Что меня очень устраивало.
Несколько лет назад, Совет пришел к пониманию того, что кто-то из своих снабжает информацией вампиров. Множество людей погибло из-за предателя, но он, или она, так и не был раскрыт. Учитывая то, как любит меня в основном Совет и особенно Стражи, последующая паранойя не давала мне заскучать — особенно после того как меня принудили присоединиться к Стражам, как часть ударной силы.
Так почему Морган здесь и ищет моей помощи?
Называйте меня безумцем, но моя подозрительность подсовывала мне идею того, что Морган пытается подставить меня перед Советом снова. Черт, он уже пытался убить меня таким образом однажды, несколько лет назад. Но простая логика опровергала эту идею. Если Морган не имеет проблем с Советом, то и у меня не может их возникнуть за то что я скрываю его от погони. Кроме того, его травмы говорили больше о его искренности, чем любое количество слов. Они не могут быть фальшивыми.
Он на самом деле был в бегах.
До тех пор, пока я не получу больше информации, я вряд ли смогу кому-нибудь помочь. Я не мог спросить знакомых мне Стражей о Моргане, так как было бы очевидностью то, что я видел его, и это могло привлечь их внимание. И поскольку Совет охотился за Морганом, любой кто помогал ему автоматически становился соучастником преступления, подписывая себе приговор. Я не мог просить кого-либо помочь мне.
Кого-либо еще, подправил я себя. Я сделал выбор, позвонив Баттерсу — и откровенно, факт того, что он не принадлежал к миру сверхъестественного, мог позволить избежать множества неприятных последствий, связанных с его соучастием. Помимо этого он заслужил золотой кредит доверия Белого Совета в ночь, когда помог мне предотвратить семейный орден некромантов от превращения одного из них в бога низшей лиги. Он спас жизни по крайней мере одного Стража, двух — если считать меня — и был в далеко меньшей опасности чем был бы любой, связанный с сообществом.
Я например.
Блин- тарарам, как же разрывается голова.
До тех пор, пока я не узнаю больше о том, что происходит, я действительно не смогу принять разумных действий — и не смогу задавать вопросы без опасения привлечь ненужное внимание. Суетливое погружение в расследование было бы ошибкой, что означало, что я должен ждать пока не поговорю с Морганом.
Так что я растянулся в кресле, и начал фокусироваться на своем дыхании, пытаясь расслабиться, очистить свои мысли и прогнать головную боль. Это было так приятно, что я не двигался около шести часов, до того как поздние сумерки не спустились на город.
Я не спал. Я медитировал. Вы должны поверить мне на слово.
Я очнулся, когда Мыш выпустил низкий горловой рык, не похожий на тихий лай, но довольно короче и более внятный, чем просто ворчание. Я поднялся и пошел в спальню, где нашел Моргана проснувшимся.
Мыш стоял за кроватью, склонив широкую, тяжелую голову над грудью Моргана. Раненый лениво почесывал уши Мыша. Он бросил взгляд в сторону на меня и попытался сесть.
Мыш наклонил голову сильней и нежно толкнул Моргана опять в кровать.
Морган выдохнул с очевидным дискомфортом и произнес брюзжащим, сухим голосом, "Видимо я должен соблюдать постельный режим."
"Да," сказал я спокойно. "Тебя залатали не особо хорошо. Док сказал, что наступать на ногу будет плохой идеей."
Глаза Моргана сузились. "Док?"
"Расслабься. Это не пойдет в твою историю болезни. Я знаю этого парня."
Морган хрюкнул. Затем он облизнул потрескавшиеся губы и сказал, "Есть что-нибудь попить?"
Я принес ему немного холодной воды в бутылке с длинной соломинкой. Он знал хорошо, чем может обернуться жадное глотание, поэтому начал медленно потягивать воду из бутылки. Потом он глубоко вздохнул, и, сморщившись, будто по собственной воле засовывал руки в огонь, произнес, "Спасибо"
"Ох, заткнись," оборвал я его, содрогнувшись, "Никто из нас не хочет этого."
Может быть это мое воображение, но мне показалось, будто он слегка расслабился. Он кивнул и снова закрыл глаза.
"Не засыпай пока," сказал я ему. "Я все еще должен измерить температуру. Если уснешь, это будет сделать довольно неудобно."
"Это точно," сказал Морган, открывая глаза. Я вышел из спальни и достал из шкафчика термометр старого образца с ртутью внутри. Когда я вернулся, Морган сказал, "Ты не сдашь меня."
"Пока нет," произнес я, "Я хочу услышать, что произошло."
Морган кивнул, приняв термометр, и сказал, "Алерон ЛаФортиер мертв."
Он положил термометр в рот, по-видимому, чтобы подержать меня в тревоге. Я отгородился от хлынувших печальных мыслей.
ЛаФортиер был членом Совета Старейшин — семерки старейших и наиболее способных чародеев на планете, одним из тех, кто возглавлял Стражей. Он был тощим, лысым, и ханжеским придурком. Во время судебного разбирательства по поводу использования мной черной магии на мою голову был одет капюшон, так что я не могу быть уверен, но я подозреваю, что его голос был первым из Совета Старейшин за мою виновность и против какого-либо снисхождения. Он всегда был твердым сторонником Мерлина, главы Совета, настроенного против меня.
В общем и целом, важная шишка.
Но он также был одним из самых хорошо защищенных чародеев в мире. Все члены Белого Совета имели не только ряд привилегий, но и вдобавок свой собственный отряд Стражей для защиты. Попытки убийств во время войны с вампирами стали почти постоянными делами, и Стражам надо было очень, очень хорошо следить за безопасностью Совета.
Я сложил одно с другим.
"Это был кто-то из своих,"сказал я спокойно, "Как и тогда, когда убили Семена в Архангельске."
Морган кивнул.
"И они посчитали виновным тебя?"
Морган кивнул и вытащил термометр изо рта. Он взглянул на него, и затем передал его мне. Я посмотрел. Тридцать семь и два.
Я встретился с ним глазами и сказал, "Ты это сделал?"
"Нет."
Я хрюкнул. Я верил ему.
"Почему они уверены, что это ты?"
"Потому что они нашли меня стоящим рядом с телом ЛаФортиера с орудием убийства в руках", ответил он.
"Они также обнаружили недавно открытый счет в банке на мое имя с несколькими миллионами долларов, и записи телефонных разговоров, которые показывали, что я регулярно контактировал с оперативной группой Красной Коллегии."
Я выгнул бровь. "Боже. Что за неразумность, так поспешить с выводами."
Рот Моргана изогнулся в кислой улыбке.
"И что же было на самом деле?" спросил я его.
"Я пошел спать два дня назад. Проснулся в частных апартаментах ЛаФортиера в Эдинбурге с шишкой на затылке и окровавленным кинжалом в руках. Симмонс и Торсен ворвались в комнату пятнадцатью секундами спустя."
