Интересно, я умру, если пущу себе пулю в висок? Или придется мозги от стен оттирать?
Я рухнул на постель. Устал черт знает как — не спал с последнего дозора, — но сон не шел. В голове стоял дикий шум, мысли бились о черепушку, как рой взбесившихся пчел. То и дело они жалили. Нет, даже не пчелы, а шершни, ведь пчелы умирают после первого укуса. А меня жалили одни и те же.
Неопределенность сводила с ума. Прошло уже почти четыре недели — скоро все станет известно. Долгими ночами я представлял, как это произойдет. Например, позвонит Чарли и в слезах сообщит, что Белла с мужем разбились… в авиакатастрофе? Нет, ее сложно инсценировать. Впрочем, пиявкам ничего не стоит прибить полсотни свидетелей, верно? Или они полетят небольшим частным самолетом. Наверняка у них такой найдется.
А может, убийца вернется домой после неудачной попытки сделать Беллу одной из них. Или даже до этого не дойдет? Может, он просто раздавит ее, как пакет с чипсами? Ведь собственное удовольствие для него куда важнее, чем жизнь Беллы…
Эдвард расскажет, что произошла трагедия: на его жену напали хулиганы. Она подавилась за ужином. Разбилась в аварии, как моя мама. А что тут удивительного, такое часто случается.
Привезет ли он ее домой? Похоронит ли здесь — ради Чарли? Понятное дело, гроб не откроют. Гроб с моей мамой заколотили наглухо.
Мне оставалось только надеяться, что пиявка приедет, и я смогу до него добраться.
А может, никакой истории вообще не будет. Чарли позвонит моему папе и спросит, не слышал ли он чего про доктора Каллена — тот сегодня не пришел на работу. В доме пусто, телефоны не отвечают. О загадочном исчезновении сообщат в каких-нибудь второсортных новостях, заподозрят убийство…
Или большой белый дом сгорит дотла вместе с его обитателями. Конечно, понадобятся трупы — восемь тел подходящих размеров обгорят до неузнаваемости, так что личности нельзя будет установить даже по зубам.
В любом случае, работенка мне предстоит та еще. Вампиров сложно найти, когда они прячутся. С другой стороны, у меня впереди целая вечность. А когда в твоем распоряжении вечность, можно перебрать все соломинки в стоге, чтобы отыскать иголку.
Я был не прочь поворошить сено — хоть какое-то занятие. Невыносимо сознавать, что я упускаю свой шанс, даю кровопийцам возможность свалить, если таков их план.
Почему бы не взяться за дело сегодня же? Убьем всех, кого удастся найти.
Я хорошо знаю Эдварда: если прихлопнуть кого-нибудь из его шайки, он непременно вернется, чтобы отомстить. И тогда мы встретимся с ним лицом к лицу — я не позволю братьям напасть на него всей стаей. Только он и я. Победит сильнейший.
Впрочем, Сэм ни за что на это не согласится. «Мы не нарушим договор. Пусть его нарушат они». У нас ведь нет доказательств, что Каллены совершили преступление. Пока нет. Рано или поздно они его совершат: Белла должна либо превратиться в вампира, либо умереть. Так или иначе, не станет человека, а это повод начать войну.
Из соседней комнаты донеслось ослиное гиканье Пола. Наверное, переключился на какую-нибудь комедию, или реклама смешная. Какая разница! Его ржание действовало мне на нервы.
Так и подмывало еще разок сломать ему нос. Хотя на самом деле я хотел драться вовсе не с Полом.
Я прислушался к другим звукам, к ветру в ветвях. Человечьими ушами слышишь по-другому, в этом теле мне недоступны миллионы голосов.
Впрочем, я и сейчас не мог пожаловаться на слух. Я слышал, как за деревьями, на дороге, машины делали последний поворот перед тем, как откроется вид на острова, скалы и огромный синий океан. Ла-пушские копы любят стоять на этом повороте: туристы редко замечают знак ограничения скорости на другой стороне дороги.
Я слышал голоса возле сувенирной лавки на пляже. Когда дверь открывалась или закрывалась, звякал колокольчик. Мама Эмбри стояла за кассой и выбивала кому-то чек.
Я слышал волны, набегающие на каменистый берег. Визжали дети, не успевая скрыться от ледяной воды. Мамаши ругали их за промокшую одежду. И я слышал знакомый голос…
От внезапного взрыва ослиного хохота за стеной я чуть не упал с кровати.
— Убирайся из моего дома, — буркнул я. Зная, что Пол и не подумает убраться, я решил последовать собственному совету: распахнул окно и вылез на улицу, не желая лишний раз встречаться с Полом. Соблазн был слишком велик. Я снова его ударю, а Рейчел и так взбесится, когда увидит кровь на рубашке — выругает меня, толком не разобравшись. Конечно, она будет права, но все-таки.
Я спустился к берегу, спрятав кулаки в карманах. Пока я шел по пустырю возле Первого пляжа, никто не обращал на меня внимания. Хорошо летом — можно разгуливать в одних шортах, не привлекая любопытных взглядов.
Я шел на знакомый голос и без особого труда отыскал Квила. Он держался в стороне от туристов и беспрестанно выкрикивал предупреждения:
— Не лезь в воду, Клэр! Хватит уже. Не надо! Ну, вот… молодчина. Нет, серьезно, Эмили меня убьет, ты этого добиваешься? Больше не пойду с тобой на пляж, если… Ах так? Переста… Да что с тобой?! Думаешь, это смешно? Ха! Допрыгалась!
Когда я к ним подошел, Квил ухватил малышку за ногу. В руке у нее болталось ведерко, а джинсы были насквозь мокрые. У Квила на груди тоже красовалось мокрое пятно.
— Пять баксов на малютку, — сказал я.
— Привет, Джейк!
Девочка завизжала и ударила Квила ведерком по ногам.
— Пусти, пусти!
Он осторожно поставил ее на ноги, и Клэр бросилась ко мне.
— Дядя Джей! — радостно закричала она, обхватив мою ногу обеими руками.
— Как дела?
Она хихикнула.
— Квил совсем моклый!
— Вижу. А где твоя мама?
— Ушла, ушла, ушла! — пропела девочка. — Клэл весь день иглает с Квилом! Клэл никада не пойдет домой!
Она отпустила меня и помчалась к Квилу. Тот легко подхватил ее на руки и усадил на плечи.
— Смотрю, кризис двух лет в полном разгаре.
— Вообще-то трех, — поправил Квил. — Это надо было видеть: меня нарядили принцессой и заставили надеть корону, а Эмили предложила испытать на мне новый набор детской косметики.
— Обалдеть! Да, я много пропустил.
— У Эмили есть фотографии. На них я прямо красотка.
— Лопух ты, а не красотка.
Квил пожал плечами.
— Главное, Клэр было весело.
Я усмехнулся. Мне трудно находиться рядом с «запечатленными». Неважно, на какой они стадии — ведут любимую под венец, как Сэм, или терпеливо сносят детские шалости, как Квил, — от их блаженного спокойствия меня прямо тошнит.
Клэр у него на плечах взвизгнула и показала пальчиком на землю.
