Вой генераторов начал затихать, но лишь после того, как снизу донесся громкий хлопок, за которым последовали крики, приглушенные бронированным стеклом.
– Твою мать! – воскликнул Ральф. – Один загорелся!
Над ними флуоресцентные лампы сначала потускнели, потом полностью погасли. Брэд распахнул дверь пультовой и вышел на площадку. Его голос далеко разнесся по громадному залу:
– Залейте их пеной! Быстро!
Генераторы окатили пеной из нескольких огнетушителей, огонь потушили. Запах озона еще висел в воздухе. Остальные мужчины вышли на площадку следом за Брэдом.
Стью положил руку ему на плечо.
– Сожалею, что так вышло.
Брэд повернулся к нему улыбаясь:
– Сожалеешь? О чем?
– Генератор-то загорелся, верно? – спросил Джек.
– Черт, да! Конечно! И где-то на Северной улице взорвался трансформатор. Мы забыли, черт побери, забыли! Они болели, они умирали, они не выключали бытовые приборы перед смертью. По всему Боулдеру остались включенными телевизоры, и духовки, и электрические одеяла. И им понадобилась прорва электроэнергии. Эти генераторы сконструированы так, что могут подключиться к другим генераторам, когда нагрузка очень большая в одном месте и маленькая в другом. Этот пытался подключиться, но остальные-то отключены. Понимаете? – От волнения Брэд подергивался. – Гэри! Помните, как Гэри, штат Индиана, сгорел дотла?
Они кивнули.
– Не могу сказать наверняка, точно мы никогда не узнаем, но произошедшее здесь могло случиться и там. Возможно, питание отключилось не сразу. Одного короткого замыкания в электрическом одеяле при соответствующих условиях могло оказаться достаточно, совсем как в Чикаго, когда корова миссис О'Лири перевернула керосиновую лампу[190]. Эти генераторы пытались подключиться к другим, но подключаться-то было не к чему. И они сгорели. Нам повезло. Я в этом уверен, уж поверьте мне на слово.
– Раз ты так говоришь… – В голосе Ральфа звучало сомнение.
– Нам придется все сделать заново, но только с одним генератором. А электричество мы подадим. Но… – Брэд начал щелкать пальцами от переполнявшего его волнения. – Мы не сможем его подать, пока не будем уверены, что на этот раз все получится. Удастся ли нам собрать еще одну рабочую команду? Человек двенадцать?
– Конечно, думаю, да, – ответил Стью. – А зачем?
– Отключающую команду. Людей, которые пройдут по всему Боулдеру и отключат все, что включено. У нас же нет пожарной команды. – И Брэд разразился пронзительным, полубезумным смехом.
– Завтра вечером мы проводим заседание постоянного комитета Свободной зоны, – сказал Стью. – Приходи и объясни, зачем они тебе нужны, и ты их получишь. Но ты уверен, что перегрузки больше не будет?
– Более чем уверен, да. Этого не случилось бы и сегодня, если бы не избыток включенных электроприборов. Раз уж об этом зашла речь, кто-нибудь должен пойти на Северную улицу и посмотреть, не горит ли там чего.
Никто не знал, шутит Брэд или нет. Как выяснилось, кое-где что-то действительно загорелось, в основном от раскалившихся электроприборов. Но, спасибо мелкому дождю, до большого пожара дело не дошло. Так что первое сентября тысяча девятьсот девяностого года жителям Зоны запомнилось другим: подача электроэнергии возобновилась, пусть и всего на тридцать секунд.
Часом позже Фрэн приехала на велосипеде в парк Эбена Дж. Файна, который располагался напротив дома Гарольда. В северном конце парка, за столами для пикников, журчала река Боулдер-Стрим. Утренний дождь туманом висел в воздухе.
Она огляделась в поисках Ларри, никого не обнаружила, припарковала велосипед. Пошла по влажной траве к качелям – и услышала голос:
– Сюда, Фрэнни.
Вздрогнув, она повернулась к постройке, в которой находились туалеты, и на мгновение ощутила страх. Высокая фигура стояла в тенях, сгустившихся в центральном проходе между туалетами, и на мгновение она подумала…
Потом фигура вышла из тени, и Фрэн увидела, что это Ларри, в линялых джинсах и рубашке цвета хаки. Она сразу расслабилась.
– Я тебя напугал? – спросил он.
– Да, немножко. – Она села на качели, биение сердца начало затихать. – Я увидела только силуэт, стоящий в темноте…
– Извини. Я думал, так будет безопаснее, хотя этого места из дома Гарольда и не видно. Я видел, ты тоже приехала на велосипеде.
Она кивнула:
– Меньше шума.
– Я спрятал свой там. – Ларри указал на сторожку с низкой крышей рядом с игровой площадкой.
Фрэнни, пройдя с велосипедом между качелями и детской горкой, закатила его в сторожку. На нее дохнуло затхлостью и сероводородом. Она догадалась, что здесь собирались подростки, слишком юные или слишком обдолбанные, чтобы садиться за руль. Везде валялись бутылки из-под пива и окурки. В дальнем углу она заметила смятые трусики, в ближнем – остатки маленького костра. Поставила свой велосипед рядом с велосипедом Ларри и быстро вышла. В этих тенях, пропахших давнишним сексом, не составляло труда представить себе темного человека, стоящего за спиной с перекрученной вешалкой-плечиками в руке.
– Прямо «Холидей инн», да? – сухо спросил Ларри.
– По мне, уютная гостиница выглядит иначе. – Фрэн передернуло. – Независимо от того, что у нас получится сегодня, Ларри, вечером я хочу все рассказать Стью.
Ларри кивнул:
– Не только потому, что он в комитете. Он еще и начальник полиции.
Фрэн с тревогой посмотрела на Ларри. Пожалуй, только сейчас она осознала, что их экспедиция может закончиться для Гарольда тюрьмой. Они собирались проникнуть в его дом без ордера на обыск или чего-то такого и все разнюхать.
– Это плохо.
– Не слишком хорошо, – согласился Ларри. – Хочешь дать задний ход?
Фрэн крепко задумалась, потом покачала головой.
– И правильно. Я считаю, мы должны выяснить все, что получится, так или иначе.
– Ты уверен, что они оба ушли?
– Да. Утром я видел Гарольда за рулем одного из самосвалов похоронной команды. А все, кто работал на электростанции, приглашены на пробный запуск.
– Ты думаешь, она пошла туда?
– Будет выглядеть странным, если она не появится там, правда?
Фрэн обдумала его слова, кивнула:
– Пожалуй, да. Между прочим, Стью говорил, что к шестому сентября электричество подадут в большую часть города.
– Это будет великий день. – Ларри подумал, как это будет приятно – сидеть в каком-нибудь ночном клубе, скажем, в «Шеннонсе» или «Прорванном барабане», с большой гитарой «Фендер» и еще большим усилителем и что-нибудь играть, все равно что, лишь бы простое и тяжелое, на максимальной громкости: может, «Глорию» или «Выгуливая собаку». Собственно, что угодно, только не «Поймешь ли ты своего парня, детка?».
