— Перестань так говорить, — возмутился Уэндалл.
— Но я же знаю, я чувствую.
— Надо отремонтировать электропривод, и все дела, — сказал Уэндалл. — Идем, пошли отсюда. Здесь жарко.
Снова сев на скамью, мистер Моффат неподвижно замер, пристально глядя на террасы клавиш.
Правда ли то, размышлял он, о чем говорил сейчас Уэндалл — что причина частично в неисправном моторе, частично в нем самом? Нельзя делать поспешных выводов, даже если так. Хотя, конечно, в объяснении Уэндалла присутствует здравый смысл.
Мистер Моффат ощущал покалывание в голове. Он чуть вздрогнул и поморщился.
Однако если присмотреться к тому, что происходит: клавиши опускаются сами собой, рычаги выскакивают, громкость не регулируется, звук окрашен эмоциями, хотя должен быть начисто их лишен. Расстройство ли это механизма или расстройство в нем самом, подобное кажется невероятным.
Покалывающая боль не проходила. Она разгоралась, как костер. Что-то неуемно дрожало в горле старика. Пальцы рук, лежавших на скамье, подрагивали.
Однако все может оказаться не так просто, думал он. Кто сможет с уверенностью заявить, что орган всего лишь неодушевленный механизм? Даже если все то, о чем говорил Уэндалл, правда, разве не может быть так, что орган какимто образом воспринимает эти факторы? Просевшие полы, натянувшиеся провода, электрическая дуга, перегрузка — разве он не может этого чувствовать?
Моффат вздохнул и распрямился. На миг задержал дыхание.
Неф расплывался перед глазами. Дрожал, словно желатиновая масса. Прихожане исчезали, сливаясь в одно пятно. Склеиваясь в один комок. Кашель, который он слышал, гулко разносился в нескольких милях от него. Он пытался двинуться, но не мог. Парализованный, он сидел на месте.
И тут на него нахлынуло что-то.
Это было, скорее, чистое ощущение, почти невыразимое словами. Оно пульсировало в голове электрическим потоком. Испуг, страх, гнев.
Моффат содрогнулся на своей скамье. Его хватало только на то, чтобы с ужасом подумать: «Он знает!» Все остальное стушевалось перед превосходящей силой, которая все разрасталась, наполняя его сознание мраком. Церковь исчезла, паства исчезла, священник и Уэндалл исчезли. Старик повис над бездной, а страх и гнев, словно пара черных крыльев, властно тянули его вверх.
— Эй, что с тобой?
Встревоженный шепот Уэндалла вернул его к реальности. Моффат заморгал.
— А что такое? — спросил он.
— Ты включал орган.
— Включал?..
— И улыбался, — сказал Уэндалл.
Какой-то звук задрожал в горле Моффата. Внезапно он услышал голос священника, читающего слова последнего гимна.
— Нет, — пробормотал Моффат.
— Да в чем дело? — спросил Уэндалл.
— Я не могу его включить.
— То есть?
— Не могу.
— Почему?
— Не знаю. Я просто…
У старика перехватило дыхание, когда священник внизу перестал говорить и в ожидании поднял глаза. Нет, думал мистер Моффат. Нет, нельзя. Дурное предчувствие схватило его ледяной рукой. Он ощущал, как в горле рождается крик, пока его рука сама тянулась к выключателю.
Двигатель заработал.
Моффат заиграл. Точнее, заиграл орган, словно заставляя своей волей двигаться его пальцы. Панический страх клубился в голове старика. Он ощущал все нарастающее желание отключить орган и убежать.
Он продолжал играть.
Он вступил, когда запели прихожане. Целая армия людей, сидевших локоть к локтю, сжимали в руках винно-красные книжечки с гимнами.
— Нет, — выдохнул Моффат.
Уэндалл его не услышал. Старик видел, как растет давление. Стрелка громкости миновала mezzo и двинулась к forte. Сухой всхлип вырвался из горла. Нет, пожалуйста, думал он, не надо.
Внезапно рычаг громкости выдвинулся наружу, словно голова змеи. Моффат в отчаянии задвинул его на место. Зашевелился рычаг унисона. Старик удержал его, он чувствовал, как рычаг шевелится под подушечкой пальца. Бисеринки пота выступили на лбу. Он кинул взгляд вниз и увидел, что люди посматривают на него. Его глаза переместились на стрелку громкости, которая скакнула на «большое крещендо».
— Уэндалл, попробуй!..
Завершить он не успел. Рычаг громкости снова выдвинулся, и воздух распух от звука. Моффат задвинул рычаг обратно. Он чувствовал, как клавиши и педали движутся сами. Неожиданно выскочил рычаг унисона. Волна неукротимого гула затопила церковь. Нет времени объяснять что-то Уэндаллу.
Орган ожил.
Он ахнул, когда Уэндалл перегнулся через него и принялся колотить рукой по выключателю. Ничего не изменилось. Уэндалл выругался и стал дергать рычажок взад-вперед. Двигатель продолжал работать.
Давление достигло предельного значения, каждая труба дрожала от заключенного внутри ураганного ветра. Тона и обертона захлебывались в звуковом пароксизме. Гимн был совершенно забит громом враждебных аккордов.
— Быстрее! — выкрикнул Моффат.
— Не отключается! — выкрикнул в ответ Уэндалл.
И снова выскочил рычаг громкости. Усиленные диссонансы заколотили по стенам. Моффат накинулся на рычаг. Освобожденный рычаг унисона снова выпрыгнул. Яростный звук сгущался. Словно воющий великан ударял в церковь плечом.
«Большое крещендо». Медленные вибрации раскачивали полы и стены.
Неожиданно Уэндалл подскочил к перилам и закричал:
— Уходите! Все уходите!
Охваченный паникой, Моффат снова и снова жал на выключатель, однако хоры по-прежнему содрогались под ним. Орган все так же изрыгал музыку, которая уже не была музыкой, а только атакующим звуком.
— Уходите! — кричал Уэндалл вниз. — Быстрее!
Первыми не выдержали витражи.
Стекла взорвались в рамах, словно по ним выпалили из пушки. Осколки разбившейся радуги дождем посыпались на паству. Женщины кричали, их голоса прорывались сквозь дошедшую до максимальной громкости музыку. Люди вскакивали со скамей. Звук ходил от стены до стены разрушительными волнами.
Паникадила разорвались хрустальными бомбами.
— Скорее! — надрывался Уэндалл.
Моффат не мог пошевелиться. Он сидел, бессмысленно таращась на клавиши мануалов, которые сами опускались одна за другой, словно костяшки домино. Он прислушивался к крикам органа.
Уэндалл схватил его за руку и потащил со скамьи. У них над головой разорвались два последних окна, превратившись в тучи стеклянной пыли. Под ногами ощущались могучие конвульсии здания.
— Нет! — Голос старика не был слышен, однако его намерения были совершенно очевидны, потому что он выдернул у Уэндалла руку и отступил к скамье.
— Ты с ума сошел? — Уэндалл подскочил к нему и грубо схватил старика. Они сцепились, борясь. Внизу рушились приделы. Паства превратилась в обезумевшее от страха стадо.
