Он забрался в свою машину, лишенную опознавательных знаков, и по безлюдной улице направился в Кони-Айленд. Джексон совершал такие поездки, по меньшей мере, три раза в неделю. В детстве этот парк развлечений был его любимейшим местом, вот только родители возили туда Эрика далеко не так часто, как ему хотелось бы. Помнится, он дал себе торжественное обещание, что, когда станет взрослым, будет приезжать в Кони-Айленд каждый божий день. Конечно, с этой клятвой давно пришлось расстаться, и все же Джексон частенько заруливал сюда пообедать — просто чтобы все шло путем.
Как он и ожидал, променад был пуст. Осенний денек выдался отменно теплым и приятным, но с этой психованной эпидемией гриппа люди меньше всего думали о развлечениях. Джексон доехал до знаменитого «У Натана» и обнаружил, что ресторан пуст, хотя и не заперт. Просто брошен. После школы Эрик работал здесь на раздаче хот-догов, поэтому, где что находится, он знал хорошо. Обогнув стойку, Джексон направился в кухню. Шуганув по дороге двух крыс, он подошел к плите и протер ее поверхность. В морозильнике еще сохранялся холод. Джексон извлек оттуда две говяжьи сосиски, затем нашел булочки и жестянку с красным репчатым луком, обтянутую целлофаном. Он любил репчатый лук, особенно ему нравилось, как кривились вандалы, когда, разбираясь с ними после обеда, он старательно дышал им в лицо.
Хот-доги согрелись быстро, и Джексон вышел из ресторана, чтобы поесть на солнышке. Американские горки, носившие здесь имя «Циклон», и «Колесо обозрения» были тихи и недвижны. В верхней части аттракционов, на ограждении, восседали чайки. К колесу обозрения подлетела еще одна чайка, но в последний момент резко свернула и стрелой унеслась прочь. Джексон присмотрелся и понял, что твари, сидевшие на верхушке аттракциона, вовсе не были чайками.
Там сидели крысы. Множество крыс. Они просто усеивали верхние контуры аттракционов. И даже пытались атаковать птиц. Что за чертовщина здесь творится?
Джексон прошел дальше по променаду, приблизился к одному из самых популярных аттракционов Кони-Айленда — «Подстрели урода». Поднявшись на платформу для стрельбы — она выдавалась вперед, образуя нечто вроде балкона, — и перегнувшись через стойку, Джексон увидел в глубине тира множество хлама: фрагменты заградительных барьеров, заляпанные краской бочки, разнообразные головы манекенов, кегли из боулинга, выставленные на ржавых стеллажах для упражнений в стрельбе. На стойке, притороченные цепями, лежали шесть пейнтбольных ружей. Рядом стояла табличка с указанием цен, она же предлагала стрельбу по живой человеческой мишени.
Боковые кирпичные стены тира были изрисованы граффити, что придавало ему совсем уж разнузданный вид. Среди липовых тэгов, намалеванных белым крилоном, и маловразумительных надписей, выполненных буквами-пузырями, Джексон заприметил еще один рисунок Линялы. Все та же шестилучевая фигура, на этот раз в черном и оранжевом цветах. А рядом, нанесенный такими же красками, — рисунок из точек и линий, очень похожий на некий кодовый символ, который Джексон последнее время видел по всему городу.
И тут Джексон увидел самого «урода» — того, что фигурировал в названии тира. Урод, как ему и полагалось, был одет в тяжелые черные доспехи, закрывающие все тело и похожие на полицейскую экипировку для борьбы с уличными беспорядками: плотный комбинезон, бронежилет и все такое. На голове — шлем, маска с защитными очками закрывает все лицо. Забрызганный оранжевыми кляксами щит, который урод обычно таскал с собой, чтобы защищаться от пейнтбольных шариков, сейчас стоял неподалеку, прислоненный к секции ограждения из проволочной сетки.
Урод стоял в дальнем углу тира и, держа в забранной перчаткой руке баллон с аэрозольной краской, усердно метил стену.
— Эй! — позвал Джексон.
Не обращая на него ни малейшего внимания, урод продолжал бомбить стену.
— Эй! — крикнул Джексон, уже гораздо громче. — Полиция Нью-Йорка! Я хочу поговорить с тобой!
По-прежнему — ни ответа, ни хоть какой-нибудь реакции.
Джексон по очереди перебрал все пейнтбольные ружья — они более всего походили на карабины, — надеясь, что ему удастся сделать бесплатный выстрел. В одном ружье он обнаружил, что несколько оранжевых шариков все еще сидят в полупрозрачном контейнере. Джексон вскинул оружие к плечу, выстрелил, целясь пониже, почувствовал отдачу и увидел, как шарик взорвался на земле у самых кроссовок урода.
Урод даже не дрогнул. Он закончил свой тэг, затем отбросил пустой баллон и направился в сторону платформы, на которой стоял Джексон, явно намереваясь пройти под ней.
— Эй, жопа, я же сказал, что хочу поговорить с тобой! — крикнул Джексон.
Урод не остановился. Джексон выпустил три шарика точнехонько в грудь мерзавца — они взорвались красными кляксами. Не обратив на это ни малейшего внимания, урод спокойно миновал зону обстрела и скрылся под платформой.
Джексон подошел к ограждению, ухватился за перила, перемахнул через них и даже немного повисел на вытянутых руках, прежде чем спрыгнуть на землю. Отсюда художество урода просматривалось намного лучше.
Это был Линяла. Точно. На взгляд Джексона, никаких сомнений. Его пульс участился, и полицейский поспешил к единственной двери, имевшейся под платформой.
За дверью обнаружилась небольшая раздевалка. Пол комнаты был заляпан краской. В дальней стене имелся проход. По всей длине его, насколько мог видеть Джексон, были разбросаны вещи — шлем урода, его перчатки, защитные очки, бронежилет, комбинезон и прочие детали экипировки.
Джексон наконец полностью осознал то, о чем начал догадываться всего несколько минут назад: Линяла был не какой-то там пройдоха, решивший использовать беспорядки как прикрытие, чтобы беспрепятственно разрисовать город своими тэгами. Нет, Линяла сам был неким образом связан с этими беспорядками. Его тэги, его бомбы — все его художества были частью чего-то большего.
Достигнув конца прохода, Джексон свернул и оказался в маленьком офисе: конторка с телефоном, штабеля картонных коробок для упаковки яиц, в которых хранились пейнтбольные заряды, сломанные карабины…
На вращающемся стуле стоял раскрытый рюкзак, набитый баллонами с крилоновыми красками и маркерами. Имущество Линялы.
Вдруг за спиной Джексона послышался какой-то шум, и он резко развернулся на месте. Перед ним стоял тэггер — щуплый, маленький, намного ниже ростом, чем представлял себе Джексон. На рисовальщике были перепачканная краской фуфайка с капюшоном, черная с серебряными буквами бейсболка «Янкиз» и маска-респиратор.
