– Ну-ну…
– В общем, я связалась с друзьями в разных городах… Симферополь, Львов, Харьков, Луганск… План, в общем и целом, в том, чтобы совершить величайшую мистификацию в истории.
– Ого! Амбициозно!
Я откинулся на спинку продавленного диванчика и закурил, приготовившись слушать. Группа на сцене как раз доорала «Zombie» и отправилась на перекур.
– Мы печатаем поддельные газеты… Объявления для расклейки… Естественно, фейсбук, контакт, твиттер, инстаграм… Уже есть пара роликов для Ютьюба. У нас есть люди из милиции, армии, больниц…
– Стоп-стоп, погоди! Что ты хочешь затеять?
Алина улыбнулась.
– Зомби-апокалипсис.
Я смеялся, когда мы брели по улицам к её мастерской. Город вокруг постепенно затихал, с листьев падали капли, в лужах плавал оранжевый свет фонарей…
– Это невозможно! Никто не поведётся!
– Поведутся, ещё как. Или напомнить тебе о радиопостановке «Войны миров» в тридцать восьмом, когда куча народу ударилась в панику? А ведь бывали и другие случаи… Тарантизм, пляска Святого Витта в Средние века…
– Чёрт, но… Но ведь это было давно! – сопротивлялся я. – Люди сейчас не столь наивны.
Она посмотрела на меня, и глаза её наполнились презрением.
– Люди, Женя, всегда одинаковы. Необразованны, тупы и легковерны. И полны скрытой тьмы, которую хотят выплеснуть наружу.
– И всё-таки мне не верится.
– Ну… Через пару недель сам всё увидишь. По телеку.
– Ух ты! Ну и заявочка! И откуда такая уверенность?
– Ты же знаешь – я к своим работам подхожу основательно, – ответила она и вновь улыбнулась. Глядя на эту улыбку, я понял, что даже сейчас, спустя два года, готов ради неё на всё, что угодно.
– У нас даже есть несколько сотен добровольцев, которые будут бегать по городу, кусать людей и так далее…
– Несколько сотен?!
Алина засмеялась.
– У нас хороший спонсор.
– Кто, если не секрет?
– Знаешь такой фонд – «Арт-Армия»?
– Это который какому-то олигарху принадлежит?
– Да, Островскому.
– Ни хрена себе! Ну ты даёшь!
– То ли ещё будет…
Мы подошли к подъезду старого домика в стиле модерн, где в мансарде располагалась мастерская Алины. Там она и работала, и жила. Когда-то там жил и я.
– Может, тебе нужен ещё один зомби? – спросил я, когда мы остановились у дверей. – Работа по дому, натурщик, покупки, постельные утехи…
Рассмеявшись, она взяла меня за руку. Я смотрел на её пальцы. Когда-то под ногтями всегда была краска. Но не сейчас. Теперь она почти не рисовала; всё больше перформансы, концепт-арт и прочая чушь…
– Когда-то ты отлично справлялся с этими обязанностями.
Я улыбнулся, хотя на душе было паршиво: нахлынули воспоминания. Должно быть, ей тоже было неловко. Она быстро забрала свою ладонь из моей, прошептав:
– Пока.
– Пока.
– Следи за новостями.
– Обязательно.
Скрипнув старой дверью, она исчезла в подъезде, а я побрёл домой. Проезжавший мимо автобус окатил меня водой, но я даже не заметил.
Я вспомнил о новом перформансе Алины не через пару недель, а через полтора месяца. И узнал обо всём не из новостей.
– Ты слышал про вирус в Крыму? – спросил Авдеев, когда, привязав, наконец, буйного пьянчугу к койке, мы зашли в ординаторскую и поставили чайник.
– Какой ещё вирус? – зевая, спросил я. До смерти хотелось поспать часок: вроде и больных в отделении немного, но смена отчего-то казалась бесконечной…
– Ну, что-то типа бешенства… Люди носятся по улицам, всё громят, кусаются, как бешеные псы… Ты что, телевизор не смотришь?
– Не смотрю, – ответил я и улыбнулся. – Да это всё ерунда. Флешмоб какой-то.
– Есть смертельные случаи, – бросил Авдеев, и его слова пронзили меня, как ток.
– Что есть? – прохрипел я. Хотелось крикнуть, но слова безвольно высыпались изо рта, как песок.
– Женщину застрелили охранники супермаркета. Резиновая пуля пробила лёгкое.
– Господи…
– Пока ничего толком непонятно, но в Симферополе паника. Погромы в магазинах, пробки на выездах… Мой одногруппник, который там на «скорой» работает, говорит, что в больницах чёрте что творится. Притом, что никакие анализы не показывают отклонений… Судя по всему, какой-то массовый психоз. Вроде хореи или тарантизма… Но при этом передаётся вроде как через укус. Пошли слухи о вирусе… В общем, похоже на какой-нибудь «Рассвет мертвецов».
Вздрогнув, я уставился в темноту за окном. В чайнике бурлил кипяток, а я думал о том, что недавно уже слышал о тарантизме…
Выскочив из ординаторской на балкон, я дрожащей рукой выудил из кармана халата телефон и набрал Алину. Гудки… Гудки… Не отвечает. Достав сигарету, я щёлкнул зажигалкой и, вдохнув дым, закашлялся. Не верилось, что слова Авдеева могут быть правдой. Уж скорее я готов был поверить, что он – участник Алининого «розыгрыша».
Но, вернувшись домой, я быстро выяснил, что Юра не врал. Новостей пока было мало, но кое-что мелькало, а крымские форумы и блоги так и вовсе бурлили, обсуждая происходящее. Пару раз попадались фотографии армейских грузовиков и БТР-ов на трассе, с комментариями в духе «в Симфер вводят войска», но многие писали, что таких фоток полно в Сети, и всё это туфта. Толком никто ничего не знал. Я снова набрал Алину – глухо…
Несмотря на вымотавшую меня суточную смену, сон всё не шёл. В голове крутились безумным калейдоскопом кадры из фильмов о зомби, и откуда-то из темноты доносились обрывки Алининых фраз: «Поддельные газеты… Объявления… Фейсбук, контакт, твиттер, инстаграм… Люди из милиции, армии, больниц…». Лишь когда утренние сумерки уступили место сырой блеклой серости дня, мне удалось провалиться в тревожный сон.
– Не смей так говорить со мной! Я ни в чём не виновата! – завопила Алина, столь яростно захлопнув ноутбук, что заштормило красное вино в бокале рядом с компьютером.
– А кто виноват?! – орал я в ответ. – Алина, господи, там же погиб человек!
– Вообще-то, не один… – тихо сказала она, отвернувшись.
– Что?!
– Были стычки в супермаркетах…
– О боже!!! И ты так спокойно об этом говоришь?! Ты – та, кто всё это начала?!
– Ничего я не начала!!! – заорала она, вскочив, и опрокинув, наконец, это чёртово вино. Её волосы растрепались; на белой футболке появилось ярко-красное пятно, как у жертвы маньяка из ужастика, но она ничего не замечала. – Я просто организовала перформанс! Это, мать его, искусство!!! Возможно, величайший акт творения в истории! Никто же не осуждает Стивена Кинга, если какой-нибудь урод начитается его книг, а потом начнёт сжигать людей заживо, или…
