В данном приключении Артур не видел нечего приятного, а тем более – романтического. Он был в состоянии оценить и стишки, и прогулки под луной – до тех пор, пока Зоя ему не принадлежала. Вся романтика закончилась для него в ту минуту, когда он впервые раздел ее. Обхаживание самки преследовало одну цель – обладание. После того, как цель была достигнута, подобные вещи становились скучными и смешными…
– Какого черта ты ноешь? – спросил он безразлично, растягивая и смакуя слова. Девушка отдалилась от него на пару световых лет. Мысль о том, что нужно проявить участие и дотронуться до нее, приводила в содрогание. «Какая дура!» – подумал он. Это была его маленькая месть. Зоя была студенткой, а он – лицом без определенных занятий, пытавшимся оказывать посреднические услуги в торговле автомобильными запчастями. (Неискоренимый комплекс двоечника, при всей своей смехотворности, порой давал знать о себе. И тогда Артур страдал – мелко, будто монах-мастурбатор.) Деньги появлялись у него редко. Поневоле приходилось быть скользким. Странно – он слегка возненавидел девушку за то, что пускал ей пыль в глаза…
Он начинал замерзать в своей футболке с короткими рукавами и ярко-красным стоунзовским «языком» на груди. Как ни крути, надо было шевелиться.
– Вставай! – грубо сказал он и потянул Зою вверх за локоть, ощутив пальцами «гусиную кожу».
– Артурчик, я устала!.. – по-детски захныкала она, но подчинилась. Он случайно дотронулся до ее грудей – маленьких, круглых, упругих. Никаких желаний. Он был опустошен и разрядился на ближайшие несколько суток. Артур поднял легкий, как тряпка, рюкзак и повесил на левое плечо.
– Вперед! – приказал он и обнаружил, что ему это даже нравится. То есть, почти все было погано, но вот именно это ему нравится. Ночь поменяла их местами. Он приобрел власть над девушкой, немыслимую в городе, а тем более – в каком-нибудь баре, где она строила глазки каждому второму мужику…
Они снова побрели в направлении лунного пятна в облаках, хотя уже вряд ли разглядели бы тропу под ногами. Артур был одержим желанием двигаться. Оставаться на месте казалось невыносимым, потому что тогда одолевали холод и пустота… Лес цеплялся за них черными многопалыми руками, подстилал предательский ковер из спутанной травы, выдыхал омерзительную сырость и что-то нашептывал вслед тысячами гниющих уст.
Артур поймал себя на раздвоении. Его нормальная и, как он думал, лучшая половина находилась далеко отсюда, в теплой городской квартире с видом на фасад кинотеатра «Салют», и тряслась от издевательского смеха. Худшая часть – безумная и отупевшая – блуждала в пригородном лесу, таская за собой не только груз своей беспечности, но и девку, которую надо было доставить папочке и мамочке целой и невредимой…
Он увидел огни. Давно он не испытывал такой радости. Чистой и незамутненной. Он даже остановился и обнял Зою. «Смотри!» – сказал он, любуясь мерцанием далекого света. Конечно, это была не железнодорожная станция. В той стороне было тихо, и огни находились очень низко над землей.
Артур пошел быстрее, не замечая мелких неприятностей в виде царапин и веток, хлеставших по лицу. Зоя все больше отставала от него… Огни разделились. Каждая пара располагалась симметрично относительно некоей линии, параллельной горизонту. Через пять минут до Артура дошло, что они отражаются в неподвижной воде. Лес не становился менее густым вплоть до того момента, когда он увидел в просветах между стволами гладкое темное зеркало, казавшееся твердым и мозаичным.
Все разъяснилось еще через десяток шагов. Он наткнулся на ограждение из проволочной сетки, по обе стороны которого старые деревья были вырублены, зато буйно разросся молодняк. На покосившемся ржавом щите, очевидно, когда-то имелась надпись, теперь уже неразличимая. Что-нибудь вроде: «Граница частного владения» или «Стой! Запретная зона». Артура это не смутило. Плевать он хотел на частные владения и надеялся, что его не сожрут сторожевые собаки, а тем более, не застрелит спросонья часовой.
Место выглядело заброшенным и безлюдным. Сетка была натянута между деревянными кольями полутораметровой высоты. Артур прогулялся вдоль ограждения и довольно быстро нашел в нем дыру. Поваленные колья наполовину сгнили, а сквозь сетку, лежавшую на земле, пророс кустарник.
Он обернулся. Зои нигде не было видно. Он вдруг осознал, что не слышал ее шагов.
– Эй! – позвал он робко и не очень громко. Его властолюбие куда-то улетучилось. Чья-то рука легла на левое плечо, и он едва не подскочил на месте. Колени дрогнули, желудок провалился вниз. Артуру вдруг стало очень-очень жарко.
Девушка была совсем рядом. Он шумно выдохнул и еле сдержался, чтобы не ударить ее. Не хватало только этих дурацких игр!.. Он поправил рюкзак и двинулся к озеру.
Добраться до воды было не так уж просто. Густые заросли и упавшие деревья превратились в настоящую полосу препятствий. Зато на другом берегу были видны постройки, полускрытые деревьями парков. Роскошные двух– и трехэтажные дома из белого камня, разделенные темными промежутками. Артуру показалось, что он слышит музыку, доносящуюся с того берега. Звук на пределе слышимости. Он подумал бы, что это журчит вода, если бы озеро не было таким неподвижным. Но что-то определенно вибрировало в темноте…
Как ему захотелось оказаться под защитой каменных стен, человеческого общества, в тепле и покое! Дома на том берегу дразнили желтым светом, падавшим из окон; они излучали надежность и респектабельность. Артур дернулся вправо, влево… Шансы были одинаковыми, как у буриданова непарнокопытного. Определить форму озера и предпочтительную дорогу в темноте было невозможно. Он схватил Зою за руку и потащил вправо, руководствуясь своей недоразвитой интуицией.
Десять минут ходьбы по берегу… Незадачливые любовнички стучали зубами от холода и быстро теряли надежду. Артур смотрел влево. Огни почти не сместились, что было обидно. Озеро оказалось больше, чем он думал. Ему хотелось выть и что-нибудь ломать; его переполняла энергия отчаяния.
Крутой спуск; под ногами захлюпало. Небольшой заливчик зарос камышом. Артур не заметил бы лодку, если бы не врезался в борт ногой. Старая плоскодонка лежала на берегу; весел не было, но он был готов грести руками. Утопая в жидкой грязи, он столкнул лодку на воду, почти уверенный в том, что ветхая посудина затонет через пару минут. На дне лодки плескалась черная лужа, однако вода почти не прибывала. Он промочил ноги, и это троекратно укрепило его решимость. По его расчетам, было далеко за десять часов вечера. Он помог Зое забраться в лодку и бросил рюкзак ей на колени. Потом оттолкнулся от берега и присел на корме.
