Джек почувствовал руку Калабати у себя на груди — она подталкивала его на подушку.
— Теперь устраивайтесь поудобней, — сказала она, глядя на него своими темными глазами, и расскажите мне все о себе. Я хочу знать абсолютно все, особенно как вы стали мастером Джеком.
Джек отхлебнул пива и заставил себя выдержать паузу, хотя у него появилось вдруг огромное желание рассказать ей все о своем прошлом. Это напугало его. Он никогда никому не открывался, кроме Эйба. И почему Калабати? Может, потому, что она уже кое-что знала о нем; может, потому, что она была столь экспансивна в своей благодарности за то «невозможное», что он совершил, вернув ее бабушке ожерелье. Конечно, о том, чтобы рассказать всю правду, не могло быть и речи, но какие-то отрывки правды ему не повредят. Вопрос только в том, что рассказать, а что утаить.
— Просто так уж случилось.
— Все когда-то случается в первый раз. Начните с этого. Расскажите мне об этом.
Он удобнее устроился на подушках, так, чтобы не мешало дуло маузера 38-го калибра, и приступил к рассказу о мистере Канелли — своем первом клиенте.
Лето было на исходе. Семнадцатилетний Джек все еще жил в Джонсоне, штат Нью-Джерси, в маленьком полудеревенском городке графства Берлингтон. Тогда была еще жива мать. Брат Джека учился в медицинском колледже Нью-Джерси, а сестра — на подготовительном отделении юридической школы Рутгера.
За углом той же улицы жил пенсионер и вдовец мистер Вито Канелли. Как только начинала пробиваться трава и до того как наступали морозы, он работал на участке, уделяя особое внимание газону. Он засеивал и удобрял его каждые две недели и ежедневно поливал. У него был самый зеленый газон во всем графстве. Просто безупречный газон. Но однажды кто-то бесцеремонно срезал угол, выезжая на улицу, где жил Джек. Это была чистая случайность, но затем местные юнцы возвели это в привычку. Проехать через газон этого старого итальяшки вечером в пятницу и субботу стало своего рода ритуалом. Наконец Канелли не выдержал и поставил полутораметровый белый забор, решив положить конец напасти. О, как он заблуждался!
Одним прекрасным ранним утром Джек шел по дороге, направляясь к дому семьи Торо. Последние несколько лет он подрабатывал у них в саду, подстригая траву. Ему нравилось работать, но более того, ему нравился сам факт, что он может проводить время почти так, как хочет.
Когда Джек подошел к участку мистера Канелли, его рот открылся от изумления. От забора остались только белые щепки, которые валялись по всему газону. Невысокие декоративные деревья — карликовые яблони и кизил, которые так красиво цвели каждую весну, — были сломаны почти под корень. Тисы и можжевельники выдернуты и втоптаны в грязь. Сделанные из гипса розовые фламинго, которые у всех вызывали улыбку, превращены в пыль.
А газон… на нем были не просто следы шин, а глубокие колеи примерно в шесть дюймов глубиной. Те, кто все это сотворил, не просто проехали по газону и помяли траву — этого им было мало, они буксовали и разворачивались в самом центре газона, пока не разнесли все дочиста.
Когда Джек подошел ближе, он увидел человека, стоящего на углу дома и смотрящего на руины. Мистер Канелли. Плечи его были опущены, по щекам катились слезы. Джек плохо его знал. Мистер Канелли был тихий, никого не беспокоивший человек. Без жены, без детей и внуков. Единственное, что у него было, — участок земли, его хобби, произведение искусства, средоточие всей его жизни. Джек по своему еще очень скромному опыту работы на земле знал, сколько нужно пролить пота, чтобы вырастить все то, что было у старика на участке. Невозможно видеть, во что превратились плоды стольких трудов. Невозможно видеть, как плачет на своем собственном дворе седой мужчина.
При виде беспомощного мистера Канелли что-то дрогнуло внутри Джека. Он и прежде выходил из себя, но ярость закипевшая в нем в этот момент, граничила с безумием. Он стиснул челюсти так, что заболели зубы, его трясло, мускулы напряглись и превратились в тугие узлы. Он догадывался, кто совершил эту мерзость, и мог легко подтвердить свои подозрения. Он боролся с безумным желанием найти их и станцевать у них на головах.
Но логика и здравый смысл возобладали. Он отправится в тюрьму, а эти типы будут разыгрывать из себя жертв насилия.
Джека осенило вдруг. Есть и другой способ отомстить. Он подошел к мистеру Канелли и сказал:
— Я могу помочь вам восстановить это.
Старик вытер лицо платком и внимательно посмотрел на него:
— Зачем? Чтобы ты и твои дружки опять все разрушили?
— Я сделаю так, что этого больше не будет.
Мистер Канелли долго смотрел на Джека и наконец сказал:
— Зайди. Расскажи мне, что ты там надумал.
Джек не стал входить в детали, он только перечислил все, что ему потребуется. И пятьдесят долларов за работу. Мистер Канелли согласился, но пообещал приберечь деньги до той поры, пока не увидит результатов. Они обменялись рукопожатиями и, чтобы закрепить сделку, выпили по стакану бурбона.
На следующий день Джек приступил к делу. Он купил три дюжины небольших тисов и высадил их по периметру участка на расстоянии двух с половиной — трех футов от угла, мистер Канелли начал восстановительные работы. За работой они разговорились. Джек выяснил, что ущерб нанесен маленькой, с низкой посадкой яркой малолитражкой и темным фургоном. К сожалению, мистер Канелли не заметил номера машин. Он вызвал полицию, но, пока местные копы приехали, вандалы были уже далеко. Полицию вызывали и раньше, но до сих пор такие инциденты были довольно редки и не имели столь значительных последствий, поэтому они не приняли жалобу всерьез и не поторопились.
Затем Джек приобрел три дюжины шестидюймовых труб длиной по четыре фута и спрятал их в гараже мистера Канелли. Далее рядом с каждым тисом они вырыли ямы глубиной три фута, для чего им пришлось использовать небольшой экскаватор.
Поздно ночью мистер Канелли и его юный помощник притащили в гараж пару мешков с цементом и его раствором заполнили трубы. Тремя днями позже, снова под прикрытием темноты, установили трубы, наполненные цементом, и плотно утрамбовали вокруг них землю. Внутри каждого куста, между его ветками, были укреплены двенадцати-пятнадцатидюймовые колья. Вокруг участка снова воздвигли белый забор, и мистер Канелли продолжил работу над восстановлением своего газона. А Джеку осталось одно — затаиться и ждать.
Это заняло немало времени. Прошел август, остался позади День труда, снова начались занятия в школе. К концу сентября участок мистера Канелли опять начал хорошеть. Взошла и зазеленела новая трава.
