– Да что ж такое?!
Палец начал медленно распухать. Ну и денек сегодня! Сплошные неудачи. Сначала с этим пропуском, потом с моей платеженеспособностью. Теперь вот еще с Кэт поссорился. Надо сходить куда-нибудь. Развеяться. А то так весь больничный пропадет. Я принялся задумчиво перелистывать записную книжку.
Может, Витальке позвонить? Напроситься в гости? Нет, у него сейчас, небось, самый разгар битвы. Светлана наверняка застала его с этой родственницей поэта. Днем-то Виталька на работу смотался. А вот теперь пришел черед… Тогда тем более надо куда-то уехать. Второго раунда их перемирия я точно не выдержу.
Маша тоже не та кандидатура. Даже если она успела вернуться с работы. Напроситься-то не проблема. Но в ее квартире обитает еще и хулиган Еписеев. Значит, придется играть роль учителя, а уж никак не возлюбленного.
Мои глаза остановились на букве «Т». Правильно, Тимирязьев! Ружье, так сказать, бьет без промаха и осечек не дает.
Я принялся накручивать диск. Палец чуть было не застрял на цифре «4», предпоследней в Ленькином номере.
Благополучно миновав эту неожиданную преграду, я услышал голос своего друга. Он звучал как-то опасливо. Наверное, Ленька был с девушкой и боялся, что звонит какая-нибудь из его поклонниц:
– Слушаю…
– Лень, ты не бойся, – успокоил я друга, – это всего лишь я.
– Уф, старик, как ты меня напугал, – бодро отозвался Тимирязьев. – Я уж подумал, что это кто-нибудь из моих пассий. Ты на предмет чего звонишь?
Сразу напрашиваться было неудобно.
– Так, поговорить, – неопределенно бросил я.
– Ну, это ты точно не вовремя. Маман все еще у подруги. Так что нельзя терять ни минуты…
– Ты все с той же кроссвордисткой? – поинтересовался я, вспомнив нашу ночную беседу. – Или уже с другой?
– Представляешь, старичок, все с той же.
– Странно.
– Мне и самому странно, – шепнул Тимирязьев, – да только взяла она меня за живое.
– Чем же это, интересно узнать?
– Да понимаешь, я все думаю: уломаю я ее или не уломаю? Спорт, в общем…
– Не уломаешь, – констатировал я обреченно. – По крайней мере, сегодня.
– Это почему же? – Ленька, как видно, не на шутку заинтересовался.
– Поверь моему опыту, такие сразу не уламываются. Вы хоть один кроссворд с ней разгадали?
Мой друг вздохнул:
– Нет. Она все какие-то сложные выбирает. По-моему, из «Науки и жизни».
– Это она специально, – ввернул я. – Так что, пока не разгадаете, ничего хорошего от нее не жди.
Ленька опечалился.
– Старик, что же делать? Может, ты подсобишь? Ты ведь у нас как-никак учитель.
– Я за друга в огонь и воду готов, не то что какой-то там кроссвордик решить! – патетически воскликнул я.
– Да ну! – обрадовался кроссвордист. – У нас тут насекомоядное болотное растение, может, знаешь? Одиннадцать букв. Первая и последняя – «А». Третья – мягкий знак, – в его голосе послышалась надежда. – У нас от этого насекомоядного все зависит. В том числе и моя жизнь…
Из насекомоядных растений я знал только одно. Не исключено, что составитель Ленькиного кроссворда – тоже.
– Альдрованда, – уверенно изрек я.
В трубке послышалось копошение, топот и восторженные возгласы. Через минуту Ленька отозвался:
– Старик, ты гений! Подходит! А областное название черного груздя?
Я догадывался, что это «сплоень», но решил не раскрывать свои карты сразу.
– Надо бы глянуть, – соврал я. – А то по телефону как-то неудобно…
– О чем речь, старик?! – заорал Тимирязьев. – Приезжай немедленно! На тачке. Я плачу за все.
Вот так-то оно лучше!
– Только, старик, – неожиданно вспомнил он, – возьми, что ли, пивка. У нас тут, как говорится, чай льется рекой. Девушка интеллигентная…
– Да уж понял, – с тоской проговорил я. И подумал: «Где бы мне взять деньги?»
Да, с пивом Ленька меня ловко уделал. Он, разумеется, и не подозревал, что у меня ни гроша. Однако я не совсем уж законченный хам, чтобы заявиться к Тимирязьеву без ячменного напитка. Так что нужно занять денег. Но у кого?
С Катькой я поссорился. А, черт!.. Даже вспоминать не хочется. На то, чтобы еще раз воспользоваться Машиными средствами, не хватит даже моей наглости.
Остается только Виталька. Или его жена. С ней у меня теперь тоже достаточно теплые отношения. Нехорошо, конечно, врываться в дом в разгар семейного скандала и требовать денег на пиво, но что поделаешь? Отдам же я когда-нибудь.
Я спустился в сумеречный двор. Никаких подозрительных огоньков, слава богу, не было. Виталькины окна тоже светились вполне естественным желтым светом.
Звонок почему-то болтался на проводе, словно паучок. Я забарабанил в металлическую дверь. С той стороны подняли крышечку глазка. Потом щелкнул замок.
Передо мной стояла Светлана. Она ничуть не удивилась.
– Привет, – бодро сказал я. – А где Виталик?
– Виталик? – недоверчиво переспросила жена бизнесмена. – А его сегодня не будет. Он уехал.
– Света, у меня к тебе просьба, – оживился я.
– Взаймы, что ль? – предположила она, глядя мимо меня.
– Как ты догадалась?
– Чтобы догадаться, достаточно побывать у тебя дома.
Она скрылась в глубине квартиры. Я, как бездомный пес, продолжал мяться на лестничной клетке. Светлана вернулась, держа в руках пачку денег. Она выдернула две бумажки и спросила:
– Хватит?
– Даже слишком…
– Ну пока.
Дверь начала медленно закрываться.
– Я верну, – крикнул я в уменьшающуюся щель. – С получки.
– Да что там, – пробурчали мне в ответ.
Я поплелся в магазин. Наверное, они все-таки поссорились, и Светлана выгнала Витальку из дому. А все из-за Ларисы… Вдруг Рыбкин больше не вернется? Было бы обидно потерять вновь обретенного друга. Надо было спросить у Светланы его новый адрес. Ладно, как-нибудь потом.
Наш винный магазин называли по-разному. Старожилы именовали «Красный». Говорят, что в незапамятные времена, когда на месте нашего района стоял поселок, желтая развалина, где находился винный магазин, радовала взгляд кирпичной багряностью.
Местные завсегдатаи называли магазин «Мутный глаз». А совсем уж неискушенная публика вроде меня – «Три ступеньки». Сколько этих «трех ступенек» в Москве? Одному богу известно.
Я поднялся на три ступени над уровнем асфальта и уперся в удивительное объявление:
Секция игры в го и мацзян проводит набор юношей от 12 до 17 лет. Родителей просьба обращаться в подвал дома № 7. Спросить Автоклава Борисовича.
Прочтет какой-нибудь поклонник зеленого змия это объявление, утром опохмелится и поволочет за ухо свое возлюбленное чадо, очередного хулигана Еписеева, в секцию го и мацзян. Отличное место для объявления. Идеалист, похоже, этот Автоклав Борисович.
