— Ушибенно, — ответил я и сел снова. — Но скорую можете отправить обратно. Я в порядке.
Я пытался говорить безразличным тоном. Последнее, в чём я нуждался после ночной «работы», так это полиция.
— Как насчёт того, чтобы рассказать мне об этом? — сказал полицейский, доставая блокнот. Прежде, чем отвечать, я прошёлся по насыпи. Мой желудок вывернуло наизнанку. Грузовик врылся носом в калифорнийскую грязь, и мой спарринг партнёр превратился в смесь этой добротной калифорнийской почвы и собственной крови. Он лежал нелепо: половина внутри кабины, половина снаружи. Фотографы делали снимки. Он был мёртв.
Я отвернулся. Патрульный смотрел на меня, ожидая, когда меня стошнит, но мой желудок окрепчал на новой работе.
— Я ехал из округа Белвуд, — начал я. — И когда появился из-за того поворота…
С помощью девушки я рассказал ему, что произошло. Как только я закончил, появилась машина скорой помощи. Несмотря на наши протесты, меня и мою так и не представившуюся подругу затолкали в кузов.
Через два часа мы получили уведомительное свидетельство от патрульного, мы и медики были назначены свидетелями в следствии, назначенном на следующую неделю.
На обочине я увидел свою машину. Она была потрёпана, но кое-что в ней заменили. К приборной доске был прикреплён счёт за устранение повреждений, замену покрышек и ряд других мелочей. Это обошлось почти в 250 долларов — половина ночного заработка!
— Ты выглядишь озадаченным, — заметила девушка.
Я повернулся к ней.
— Да уж. Кстати, сегодня утром мы чуть было не погибли, может быть уже пора представиться и пообедать?
— Окей, — сказала она. — Вики Пикфорд. А ты?
— Дэнни, — безразлично ответил я, и мы съехали с обочины. Я быстро сменил тему разговора. — Что случилось сегодня утром? Я слышал, тот мужик назвался твоим законным опекуном.
— Да, — короткий ответ.
Я засмеялся.
— Дэнни Герад. Ты могла узнать об этом из дневных газет.
Она мрачно улыбнулась.
— Всё в порядке. Он был моим опекуном. А ещё он был пьяницей и эдаким крушителем-ломателем.
Её щёки запылали. Улыбка исчезла.
— Я его ненавидела и я рада, что он умер.
Она резко взглянула на меня и в этот момент я заметил блеск страха в её глазах; затем она обрела над собой контроль. Мы остановились и пообедали.
Спустя сорок минут я расплатился моими новоприобретёнными наличными и вернулся в машину.
— Куда теперь? — спросил я.
— Мотель «Бонавенчур», — ответила она. — Я остановлюсь там.
Она заметила любопытство в моих глазах и вздохнула.
— Я хотела сбежать. Мой дядя Дэвид поймал меня и попытался затащить обратно в дом. Когда я сказала ему, что не хочу возвращаться, он поволок меня в грузовик. Мы уже заезжали за тот поворот, когда я выдернула руль из его рук. А потом появился ты.
Она вся сжалась как моллюск, и я не стал пытаться вытянуть из неё ещё что-нибудь. Чего-то недоставало в её истории. Но я не давил на неё. Заехав на стоянку, я заглушил двигатель.
— Когда я смогу увидеть тебя снова? — спросил я. — Сходим завтра в кино?
— Конечно, — ответила она.
— Я заеду за тобой в 7.30, - уточнил я и уехал, внимательно обдумывая события, обрушившиеся на меня за последние двадцать четыре часа.
Когда я вошёл в квартиру, звонил телефон. Я поднял трубку, и Вики, авария, яркий будничный день калифорнийского пригорода растворились в полумире призрачных теней. Холодный голос, прозвучавший из трубки, принадлежал Вейнбауму.
— Проблемы? — Он говорил мягко, но со зловещим оттенком в голосе.
— Я попал в аварию, — ответил я.
— Я прочитал об этом из газеты… — Вейнбаум запнулся. Между нами повисла тишина, и я спросил:
— Вы ещё нуждаетесь во мне?
Я надеялся, что он скажет «да»; у меня не было желания лишиться работы.
— Нет, — мягко ответил он, — Я звоню не поэтому, — хочу убедиться, что ты не сообщил кому-либо о работе, которую выполняешь для меня.
— Я не делал этого, — сказал ему кратко.
— Следующей ночью, — напомнил он, — В восемь.
Послышался щелчок, а затем гудки. Я вздрогнул и положил трубку. Ощущение такое, будто я только что разъединился с могилой.
На следующее утро, ровно в 7.30, я прибыл в мотель «Бонавенчур» и поднялся к Вики. Она приукрасилась и выглядела потрясающе. Я тихо присвистнул; она смутилась. Мы не разговаривали об аварии.
Фильм был хорошим, и часть времени мы провели держась за руки, часть — уплетая попкорн и даже целовались раз или два. В общем, славный вечерок.
Продолжение действа началось, когда вошёл билетёр.
Он останавливался возле каждого ряда и выглядел раздражённым. Наконец, он подошёл к нам. Посветил фонариком и спросил:
— Мистер Герад? Дэниэл Герад?
— Да, — ответил я, ощущая чувство вины и страха, зарождающиеся внутри.
— Вас просит подойти к телефону один джентльмен, сэр. Он говорит, что это вопрос жизни и смерти.
Вики беспокойно посмотрела на меня, и я поспешно последовал за билетёром. Звонить могли из полиции. Я подумал о моих родственниках. Тётя Полли, бабушка Фиббс и двоюродный дедушка Чарли. На сколько мне было известно, все они были здоровыми.
Меня передёрнуло, и я покрылся мурашками, услышав в трубке голос Рэнкина.
Он говорил быстро, и нотки страха были слышны в его голосе.
— Езжай сюда немедленно! Нам надо…
Послышались звуки борьбы, сдавленный крик, затем щелчок и длинный гудок.
Я бросил трубку и поспешил к Вики.
— Пойдём, — сказал я.
Не задавая вопросов, она последовала за мной. Сначала я хотел отвести её обратно в мотель, но тот сдавленный крик дал мне понять, что ситуация критическая. Рэнкин мне не нравился, как и Вейнбаум, но я знал, что должен помочь им.
Мы отъехали.
— В чём дело? — нетерпеливо спросила Вики, когда я надавил на педаль газа и развернул автомобиль.
— Послушай, — начал я, — Что-то подсказывает мне, что у тебя есть свои секреты на счёт твоего опекуна. У меня тоже свои секреты. Так что, пожалуйста, не спрашивай.
Она замолчала.
Я сосредоточился на дороге. Стрелка спидометра перешла с семидесяти пяти на восемьдесят пять, продолжила подниматься и задрожала около девяноста. Я развернул колеса, и машина запрыгала, затряслась и загремела.
Мрачный и ветхий передо мной появился особняк на фоне неба. Я остановил машину и сразу же вышел.
— Жди здесь, — крикнул я Вики через плечо.
В лаборатории горел свет, я открыл дверь. Внутри было пусто, но всё перевёрнуто. Вокруг валялись разбитые пробирки, поломанные приборы, а через приоткрытую дверь, которая вела в тёмный гараж, тянулся кровавый след. Я обратил внимание на липкие ручейки зелёной слизи. Я предположил, что это повреждена оболочка одной из капсул. Я обошёл все три. Свет внутри них был выключен, и покрывающие их оболочки не давали узнать, что могло быть под ними, или возможно, что было под ними.
