Рядом с офисом Мэйсона художественный отдел — одна комната, один человек и эротические открытки сбоку, хотя все делали вид, что ничего о них не знали. Затем финансовый отдел, кухня и дверь, ведущая в отдел, занимающийся связью с общественностью. Где-то среди полудюжины комнатенок, забитых техникой, был офис Зева Серо, музыкального руководителя ЧБ, но Тони его до сих не пор не нашел.
За ним, немного правее находилась костюмерная, а прямо за его спиной лестница, ведущая в подвал, где занимались спецэффектами. Учитывая, что ЧБ экономил на всем, Тони поразился, когда узнал, что компьютерными спецэффектами занимаются здесь же. Еще больше он удивился, когда узнал, что ими занимается Арра Пелиндрейк, женщина средних лет, которая прошла с ЧБ за последние семь лет огонь, воду и ужасное телевидение. Лучше не думать, почему.
— …Значит, в этот раз обязательно на улице?
Он посмотрел в сторону Рэйчел, которая судя по всему атаковала стопку бланков заказа черным маркером:
— Э… Да.
— Хорошо. Я окажу вам эту услугу, и не забудьте об этом в день выборов.
— Выборов?
— Муниципальных. В городской совет. Не забудьте проголосовать. Разрешение получите днем.
— Спасибо… — но благодарил он уже гудок. Он вернул трубку Рэйчел, которая как раз успела ответить на звонок по другой линии, обернулся и увидел, как тень Эми выплывает из офиса Мэйсона.
Или нет.
Когда Тони зашагал по офису, его собственная тень вытянулась и снова сжалась, и, дойдя до стола Эми, он почти убедил себя, что ему просто показалось. Вот только Эми не отходила от стола.
— Ты в порядке? — поинтересовалась она, дотягиваясь до компьютерной мышки.
— Да. В полном. — ее тень протянулась к тени от мыши. Ничего странного. — Просто дежа-вю.
— Ладно. Ты что-то хотел?
— Ли так и не приехал, а он должен был сидеть в гримерке уже в одиннадцать.
— Я похожа на его няньку?
— Питер хочет, чтобы ты ему позвонила.
— Да? Когда? В свое совершенно свободное… — она ухватилась за трубку звонящего телефона. — ЧБ Продакшнз, подождите, пожалуйста… Свободное время?
— Именно.
— Хорошо, — она потянулась к картотеке. Вместе со своей тенью. — Куда ты смотришь? У меня грудь выскочила из выреза, что ли?
— И с чего бы я вдруг стал смотреть?
— Логично. — Она глянула ему через плечо и улыбнулась. — Эй, Зев. Тони не смотрит на мою грудь.
— Ээ… И хорошо?
Тони успел обернуться до того, как румянец поверх короткой черной бороды на щеках Зева растаял, и сочувственно улыбнулся. В некоторые дни прямота Эми просто зашкаливала.
Звукорежиссер ответил на улыбку, засовывая руки в карманы джинсов, как будто он внезапно не знал, куда их деть.
— Ты не на площадке? В смысле, ты не на площадке, потому что ты здесь… — продолжил он прежде, чем Тони смог ответить. — Просто… С чего вдруг?
— Питер хотел, чтобы кто-нибудь позвонил Ли, а то он еще не приехал.
— Приехал. Я… видел его из офиса Барб.
Из Барб Диксон состоял весь их финансовый отдел.
— Что ты там делал с мадам Счетной Машинкой? — поинтересовалась Эми.
Зев пожал плечами:
— В конце каждого месяца она утопает в счетах. Я иногда ей помогаю, у меня все в порядке с цифрами.
— Да? — Тони высунулся из-за коробок, высматривая Ли, последняя фраза привлекла его внимание. — У меня просто кошмар с математикой, а я стараюсь распланировать бюджет. Надо покупать машину — эти поездки на работу меня убивают. Может, поможешь?
— Конечно, — Зев снова покраснел, и, вытащив руку из кармана, провел ей по волосам.
— Ты… Э…
— Знаю. — Он надел ермолку и направился к двери ведущей в отдел по связи с общественностью. — Ты знаешь, где меня можно найти, так что просто позвони.
По крайней мере, Тони показалось, что он сказал именно это. Зев смущенно выпалил всю фразу на одном дыхании. К счастью месяцы с передатчиком в ухе научили его разбирать еле слышные звуки.
— Эй, Зев.
Звукорежиссер замер, уже занеся одну ногу над порогом.
— Эта мелодия, которая играла, когда Мэйсон мелькал в окне, в последней серии? Со всеми этими струнными инструментами? Было просто классно.
— Спасибо, — его тень выскользнула через закрывающуюся дверь в последнюю минуту.
Я схожу с ума.
— Ты ему нравишься.
— Что? — мысли о собственном здравом смысле не сразу дали Тони сообразить, о чем говорила Эми. — Кому? Зеву?
— Ну дык. Он отличный парень. Хотя можно подумать, ты заметишь отличного парня, которому нравишься, когда есть… — она умолкла и усмехнулась.
— Что? — поинтересовался Тони, когда пауза затянулась.
За его спиной отворилась дверь, и знакомый бархатный голос произнес:
— Черт, вы не представляете, какая там пробка. Едва удержался, чтобы не выехать на тротуар.
Ответив на ехидное выражение лица Эми демонстрацией среднего пальца, Тони повернулся.
Ли Николас или Джеймс Тэйлор Грант, младший партнер Рэймонда Дарка, его глаза и уши в дневное время суток, 185 сантиметров роста, короткие темные волосы, зеленые глаза, точеные скулы и фигура, за которую можно было благодарить как удачную наследственность, так и личного тренера. Хотя в сериале он снимался в неброских костюмах, в данный момент он был одет в черную кожаную куртку, потертые джинсы, кожаные чапсы, спортивные сапоги для мотоцикла… Когда он расстегнул куртку и остался в обтягивающей черной футболке, у Тони пересохло во рту.
— Эй, Ли, сколько коров убили, чтобы ты смог так принарядиться?
— Ни одной, — улыбнулся он Эми, демонстрируя идеальную улыбку и ямочку на одной щеке, которую на слишком поэтическом фансайте назвали плутовской. — Они все жили долго и счастливо и умерли от старости. А скольким эмигрантам пришлось пахать ради всего этого хлопка?
— Каждый лепесток я срывала своими белоснежными… ЧБ Продакшнз, чем могу помочь? Я оставила вас ждать на линии? — беззвучно пробормотав «ой», она подала знак рукой Тони и Ли, чтобы те ушли от ее стола.
— Ты не на площадке, — он протянул Тони шлем, четко зная, что тот возьмет и понесет его. — Питер сегодня закончил пораньше?
— Нет. Позже. То есть, он собрался закончить попозже и хотел, чтобы я передал тебе, что ты понадобишься только после обеда, — Тони слабо улыбнулся, прекрасно понимая, как он звучит со стороны. Он обеспечивал себя с четырнадцати лет. Он видел вещи, давшие совершенно новое определение слову «ужасающее». Он сражался со тьмой — и не в переносном смысле, а в буквальном. Ну, по крайней мере помогал… Ему было уже двадцать четыре года, в конце концов! И он не мог поговорить с Ли Николасом, чтобы не выставить себя лепечущим идиотом. Самое подходящее для него определение, учитывая, что Ли был гетеросексуалом со слабостью к блондинкам, которых стыдно было привести домой и познакомить с матерью.
