– Сколько золота на самом крупном восточном рынке? – Луллий криво усмехнулся. – Тысяча фунтов, может две. Пыль. А под нами сейчас все золото мира! Против его магии не устоит никто.
– Я тоже слыхала, что внизу творятся страшные вещи.
В разговор Диона встревала крайне редко, в основном лишь слушала. Оно и понятно. Мозг львицы не мог сравниться с мозгом человека. Даже спустя две тысячи лет она лишь достигла уровня десятилетнего ребенка. Этакого почемучки, глядящего на мир широко раскрытыми пытливыми глазищами. И вот сейчас эти самые глаза смотрели на меня испуганно и затравлено. От этого взгляда по коже сразу побежали крупные мурашки.
– Ну, выкладывай. Что за слухи такие? – готовясь к неприятностям, я внутренне подобрался.
– Там, внизу, люди теряют свой человеческий облик и превращаются в ужасных монстров. И еще… – львица боязливо прижала уши. – Еще говорят, что они пожирают друг друга.
Какая прелесть! Мне только подобной радости и не доставало! Я вздрогнул, но постарался, чтобы никто из моих спутников этого не заметил.
– Безумие, алчность и злость. Золото беспощадно.
Луллий твердил и твердил свое заклинание, но я его не слушал. В голову впервые пришла мысль, что место под названием «Ад-8» для меня до сих пор остается черной дырой. Вначале расспрашивать не хотелось, вначале было все равно. Затем нахлынул калейдоскоп событий: Юрий, ведьма, золото, Луллий… А вот сейчас хорошо бы узнать, «там, внизу», это предназначенный мне восьмой круг или все-таки каннибалы проживают этажом ниже?
– Диона, – стараясь успокоить львицу, я потрепал ее по грязному загривку. – А куда ты меня ведешь? Как выглядит этот самый восьмой круг?
– Я иду с тобой только до седьмого, потому что работаю в седьмом круге. Что там дальше не знаю. Это ты увидишь сам.
Новость веселее некуда! Я так привык к своей спутнице. Мне порой даже стало казаться, что мы знакомы не несколько часов, а несколько лет, что она никакая не львица, а мой старый верный друг.
Я горько улыбнулся таким мыслям и почесал Диону за ухом. Скорее всего, дело тут не в дружбе и привязанности, скорее всего, мне просто боязно оставаться одному. Ничего не зная, ничего не понимая, я сразу превращался в слепого беззащитного кутенка, тыкающего нос в самые неподходящие места. Но видать тут ничего не поделаешь. С миром мутантов и людоедов мне суждено сражаться один на один.
Седьмой круг встречал нас аркой, выполненной в виде огромного человеческого лица. Маска смеялась, и было в этом смехе что-то от звериного оскала, что-то ненавистное, уничижающее, кровожадное. В душу каждого, взглянувшего на нее, определенно должен был закрадываться страх. Но страха не было, был дикий панический ужас. Причем исходил он совсем не от перекошенного разинутого рта. Исходил он от глаз, ибо полны они были слез.
В полном молчании мы переступили порог нового, очередного пыточного зала исполинской подземной тюрьмы. На душе жутко, пусто и безисходно. Это место как будто само по себе источало страдания, боль и неприкрытую агрессию. Проходя все предыдущие круги, я такого еще не испытывал. Там была каторга, жуткая чудовищная каторга со всеми ее тяготами и жестокостями, ну а тут… Тут дело обстояло гораздо хуже. Казалось, что сами стены, сам воздух препятствовали жизни в любой из ее форм. Подземелье гигантским не останавливающимся ни на мгновение насосом выкачивало последние капли и без того иссякших сил.
Ощущения моего мозга всецело разделяло бренное тело. На него вдруг навалилась неестественная слабость. Дыхание забивала отдышка, к горлу подкатывала тошнота, в башке неприятное головокружение, на губах привкус металла. Руки и ноги словно покалывали крохотные иголочки, как бывает на высоте при недостатке кислорода. А может и впрямь что-то не так с воздухом? Я присмотрелся к другим обитателям этого жуткого места. Как они тут живут-поживают?
Ох, лучше бы не смотрел! Все узники оказались тощими как скелеты, с серыми высохшими лицами и впалыми глазами. Передвигались они, наклонившись вперед, словно едва успевали подставлять непослушные ноги под потерявшие равновесие тела. Короче, призраки, а не люди. Глядя на все это, мне жутко захотелось подбежать к краю обрыва и рыбкой сигануть вниз.
У-у-у, что-то ты, друг любезный, раскис! Поддался всеобщему унынию, грузу разочарований и неудач! А между тем ведь еще не все потеряно. Шансов не так много, но все же они остаются, крохотные, призрачные, но шансы. Так что разуй глаза и хорошенько смотри по сторонам, запоминай и анализируй. Приказав самому себе, я стал вертеть головой на триста шестьдесят градусов.
Технологический процесс седьмого уровня оказался незатейливым и понятным даже такому дилетанту магического ремесла, как я. Свинец, доставленный при помощи живой транспортной ленты, загружали в черные закопченные тигли и плавили. В каждый сосуд с расплавом добавляли по две вагонетки красного порошка, а затем смесь тщательно мешали до тех пор, пока по ее поверхности не начинали гулять золотые волны.
На первый взгляд все просто, но это лишь только на первый взгляд. Главная сложность заключалась в противоречии – колоссальное по своим размерам производство основывалось на применении примитивных, чуть ли не доисторических механизмов. Иначе как перемешать тысячи тонн расплава? Как затем сбросить его в кипящую золотую реку? Вот и соорудили скрежещущих, ощетинившихся деревянными шестеренками монстров, размерами с пятиэтажный дом. И, конечно же, всю эту первобытную машинерию приводили в движение все те же, усталые человеческие руки. Оно и понятно, ад доканывал тех, кого не доконала жизнь.
– Вот и пришло время прощаться, – со вздохом проговорил Луллий. – Я дошел до границы. Теперь меня ждет обратный путь. Это как бесконечный, не останавливающийся ни на секунду маятник, туда-сюда, туда-сюда.
Я посмотрел вперед, туда, где приговоренные к вечной каторге носильщики избавлялись от своей тяжелой ноши. Узники вереницей продвигались по узкому перешейку, ограниченному с оной стороны краем пропасти, а с другой руслом золотой реки. Чтобы добраться до тигеля людям вначале предстояло перейти через неширокий мостик без перил. Перекинутый через огненную реку мост переходил в невысокую эстакаду, которая в свою очередь заканчивалась грубой каменной платформой у самого края тигеля. С нее то и осуществлялась загрузка.
Швырнув ненавистные слитки в глубину огромной, окутанной огненными языками чаши, грешники спешили назад. Опять эстакада, мост, перешеек, а дальше, обогнув исток выдолбленного в полу канала, каторжники пересекали широкую террасу седьмого круга и ныряли в какой-то зловещий темный портал. Все было устроено так, чтобы носильщики свинца не попадали в зону работы механизмов и не путались под ногами у персонала седьмого круга.
