за что, – говорил Макаров, усаживаясь на колесо «Эвенджера», – но без Зевса тут, скорее всего, не обошлось, и наказала. Теперь Эхо могла разговаривать, лишь повторяя последние слова собеседника. И вот как-то забрел в лес красавец Нарцисс, услышал шаги нимфы и крикнул: «Кто здесь?» – «Здесь!» – ответила Эхо. «Выйди ко мне!» – «Ко мне!» – ответила нимфа. – «Ты что, дура?» – «Дура!» – заверила нимфа. Плюнул Нарцисс и ушел…
– До последнего вопроса претензий к легенде нет, – задумчиво пробормотал Гоша. – Но если серьезно… Я посылаю звук, он мчится на скорости тридцать три метра в секунду, отражается от препятствия и возвращается ко мне…
