Последовала долгая пауза, после чего мальчишка помотал головой. Сет вроде бы успел заметить под капюшоном на уровне подбородка что-то красное, но утверждать наверняка не стал бы.
— Ты заблудился? Тебе некуда пойти или что?
Голова снова отрицательно качнулась.
— Но тогда в чем дело? Почему ты здесь? Нет, ты, конечно, можешь гулять где угодно. Никакой закон этого не запрещает.
Ребенок ничего не ответил.
— Но на улице так сыро, — закончил мысль Сет и снова посмотрел на небо.
— Отстань от меня, — отозвался мальчишка, пожав плечами.
Голос звучал достаточно уверенно, и Сет понял, что парнишка нисколько не испуган.
Сет улыбнулся, но почувствовал, что его улыбка не дошла до адресата — под капюшоном словно царили тишина и пустота.
— И холодно, — пробормотал он.
Ребенок снова пожал плечами. Один из сорванцов, что гуляют допоздна, называют старших по имени, дома не бывают, звонят в дверь, когда семейство усаживается за стол, и глядят пустыми глазами на тех, кто на них орет. Сет чувствовал в этом юнце что-то жесткое и нечувствительное, но не низменное, не злобное, не преступное. Мальчик просто потерян, но не сетует на свое положение и не жалеет себя.
— Значит, твои родители в пабе? — поинтересовался Сет и немедленно понял, насколько глупо и подозрительно прозвучал вопрос.
Примерно так, наверное, говорят седовласые старички, высунувшись из уютной машины и похлопывая по пассажирскому сиденью, когда приглашают чужого ребенка прокатиться. Сету вовсе не хотелось, чтобы мальчик принял его за педофила.
Тот отрицательно помотал головой, после чего осмотрел улицу. Было что-то безнадежное в том, как он окинул взглядом дорогу.
— Тебе лучше пойти домой, там тепло. Можно посмотреть телевизор. — Что бы еще придумать, чтобы установить контакт? — К чему болтаться по улице? В такой-то дождь.
Нет ответа. Сет подумал, не дать ли парнишке денег на сладости или сигареты, но вспомнил, что наличных не осталось. Сет вздохнул и развернулся, чтобы уйти.
— Бывало и похуже.
— Ты хотя бы встань под крыльцо, промокнешь же до костей.
— Отстань от меня.
— Твоя мать вряд ли обрадуется, если ты схватишь воспаление легких.
— У меня нет матери.
— Нет матери? Ну, тогда отец.
— Оставь меня в покое, приятель.
Может, он всем так говорит, чтобы завоевать сочувствие?
— В любом случае лучше отправляйся домой. Ночь для прогулок неподходящая.
По улице шли две девушки без плащей, со светлыми волосами, собранными на затылке, и Сет подумал, смогут ли дождевые капли просочиться сквозь такую тугую прическу. Когда волосы так затянуты, они сами по себе кажутся мокрыми. На девушках были спортивные туфли на босу ногу, плотные черные трико и мешковатые куртки, на груди которых красовался логотип фирмы «Рибок». Они курили одну сигарету на двоих. Девушка повыше сжимала в унизанных кольцами пальцах бутылку коктейля «Бакарди бризер». Обе уставились на Сета и захихикали. В их веснушчатых лицах угадывалось что-то собачье — влажное, сопящее.
— Что ж ты сам тогда шатаешься по улицам? — спросила, подражая его тону, та, у которой на веках были густые зеленые тени.
— Что?
— Вам лучше бы последовать собственному совету, мистер, — подхватила вторая, с бутылкой.
— Я не с вами разговариваю.
Девушки притормозили.
— А с кем же?
— Брось, Шелл, — захихикала ее подружка.
— Вот с ним. — Сет кивнул на мальчика в капюшоне.
Девушки посмотрели в ту указанную сторону, после чего засмеялись, сухо и невесело.
— Да пошли вы, — пробормотал Сет.
Стоит лишь на минутку остановиться посреди улицы, и к тебе обязательно кто-нибудь привяжется. Почему не пройти мимо?
— Сам иди, — ответила девушка повыше.
От нее пахло ананасом. Подружки побрели дальше, смеясь и жуя резинку.
— Не бойся их, — сказал Сет мальчику.
— Отстань от меня. Хватит уже.
Сет развернулся к пабу, и его интерес к гуляющему по ночам ребенку испарился.
— Ладно, мне все равно пора идти.
— Мне ничего не сделают.
— А?
— Эти девчонки ничего бы мне не сделали. Не смогли бы. И парни тоже.
— Рад это слышать.
Сет пошел прочь. Мальчик увязался следом. Сет мысленно простонал, осознав ужасную ошибку, какую совершил, когда заговорил с несносным ребенком. Надо было игнорировать его, как все остальные. Теперь придется общаться с беспризорником каждый раз, выходя из дома.
Парнишка подошел совсем близко и встал рядом с Сетом в дверях, его капюшон склонился так низко, как будто невидимые глаза внимательно изучали собачье дерьмо под массивными ботинками.
— Прости, но тебе нельзя внутрь. Отправляйся домой.
— У меня нет дома.
— Что?
— Я хожу, где захочу.
Мальчик вынул руку из кармана, и Сет увидел страшные ожоги и изуродованные пальцы — именно то, что ожидал.
— Я… — Ему пришлось откашляться. — Я тебя знаю?
Ребенок в капюшоне кивнул.
— Но откуда?
Сет вышел обратно под дождь. Лучше стоять в холоде, на ветру, чем вдыхать запах серы и горелого мяса, который сгустился в замкнутом пространстве между дверьми.
— Виделись пару раз.
Теперь в голосе и наклоне головы угадывалось какое-то лукавство. Сет догадался, что мальчишка улыбается в темных глубинах своего капюшона. От головы до ног Сета пронзил электрический разряд.
— Помнишь, я обещал, что скоро все вокруг изменится? — произнес мальчик.
Сет затряс головой и закрыл глаза, затем снова открыл. Ребенок все еще был здесь, стоял на мокром тротуаре, глядя на него.
— Ты же видел — в магазине, пока тебя не вытолкали взашей.
Сет не мог выговорить ни слова, не мог даже глотнуть. Он пошел к проезжей части. Мальчик последовал за ним.
— И это только начало. Будет еще хуже, Сет.
Тот вышел из ступора.
— Ты знаешь, как меня зовут. Это что, розыгрыш? Просто дурацкий розыгрыш? — Голос Сета упал до шепота.
Парнишка помотал головой.
— Это то, чего ты сам хотел. Ты воспользовался выпавшим тебе шансом.
Сет отошел в сторону, пропуская пожилого человека с зонтом.
— Прошу прощения.
Старик вопросительно поглядел на него, его обрюзглое лицо всколыхнулось.
— Вот этот ребенок. — Сет указал на мальчика, который обернулся, чтобы взглянуть на старика. — Вы ведь его видите?
Пожилой господин опустил голову и обошел Сета, но через несколько шагов остановился и обернулся, глядя на него со смесью раздражения и любопытства.
— Вот его! — выкрикнул Сет, тыча ребенку в грудь.
Мужчина отвернулся и поспешил убраться прочь.
