Тот сказал «поздравляю с удачной покупкой!» и достал из-под прилавка никелированное приспособление, которое выглядело… опасно. Еще в больнице у пациента выработался нюх на подобные штуки. На первый взгляд, какой-то гибрид щипчиков для ногтей и чесночницы, но явно ни то и ни другое.
В середине устройства имелось круглое отверстие размером с монету, которое перерезала остро заточенная шторка из нержавеющей стали. Таким образом, приспособление являлось миниатюрной гильотинкой с ручным приводом, однако большинство посетителей кинотеатра смерти вряд ли видели настоящую гильотину. Им еще предстояло открыть для себя это достижение цивилизации.
– Четыре пальца, – сказал Адик и бодро пощелкал ручкой, проверяя работоспособность своей зловещей машинки.
– Не понял… – От страха у пациента скрутило кишки.
– Все ты прекрасно понял, – рявкнул проницательный Адик, и его челка снова раздраженно затряслась. – Я же сказал, что уступлю. Обычно я беру по пять за коробку. Давай, давай, не задерживай. Лапки на стол!..
Пациент пожалел о том, что не захватил с собой хотя бы брючного ремня с тяжелой бронзовой пряжкой. А вдруг Адик испугался бы? Впрочем, вряд ли.
Продавец нажал какую-то кнопку, и витрина за его спиной разломилась пополам. Створки поползли в стороны. За образовавшимся «триптихом» оказались полки, заставленные банками, каждая из которых была на две трети наполнена прозрачной жидкостью. Внутри банок находились пальцы. И не только пальцы.
Среди пальцев преобладали мизинцы – видимо, с ними их обладатели расставались охотнее всего. За ненадобностью… На самой нижней полке стояло несколько банок, залитых жидкостью, но еще не содержавших экспонатов.
Адик окинул самодовольным взглядом свою коллекцию и достал одну из банок. Пациент начал пятиться. И остановился, когда услышал у себя за спиной глухое рычание.
Оглянувшись через плечо, он увидел немецкую овчарку, злобно задравшую верхнюю губу и приготовившуюся к броску. То, откуда появилась собака, осталось для него загадкой.
Адик взирал на незадачливого клиента почти ласково, словно спрашивал: «Ну что же ты, дурашка?» Впрочем, вслух он произнес другое – строго, но со скрытой насмешкой:
– Ты не заплатил, дядя. Смотри, собачка покусает…
Пациента довели до ручки, до истерики. Учитывая плачевное состояние его здоровья, это было нетрудно. Истерика выразилась в том, что он обернулся и швырнул тяжелую коробку в морду овчарке. Потом бросился на продавца, уже не думая о собачьих клыках.
Адик успел только сказать «ого!» и «Блонди, фас!», после чего нырнул под прилавок. Не добежав примерно метра до передней стеклянной стенки, пациент прыгнул и распластался в воздухе, словно белая птица. Всей своей массой он рухнул на спину Адика, а ногами разбил горизонтальное стекло, которое осыпалось с веселым грохотом. Сзади раздался хриплый рык, тут же выродившийся в душераздирающий скулеж. Немного позже пациент сделал вывод, что овчарка наткнулась на торчавшие вверх стеклянные пики. Но в те, первые, секунды отчаянной борьбы он был не способен на любые умозаключения и озабочен только тем, как бы вывести из игры Адика.
У того под прилавком хранилась пушка, но продавец не сумел до нее дотянуться. Пациент схватил его за волосы и принялся колотить головой об каменный пол. И откуда только силы взялись?!
Голова у продавца оказалась прочной; пациент уже устал, а тот все не терял сознания. Хорошо еще, что Адик был довольно щуплым парнем…
Тогда пациент намотал на левую руку галстук и стал затягивать петлю, а правой методично стучал по коротко стриженному затылку бедняги Адика. Вскоре тот начал судорожно дергаться, но пациент вошел во вкус. Он сидел на пояснице своей жертвы и вставать не собирался…
Адик агонизировал долго. Минут пять, не меньше. Когда судороги наконец прекратились, пациент наступил продавцу на спину и на всякий случай подергал за галстук. Все эти подвиги он совершал от страха. Он не знал, что будет делать с мертвым Адиком, но мысль о том, что сделал бы с ним живой садист, была невыносима.
Когда пациент увидел выпученные глаза продавца, он ужаснулся содеянному. Отделить реальность от фантазии уже не представлялось возможным. Без сомнения, он осязал чужую плоть, равно как и свою собственную. И еще одна маленькая деталь: от Адика пахло хорошим одеколоном.
Пациенту оставалось уповать на то, что он разделался перед смертью с причиной своего инфантилизма и теперь выглядит не таким жалким, как прежде. Правда, смелости это ему не добавило…
Он схватил пистолет Адика, оказавшийся длинноствольным уродом с квадратной обоймой, и устремился к выходу из магазина. Вслед ему неслись вопли бичуемого «скота» и хрипы издыхающей Блонди.
Пациент мечтал убраться подальше от этого места. Осознание страшного факта – ведь он, вероятно, совершил НАСТОЯЩЕЕ убийство! – подавляло его вместо того, чтобы укрепить дух в преддверии вечности.
* * *
Улица была все так же безлюдна. Пациент решил больше не экспериментировать с источниками громких звуков и по возможности избегать общения с аборигенами. Первый урок не прошел для него даром. Впрочем, это было всего лишь повторение изученного при жизни: избегай конфликтов, опасайся незнакомых людей, держи свое мнение при себе…
Выскочив из подвала, он долго не мог решить, куда идти. Вдобавок кровоточила правая нога, которую он порезал, когда разгромил прилавок. Вероятно, в ране застряли мелкие осколки стекла, но сейчас он почти радовался боли. Боль отвлекала его от назойливого видения: выпученных глаз и вывалившегося языка мертвого коллекционера пальчиков.
Утомившись бегать по кругу, пациент поплелся в прежнем направлении, держась поближе к стенам и заборам и не зная, куда девать пистолет. Ему отчего-то казалось, что носить пушку вне кобуры опасно. Любой мог расценить это как приглашение пострелять. Пациент даже не удосужился проверить, есть ли в обойме патроны. Он вообще не умел обращаться с оружием.
– Стой! – скомандовал голос из подворотни.
Пациент покорно остановился. Он смутно припоминал, что еще до больницы (как далеки те времена!) его несколько раз останавливали патрули. Чаще всего патрульным просто было скучно. Но тут, похоже, обитали одни психи.
Он медленно обернулся и увидел двух самых странных людей из всех, с кем ему приходилось встречаться. Желтые, круглолицые, узкоглазые. Оба были вооружены архаичного вида винтовками с примкнутыми штыками. Пациент решил, что это либо китайцы, либо больные редкой формой желтухи. Глупо, конечно, но он очень боялся заразиться…
– Документы! – бросил желтолицый, одетый в серый френч с красным бантиком на груди.
