Мы глядели на то, что лежало на скамье, и теперь видели все слишком четко.
Бобо стал суетливо передвигаться вбок, пока не очутился у меня за спиной. Глядя поверх моей головы, он положил руки мне на плечи, скорее желая удержать меня между собой и этим, чем утешить.
— Ой… дерьмо! — повторил он и зловеще сглотнул.
В этот миг Бобо рывком очутился по ту сторону восемнадцатилетнего возраста, которая называется «мальчик».
Я уже встретилась с двумя испытывающими тошноту представителями сильного пола, а еще не было и семи часов утра.
— Мне надо подойти и проверить, — сказала я. — Если ты собираешься сблевать, выбирайся на улицу.
— Проверить что? Он мертв, мертвее некуда, — ответил Бобо, прочно удерживая меня большими руками с его стороны служебной стойки.
— Кто это, как ты думаешь? Дел? — спросила я. Возможно, я тянула время, а потому сказала: — Да, судя по одежде. Именно так мистер Пакард был одет прошлым вечером. Ты оставил его здесь одного? — спросила я, двинувшись к телу, лежащему на скамье.
— Он работал над грудью, когда я ушел. У него был свой ключ, чтобы запереть дверь. Маршалл сказал, что с этим порядок. По словам мистера Пакарда, скоро должен был прийти его споттер, — защищаясь, ответил Бобо. — У меня было назначено свидание, и уже пришла пора закрываться.
Голос парня стал сильным и гневным, когда он понял, что ему придется оправдываться. Ведь именно Бобо оставил Дела в клубе одного. По крайней мере, судя по тону, его больше не тошнило.
В конце концов я добралась до угла. Это было длинное путешествие. Прежде чем туда шагнуть, я сделала глубокий вдох, задержала дыхание и нагнулась, чтобы проверить пульс на запястье Дела.
Я никогда не прикасалась к нему живому и не хотела делать это сейчас, когда он был мертв, но если имелся хоть малейший шанс, что в нем осталась хоть искра жизни…
Его кожа на ощупь показалась мне странной, резиновой, хотя это могло просто почудиться. Зато запах был вполне реальным, как и отсутствие пульса.
Чтобы полностью убедиться в худшем, я подержала свои большие часы перед ноздрями Дела. На них остались следы стекавшей крови. Я крепко закусила губу, заставив себя на мгновение замереть, а когда снова протянула руку, циферблат остался чистым.
Я поймала себя на том, что сперва сделала два шага, пятясь, как будто непочтительно или опасно было поворачиваться к бедному Делу Пакарду спиной. Я не боялась его тогда, когда могла с ним говорить. Было нелепо нервничать рядом с ним сейчас. Но мне пришлось повторить это себе несколько раз.
Я снова взяла трубку телефона и набрала номер. В ожидании звонка я смотрела на Бобо. Тот уставился на тело в углу с зачарованным ужасом. Может, это был первый мертвец, которого он когда-либо видел.
Я потянулась и похлопала по тыльной стороне его большой ладони, лежащей на стойке. Он перевернул руку и вцепился в мои пальцы.
— Угм, — пророкотал в телефонной трубке низкий голос.
— Клод, — сказала я.
— Лили, — отозвался он теплым, уже более мягким тоном.
— Я в «Телу время».
Я дала ему минуту на то, чтобы окончательно проснуться.
— Хорошо, — осторожно произнес Клод.
Я услышала, как заскрипели пружины, когда здоровяк-полицейский сел на кровати.
Может, если я сделаю это постепенно, все не будет так плохо?
Я оглянулась на неподвижное тело на скамье.
Не существовало легкого способа проделать такое. Я просто сразу нырну с головой.
— Дел Пакард здесь. Его раздавили, — сказала я.
Я и вправду добралась до первого места работы вовремя, но по-прежнему в тренировочном костюме и без макияжа, поэтому чувствовала себя неуютно и не захотела приветствовать Хелен и Мэла Дринкуотеров чем-либо, кроме кивка.
Они тоже были не из болтливых, и Хелен не любила наблюдать, как я работаю. Ей нравилось смотреть только на результаты. Она сурово поглядывала на меня с тех пор, как в сентябре я оказалась втянута в печально известную свару на парковке «Магната бургеров», но ничего не сказала и не уволила меня.
Я решила, что критическая точка миновала. Ее удовольствие от чистого дома перевешивало опасения относительно моей личности.
Сегодня Дринкуотеры вышли из кухонных дверей тесной парой, каждый скользнул в свою машину, чтобы ехать на работу, и я смогла приступить к рутинным занятиям.
Хелен Дринкуотер не хотела тратить деньги на уборку всего дома — двухэтажного особняка, построенного на рубеже двух веков. Она платила мне за два с половиной часа работы — этого хватало, чтобы сменить постельное белье, вымыть ванные комнаты и кухню, вытереть пыль, собрать мусор и пропылесосить. Сперва я быстро подбираю брошенные вещи, потому что это облегчает остальную работу.
Дринкуотеры не грязнули, но их внуки живут рядом на той же улице, и уж они-то точно чистоту не уважают.
Я прочесала дом в поисках разбросанных игрушек и сложила их в корзину, которую Хелен держала возле очага, потом натянула резиновые перчатки и рысцой направилась в главную ванную, чтобы начать скоблить и чистить. После этого я постепенно переходила из одного помещения в другое.
Домашних животных тут не было. Дринкуотеры сами стирали и развешивали свою одежду, мыли грязную посуду.
К тому времени, как я смотала шнур пылесоса, дом выглядел очень хорошо.
По дороге к выходу я сунула в карман чек. Хелен всегда кладет его на кухонный стол, прижав солонкой, как будто иначе эту бумажку сдует некий внутренний ветер. На этот раз она оставила под солонкой еще и записку. «Нам нужно, чтобы вы выбрали, в какую пятницу помоете окна на первом этаже», — было написано острым почерком Хелен.
Утро помянутого дня я приберегаю для необычных работ — например, если надо помочь кому-нибудь с весенней уборкой, помыть окна, время от времени постричь газон.
Я посмотрела на календарь, лежавший рядом с телефоном, выбрала две пятницы, когда могла сделать такое, указала обе даты в конце записки и поставила рядом знак вопроса.
По дороге домой, на ланч, я положила на свой счет в банке деньги по чеку.
Клод как раз шел по моей подъездной дорожке, когда я появилась.
Шеф полиции Клод Фридрих живет рядом со мной, в так называемых Садовых квартирах Шекспира. Мой маленький дом находится чуть ниже по склону холма, его отделяет от парковки арендаторов большой забор.
Отпирая переднюю дверь, я почувствовала, как большая рука Клода потерла мое плечо. Ему нравилось дотрагиваться до меня, но я оттягивала более близкие отношения с шефом полиции, поэтому его прикосновения должны были быть случайными, как в раздевалке.
