– Мы все должны выйти отсюда. Сейчас… немедленно.
Часы показывали восемь двадцать пять. Последние отблески покинули небо. Пора. Гарольд расправил плечи и поднес «уоки-токи» ко рту. Его большой палец лежал на кнопке вызова. Он мог нажать на нее и взорвать их к чертовой матери, сказав…
– Что это?
Рука Надин легла на его плечо, отвлекая. Другая ее рука указывала вниз. Там по Бейзлайн двигалась цепочка огней. В царящей вокруг тишине они могли расслышать слабый треск мотоциклетных двигателей. Гарольд ощутил легкую тревогу и тут же отогнал ее.
– Не мешай мне. Уже пора.
Ладонь Надин упала с его плеча. Ее лицо неровным пятном белело в темноте. Гарольд нажал на кнопку вызова.
Фрэн так и не узнала, что заставило их сдвинуться с места, ее слова или мотоциклы. Но двигались они недостаточно быстро. Сердце Фрэн чувствовало: двигались они недостаточно быстро.
Стью первым вышел за дверь, навстречу оглушающему реву мотоциклетных двигателей. Те миновали мост, перекинутый через русло пересохшей речки перед домом Ральфа. Сверкали фары. Рука Стью инстинктивно легла на рукоятку пистолета.
Сетчатая дверь открылась, и Стью повернулся, ожидая увидеть Фрэнни. Но на крыльцо вышел Ларри.
– Что такое, Стью?
– Не знаю. Но нам лучше вывести всех из дома.
Потом мотоциклы повернули на подъездную дорожку, и Стью чуть расслабился. Он разглядел Дика Воллмана, молодого Джеринджера, Тедди Уайзака, других знакомых ему людей. Теперь он мог позволить себе признать, что опасался, будто в сиянии фар и реве двигателей в Боулдер прибыл авангард армии Флэгга. Будто война началась.
– Дик? – спросил Стью. – Что случилось?
– Матушка Абагейл! – прокричал Дик, перекрывая рев моторов. Все новые мотоциклы въезжали во двор, пока члены постоянного комитета выходили из дому. В свете движущихся фар кружили черные тени.
– Что? – крикнул Ларри. На крыльце появились Глен, Ральф и Чэд Норрис, заставив Ларри и Стью спуститься со ступенек.
– Она вернулась! – Дику приходилось орать во всю глотку, чтобы его расслышали. – Но она в жутком состоянии! Нам нужен врач… Господи, нам нужно чудо!
Джордж Ричардсон протолкался к мотоциклистам.
– Старая женщина? Где она?
– Садитесь, док! – крикнул ему Дик. – Не задавайте вопросов! Ради Христа, быстрее!
Ричардсон уселся на заднее сиденье мотоцикла Воллмана. Дик развернулся и начал лавировать между другими мотоциклами, чтобы выехать со двора.
Стью встретился взглядом с Ларри. Ларри, похоже, пребывал в таком же недоумении, как и он сам… но темное облако сгустилось в голове Стью… и внезапно его захлестнуло чувство надвигающейся, неотвратимой опасности.
– Ник! Пошли! Пошли! – крикнула Фрэн, схватив его за плечо. Ник с каменным лицом застыл посреди гостиной.
Он не мог говорить, но внезапно узнал. Узнал. Знание пришло ниоткуда, отовсюду.
«Что-то в стенном шкафу».
Он сильно толкнул Фрэнни.
– Ник!
Яростно взмахнул рукой: «УХОДИ!!!»
Она подчинилась. Он же повернулся к стенному шкафу, распахнул дверь и начал торопливо рыться в валяющихся на полу вещах, моля Господа о том, чтобы не опоздать.
Внезапно Фрэнни – бледное лицо, огромные глаза – оказалась рядом со Стью и ухватилась за него обеими руками.
– Стью… Ник все еще там… что-то… что-то…
– Фрэнни, о чем ты говоришь?
– О смерти! – крикнула она. – Я говорю о смерти, и НИК ВСЕ ЕЩЕ ТАМ!
Ник отбросил в сторону какие-то шарфы и рукавицы – и что-то нащупал. Обувную коробку. Схватил ее, и в этот момент, словно по команде злобного черного мага, из коробки раздался голос Гарольда Лаудера.
– Что там с Ником? – прокричал Стью, схватив Фрэн за плечи.
– Мы должны вывести его оттуда… Стью… что-то сейчас случится… что-то ужасное…
– Что, черт возьми, происходит, Стюарт? – крикнул Эл Банделл.
– Я не знаю, – честно ответил Стью.
– Стью, пожалуйста, мы должны вывести Ника оттуда! – воскликнула Фрэн.
И в этот момент дом позади них взорвался.
С нажатием кнопки вызова статические помехи исчезли и воцарилась ровная темная тишина. Пустота, требующая, чтобы ее заполнили. Гарольд, скрестив ноги, сидел на столе для пикника, собираясь с духом.
Потом поднял руку, на конце которой из сжатого кулака торчал один палец, в этот момент очень напоминая Малыша Рута[193], старого и почти уже выдохшегося, указывающего на ту точку, где он намеревался нанести удар, который принесет ему круговую пробежку, предлагающего всем крикунам и очернителям на «Ригли-филд» заткнуться раз и навсегда.
Твердым, но негромким голосом Гарольд произнес в «уоки-токи»:
– Говорит Гарольд Эмери Лаудер. Я делаю это по своей свободной воле.
Сине-белая искра приветствовала «говорит». Язычок пламени сопроводил «Гарольд Эмери Лаудер». Слабый, приглушенный грохот, словно в жестянке взорвалась петарда, достиг их ушей на «я делаю это». А когда он произнес: «По своей свободной воле» – и отбросил уже ненужную «уоки-токи», огненная роза расцвела у подножия Флагштоковой горы.
– Сообщение передано, подтверждение получено, конец связи, – прокомментировал Гарольд.
Надин схватилась за него точно так же, как несколькими секундами раньше Фрэнни схватилась за Стью.
– Мы должны убедиться. Мы должны убедиться, что с ними покончено.
Гарольд посмотрел на нее, потом указал на расцветшую розу уничтожения далеко внизу:
– Ты думаешь, там мог кто-нибудь выжить?
– Я… я не з-з-наю, Гарольд, я… – Надин отвернулась, схватилась за живот, ее начало рвать. Рвало долго, с утробными звуками. Гарольд с легким презрением наблюдал за ней.
Наконец она повернулась к нему, тяжело дыша, бледная, вытирая, нет, оттирая рот бумажной салфеткой.
– Теперь что?
– Теперь, полагаю, мы едем на запад, – ответил Гарольд. – Если ты, конечно, не собираешься спуститься вниз, чтобы узнать настроение общества.
Надин содрогнулась.
Гарольд соскользнул со стола для пикника и поморщился: едва он коснулся земли, в затекшие ноги впились тысячи иголок.
– Гарольд…
Она попыталась коснуться его, но он отпрянул. Не глядя на нее, начал складывать палатку.
– Я думала, мы сможем подождать до завтра… – робко начала она.
– Конечно. – Он зыркнул на нее. – Учитывая, что несколько десятков человек могут оседлать мотоциклы и попытаться нас поймать. Или ты не знаешь, что они сделали с Муссолини?
