Прихватив оставшиеся конфеты, чертик попрощался с мальчиком и влез обратно в картину. На следующее утро Тю-ленев отнес картину на помойку, где ее тут же подобрал инженер Сидоров и, радостный, поволок в семью. Инженер Сидоров был очень хозяйственным и домовитым мужчиной. На службе ему прочили скорое повышение.
Встреча с кондуктором состоялась через пару недель. Тюленев к тому времени закончил первую общую тетрадь подробных описаний чертика. Примечательным было то, что мальчик сидел на остановке, где троллейбусы отродясь не ходили. Одни только автобусы. И тут подъехал этот черный красавец и открыл перед защитником чертей двери. Тюленев сразу понял, что к чему, и заскочил в него, не дожидаясь особого приглашения.
Там, в троллейбусе, были люди. Самые разные. В основном унылые, жалкие и взрослые, а некоторые так и вовсе старые. Между рядами кресел расхаживал развеселый кондуктор. Под собственный аккомпанемент на баяне он мастерски исполнял песню «мы едем-едем-едем в далекие края». И так звонко и радостно звучала эта песня, так контрастировала с кромешной безнадегой остальных пассажиров!
Кондуктор заметил Тюленева, перестал играть и подошел к нему.
— Ну, здравствуй, герой, — Кондуктор погладил мальчика по голове. — Вот мы и познакомились.
Они подружились. Встречались нечасто, в те моменты, когда Тюленев этого меньше всего ждал, — так того требовал демонический этикет. Катались по городу, ловили растерявших себя в этой жизни пролетариев, много разговаривали. Куда потом девались пассажиры, Тюленев не знал, но понимал, что больше их никто не увидит. Он из людей последний, кто их видит. Это было приятное чувство собственной исключительности.
— Я — как санитар леса, — объяснял Кондуктор. — Собираю бедолаг с горемыками, лишних на этой земле, и везу их в... ну, в общем везу. Куда — тебе знать не положено. На сей счет у нас жесткие нормативы. Повышенная степень секретности. Но я не всегда был таким. Когда-то, как и ты, был человеком. Демоны, они ведь по-разному приходят в профессию. Кто-то изначально был водяным, потом заболел и переродился в ванного. У всех своя история.
4. Гребаный постмодернизм!
Периодически демоны попадали в беду. Кто по собственной глупости, кто из-за козней людишек. Кондуктор просил Тюленева помочь, так, чтобы тихо, не привлекая внимания. И Тюленев помогал.
Всю дальнейшую жизнь он посвятил изучению потусторонних существ. Привык носить маску. Окружающие считали его перспективным зоологом. На самом же деле он был гениальным демонозоологом. Работать для этого нужно было вдвое больше, но Тюленев справлялся.
Крушение Советского Союза открыло перед Хреном выдающиеся перспективы. Он мог работать открыто, не боясь упреков в идеализме. Создать, как давно мечтал, кафедру демонозоологии в Ветеринарной Академии. Там можно было бы готовить профессиональных демоноветеринаров.
Ожидаемо было, что столь тотальная смена условий жизни автоматом изменит людские представления и страхи. Процесс этот, по уверениям Кондуктора, был естественным и необратимым: «Одна эпоха сменяет другую, как осень сменяет лето.
Но поросль потусторонних существ должна населять этот мир всегда. Это один из базовых законов организации жизни».
— Что-то не так, — сказал Кондуктор одним холодным осенним вечером. Выглядел он в последнее время не ахти. Хирел и загибался с каждым месяцем. — Старые монстры болеют. Исчезают. Новые если и появляются, то сплошь чахлые, нежизнеспособные... Если так пойдет дальше, скоро мы полностью вымрем, ничего после себя не оставив.
— Но почему так происходит? — поразился Тюленев. — Как же базовый закон организации жизни?
— Не знаю, — ответил Кондуктор. — Что-то очень серьезное изменилось в мозгах и душах людей. Может быть, это из-за тех продуктов, которые они едят. Сосиски и макароны. Рано или поздно это должно было привести к масштабным мутациям. А может быть, все дело в постмодернизме. Люди перестают нуждаться в нас, монстрах, потому что и без нас прекрасно обходятся. Они сами себе враги — разворовывают, уничтожают все подряд, и вредное, и святое. Это страшно. Это лишает смысла само наше существование. А сколько сейчас воцерковлен-ных.
— Это всего лишь поветрие, — успокаивал Тюленев. — Скоро оно пройдет. Им просто запрещали столько лет, а теперь они дорвались. Лучший способ сделать что-нибудь модным — объявить это вне закона, но чтобы санкции были не слишком жесткие.
Тюленев понимал, что Кондуктор прав по поводу церкви. Все больше в последнее время нарождалось попов-бесогонов. Некоторые из них были шарлатанами, другие же знали, с кем борются и как это нужно правильно делать.
Хрен был вынужден принять православие, чтобы сблизиться с ненавистниками демонов и уничтожить их структуру изнутри. Вскоре он возглавил соответствующий секретный отдел Русской Православной Церкви. В знании предмета и его истории с ним не мог сравниться ни один бесогон-самоучка, а других бесогонов просто не существовало. Традиции их подготовки были беспощадно разрушены большевиками, как вредоносные формы религиозного суеверия. Тюленев часто размышлял, что среди революционеров, пожалуй, тоже был какой-нибудь Тюленев. Вряд ли пустая случайность.
Вопреки тому, что на своем посту Хрен только вредил, потустороннему сообществу становилось все хуже.
Тяжело болел и Кондуктор.
— Ты делаешь для нас все, что можешь, — говорил он, призвав Тюленева незадолго до смерти. — Мало кто из людей был другом демонов в той степени, в которой стал ты. Мы собрали совет. Никто не против. Все хотят видеть тебя новым Кондуктором. Сам-то ты как? Не будешь самоотвод брать?
Какой самоотвод, когда он готов был подпрыгнуть до потолка от такой чести!
— Но стать полновластным царем советских демонов, — с трудом продолжал Кондуктор, — ты сможешь только тогда, когда сам станешь демоном...
— Но как мне им стать? — пронзительно вопрошал Тюле-нев. — Есть какой-то путь? Процедура? Инициация?
— Путь есть, но у каждого свой. Ты должен отыскать собственный. А раз ты человек науки, то и путь этот должен исходить от нее. Все по-разному приходят в профессию.
После смерти Кондуктора Тюленев продолжал верой и правдой служить демонам и дурить православных. Последнее было несложно. Всех недоброжелателей Хрена вскоре уничтожали демоны, обставляя все как несчастный случай. Какой поп на мерседесе разобьется, какой умрет от передозировки героина.
А потом на одной из научных конференций к Тюленеву подошла красавица корейской наружности.
