– Конечно, – он пододвинул сигареты, – вы ж у себя дома.
Она прикурила, и задумчиво глядя на остатки трапезы, сказала неожиданно:
– Значит, муж за бутылкой пошел? А это вы видели? – она уверенно открыла узкий белый пенал с красовавшимися на полке двумя бутылками водки – початой и совсем полной, – фокус, да?.. – Ира щелкнула пальцами, – а про Диксон он уже рассказывал?
– Да. И про антарктический поезд, и про две станции «Северный Полюс».
– Про поезд, допустим, полная брехня. На одной «СП» он, правда, был месяца три, пока льдина не треснула, а на вторую его не взяли по причине непомерного потребления алкоголя, – она говорила так весело, словно ей доставляло это удовольствие.
– А зачем он все придумал? – искренне удивился Дима, – я человек посторонний – передо мной-то чего комедию ломать?
– Он не умеет по-другому. Это в крови. Я сначала тоже пыталась выяснять, зачем он врет, а потом плюнула и воспринимаю все, как естественное состояние души, – она поставила на стол початую бутылку, – выпить хотите? – и не дождавшись ответа, наполнила рюмки, – за знакомство, – залпом, по-мужски опрокинула рюмку и занюхала кусочком хлеба, – так и живем… весело, да?
– Весело, – согласился Дима, чувствуя, что не понимает в жизни чего-то очень важного. Растерянно посмотрел на часы, – может, я пойду? Похоже, Олега мы не дождемся.
– Не дождемся, – она кивнула, отчего зачесанная набок челка упала на глаза. Ира поправила ее небрежным движением, – я же знаю, где он. У Люськи. Новая шлюшка у него завелась. Молодая еще, глупая. Он ей книжки про Арктику пересказывает, а она сидит, глазами хлопает.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– А что я должна делать? Глаза ей выцарапать? Зачем? Я все о ней прекрасно знаю. По крайней мере, от нее он в дом хоть заразу не притащит, – Ира вдруг рассмеялась, – да, не смотрите вы на меня, как на сумасшедшую! Просто я воспринимаю жизнь такой, какая она есть.
– А зачем такая жизнь? – не понял Дима, – в смысле, зачем тогда жить вместе?
– Я люблю его, – неожиданно призналась Ира, – он, вообще-то, славный. Представляете, когда он ухаживал, я еще с родителями жила. На четвертом этаже. Так он почти каждый вечер приносил мне цветы по водосточной трубе. Вам слабо?
– Пожалуй.
– Вот. А он лазал… А скольким моим поклонникам носы поразбивал… Парень-то он крепкий. Так здорово было…
– А потом что случилось?
– Ничего не случилось. Скучно ему стало. Нужны новые слушательницы – я-то знаю, что девяносто девять процентов его историй, вранье… по-моему, он сам уже верит, что прошел тот «антарктический поезд».
Дима смотрел с недоверием, и Ира почувствовала это.
– Хочешь эксперимент? – она неожиданно перешла на «ты». (Видимо, введение человека в сферу семейных отношений требовало и более тесного знакомства) – сейчас ты позвонишь, попросишь Олега и скажешь, что пришла жена, что еще ждешь обещанную бутылку и спросишь, что тебе делать дальше. Не бойся, я тебе говорю – здесь все всё знают, но прикидываются идиотами. Хобби у нас такое семейное.
Дима набрал номер. Ответил ему женский голос, абсолютно естественно воспринявший, что спрашивали Олега; впрочем, и сам Олег, когда взял трубку, не удивился осведомленности гостя.
– Извини, совсем забыл, – в его голосе не чувствовалось, ни раскаянья, ни удивления.
– Жена твоя пришла! – вспылил Дима, – объясни, блин, чего ради я тут сижу?..
– Ну… – голос на секунду замолчал, – вспомнил! Там же есть водка! Ирка должна знать!..
– Мы с ней уже выпили той водки!
– Отлично. Выпейте еще. Старик, ты ж взрослый человек – придумай, чем вам заняться.
В трубке послышался отдаленный женский смех.
– Ну, что? – глядя на растерянного гостя, Ира победно улыбнулась, – эксперимент удался?
– Дурдом какой-то… – Дима положил трубку, – он нам предложил выпить еще и что-нибудь придумать.
– Блеск!.. – Ира хлопнула себя по бедрам и расхохоталась, – и что мы придумаем? Или выпьем сначала?
– Нет, спасибо; у меня итак крыша едет, – Дима беззастенчиво рассматривал выступавшую под надписью «Казахстан-спелео» грудь, выгоревшие темно-русые волосы, четко очерченные скулы и пришел к выводу, что внешность у хозяйки самая заурядная, – слушай, – вспомнил он, – я так и не понял – зачем здесь я, во всей вашей потехе?
– А чего тут понимать? – Ира подняла голову, и он, наконец, поймал ее взгляд. Глаза оказались серыми и печальными, несмотря на то, что она постоянно смеялась, – он же обо мне заботится – любовника мне ищет, чтоб не стыдно было потом на улицу выставить, усек?
– Такого я еще не видел, – Дима усмехнулся.
– А что ты видел? – уцепилась за слово Ира, и Дима задумался – какой же фрагмент его самой заурядной жизни мог послужить достойным ответом, но не найдя такового, лишь пожал плечами.
– Немного. Институт видел, потом завод. Теперь, вот, торгую тем, что под руку подвернется.
– И как торговля, а то ведь многие прогорают?
– Ничего, пока бог помогает.
– Или троглодит?
– Кто? – не понял Дима.
– Кто такой троглодит не знаешь? – Ира снова засмеялась, – это дух пещеры. Он спелеологам помогает. Наверное, у каждого, свой троглодит где-то живет.
– Имя уж больно неблагозвучное.
– Уж какое есть. А вы где живете со своим троглодитом?
– В смысле, где я живу? В большом доме. Не помню, сколько метров, но комнат восемь.
– Ух, ты!..
– Только он очень старый; и живут там, кроме меня, бабка – ровесница века, и жена…
– Тогда понятно, – Ира вздохнула.
– Да нет, – Дима неловко взял ее руку, словно стараясь загладить непонятную вину. Легонько сжал теплые податливые пальцы, – с женой мы практически живем каждый сам по себе…
– Вроде, как мы с Олегом?
– Мужиков я ей не подгоняю, – Дима покраснел, – но, сама знаешь, не все в счастье заканчивается, что в любви началось…
– Это точно, – высвободив руку, Ира взяла сигарету и отошла к окну, – все вы, мужики, одинаковые, – выпустила дым, задумчиво глядя на улицу, где тучи уже совсем рассеялись, и небо сделалось бледно-серым, с красноватыми отсветами заходящего солнца.
– А о себе расскажи, – попросил Дима, пытаясь вернуть утраченную живость разговора.
– О себе?.. Закончила университет. Геодезию. В процессе вышла замуж. Ребенок во время родов умер. Врачи сказали, что второго уже не будет. Год отползала на брюхе по Северному Казахстану. Потом геологоразведка накрылась медным тазом перестройки. Теперь работаю в ларьке. Сигаретами, пивом и жвачкой торгую. Неделю через неделю. На кильку хватает, – она затушила сигарету, – а как все весело начиналось…
– Ты о чем? – Дима не понял, говорит она о прошлой жизни или о сегодняшнем вечере.
