Мы споткнулись об упавший сук, удержали равновесие. Он тяжело на меня опирался, и я боялась, как бы нам все-таки не рухнуть на землю. Надо было поторапливаться, но он и правда стал двигаться быстрее, будто мышцы разогрелись.
— «Оленебои». К югу от Батон-Руж.
— Так что же вы делаете в моем лесу? — повторила я вопрос.
— Это ваша земля? Простите за нарушение границ, — сказал он, переводя дыхание с одышкой. Мы как раз обходили куст чертова дерева. Одна колючка зацепилась за мою куртку, я с трудом вытащила ее.
— Чтобы у меня других забот не было. Кто на вас напал?
— Стая «Острые Когти», из Монро.
Ни одного вервольфа из Монро я не знаю.
— Почему вы здесь оказались? — спросила я, решив, что он мне рано или поздно ответит, если повторять вопрос.
— Мы собирались встретиться на нейтральной территории, — ответил он. Лицо его свело гримасой боли. — Нам это место предложил один из пантер-оборотней как буферную зону. У наших стай кровная вражда, и он сказал, что здесь мы вполне сможем решить все вопросы.
Мой брат предложил мою землю как площадку для переговоров между двумя стаями?
Мы с незнакомцем продолжали идти в молчании, и я пыталась все это осмыслить. Да, мой брат Джейсон — пантера-оборотень, хотя не урожденный, генетический, а ставший таковым от укуса. О чем он думал, направляя в мою сторону такую опасную компанию? Уж точно не о моем благополучии.
Мой спутник зашипел от боли. Чтобы облегчить ему ходьбу, я обняла его рукой за талию, а он закинул руку мне на плечи. Так, к моему облегчению, у нас стало получаться быстрее. Через пять минут стал виден свет, который я оставляю на заднем крыльце.
— Слава богу! — сказала я.
Мы прибавили темп и вошли в дом, как раз когда сгустилась тьма. На миг мой спутник выгнулся дугой, напрягся, но перекидываться не стал. Уже хорошо.
Подъем по ступеням оказался тяжелой работой, но все-таки я затащила Престона в дом и усадила за стол в кухне. Оглядела его пристально. Как ни странно, я не впервые притаскивала к себе на кухню голого и окровавленного мужчину. В таких же обстоятельствах я нашла когда-то вампира по имени Эрик. Ну не странно ли это, даже для моей жизни? Только времени не было все это жевать, потому что раненый нуждался в помощи.
Я попыталась рассмотреть рану на плече при свете кухонной лампы, но ее скрывали грязь и засохшая кровь.
— Как вы думаете, душ вы сможете выдержать? — спросила я, надеясь, что он не поймет меня неправильно: будто от него пахнет или там что. Хотя пахло от него действительно несколько непривычно, но нельзя сказать, чтобы неприятно.
— Столько я простоять смогу, — ответил он кратко.
— О’кей, тогда подождите секундочку.
Принеся с дивана из гостиной старый плед, я аккуратно завернула гостя. Думать сразу стало легче.
Я поспешила в нижнюю ванную включить душ, установленный через много лет после самой ванны на когтистых лапах. Наклонилась пустить воду, подождала, пока пошла горячая, и достала два чистых полотенца. Амелия оставила на полочке в душе шампунь и ополаскиватель, и мыла тоже хватало. Я попробовала воду рукой — хорошая, горячая.
— О'кей! — крикнула я в кухню. — Иду за вами!
Мой нежданный посетитель вздрогнул, когда я вошла на кухню.
— Зачем? — спросил он, и я подумала, не стукнулся ли он в лесу головой.
— В душ. Слышите, вода шумит? — Я старалась говорить будничным тоном. — Вас надо отмыть, чтобы рассмотреть раны.
Мы снова встали и пошли, и мне показалось, что ходит он лучше, будто тепло дома и гладкость пола сняли напряжение с его мышц. Плед он оставил на стуле — у него насчет наготы никаких комплексов, как и у всех почти оборотней. Ну, так это же хорошо? Его мысли были для меня непрозрачны, как иногда бывают мысли оборотней, но я уловила вспышки беспокойства.
Вдруг он оперся на меня тяжелее, и я пошатнулась, опершись на стену.
— Простите, — выдохнул он. — Ногу свело.
— Ничего страшного, — отозвалась я. — Мышцы растягиваются, наверное.
Мы добрались до нижней ванной, которая у меня очень старомодна. Моя ванная при спальне посовременнее, но зато в этой меньше личного.
Престон не заметил черно-белой шахматной плитки. С нескрываемой жадностью он смотрел на льющуюся в ванну горячую воду.
— Вас сперва оставить одного ненадолго, а потом уже помочь встать под душ? — спросила я, кивком указав на унитаз.
Он посмотрел на меня недоуменным взглядом.
— А! — понял он наконец. — Нет-нет, не надо.
Мы пододвинулись к краю ванны, довольно высокому. После многих неуклюжих маневров Престон закинул ногу через край, я подтолкнула, и он смог достаточно высоко поднять вторую, чтобы влезть внутрь. Проверив, что он стоит и не падает, я стала задергивать занавеску душа.
— Леди! — позвал он, и я остановилась.
Он стоял под струей горячей воды, волосы прилипли к голове, вода стучала по груди и сбегала вниз по… ну, в общем, он всюду уже согрелся.
— Да? — Я попыталась скрыть, что у меня перехватило горло.
— Как вас зовут?
— Ох, простите! — Я с трудом проглотила слюну. — Меня зовут Сьюки, Сьюки Стакхаус. — Я снова проглотила слюну. — Вот мыло, вот шампунь. Я дверь оставлю открытой, хорошо? Когда закончите, позовете, и я вам помогу вылезти.
— Спасибо, — ответил он. — Я позову, если будет нужно.
Я задернула занавеску душа — не без сожаления. Проверив, что Престону легко будет добраться до чистых полотенец, я вернулась в кухню. Чем же его угостить? Кофе, шоколад, чай? Или что-нибудь спиртное? У меня был «бурбон» и пара банок пива в холодильнике. Спрошу у него. Суп, ему бы хорошо супу. Домашнего у меня нет, но есть пакеты кэмпбелловские. Я поставила суп на плиту, зарядила кофеварку, вскипятила воду на случай, если он захочет чай или шоколад. Я просто кипела жаждой деятельности.
Престон вышел из ванной, обернув вокруг бедер большое синее банное полотенце Амелии. Можете мне поверить, никогда оно еще так хорошо не выглядело. Еще одно полотенце он набросил на плечи, чтобы с волос не капало, и оно закрыло рану на плече. На каждом шаге он слегка вздрагивал, и я понимала, что это должно быть больно. При последней поездке в «Вол-Март» я по ошибке купила мужские носки. Сейчас я достала их из ящика и подала Престону, вернувшемуся на свое место за столом. Он неожиданно для меня стал внимательно на них смотреть.
— Вам нужно носки надеть, — сказала я, думая, не потому ли он медлит, что решил, будто это белье другого мужчины. — Это мои, — заверила я его. — У вас ноги непривычные босиком.
— Да, — согласился Престон и довольно-таки медленно нагнулся, чтобы их надеть.
