С ним согласились не сразу. Старик Тагарт жаловался на слабость; женщины сомневались в реальности страны изобилия Финна, но в конце концов, не переставая ворчать и спорить, они полезли наверх.
Это оказалось не просто: обсидиан был мягким, как желе, и Тагарт несколько раз в изнеможении замирал. Но Реликты карабкались все выше и выше, и наконец достигли цели. Они едва уместились на узком пространстве. Отсюда полностью открывалась равнина, края которой окутала водянисто-серая дымка.
Женщины снова ссорились, указывали в разные стороны, однако примет благословенной земли нигде не было видно. Справа колыхались зеленовато-синие холмы, похожие на пузыри, наполненные маслом. Слева простиралась черная полоса — узкий залив озера жидкой грязи, и в нем невероятным образом отражались те же холмы-пузыри, отливавшие зеленым и синим. А прямо под ногами простиралась сверкающая как спинка блестящего жука равнина, пестревшая черными пятнами — зарослями неведомых трав и кустарников.
Люди увидели множество Организмов — не меньше дюжины. Они играли, бродили вдоль прудов, срывали и жевали какие-то стручки, подбирали камешки, ловили и отправляли в рот насекомых. Показался Альфа. Он шел медленно, все еще напуганный своим видением, и не обращал внимания на остальных. Организмы увлеченно играли, но потом, подавленные каким-то неведомым чувством, застыли неподвижно.
А наверху, на обсидиановой скале, Финн ухватился за проплывавший мимо пучок спутанных нитей твердого воздуха, подтянул его.
— Ну-ка, дружно прыгаем и вперед, в страну изобилия!
— Вот еще! — возразила Гиза. — На всех не хватит места, да и кто знает, полетит эта штука туда, куда нужно, или нет!
— А куда нужно? — спросил Финн.
Ответить никто не мог, но женщины упорно отказывались прыгать на воздушный плот. Финн повернулся к Тагарту, — Давай, старик, покажи им, как поступают мужчины: забирайся!
— Нет, нет! — выкрикнул Тагарт. — Я боюсь высоты!
— Лезь, старик, а мы за тобой.
Дрожа от страха, Тагарт подтянулся. Сопя и кряхтя, глубоко запустил пальцы в губчатую массу. Его тощие ноги болтались в воздухе.
— Ну! — крикнул Финн. — Кто следующий?
Но женщины упирались.
— Прыгай сам! — крикнула Гиза.
— Улететь и оставить тебя, мою последнюю защиту от голодной смерти? Ну-ка, вперед!
— Нет, кусок слишком маленький, пусть старик летит, а мы выберем плот побольше.
— Ну ладно, — Финн отпустил волокна. Воздушный пласт поплыл над равниной. Тагарт повис на нем, буквально цепляясь за жизнь.
Остальные с любопытством наблюдали за стариком.
— Посмотрите, — воскликнул Финн, — как быстро и свободно движется воздух. Как он проносится над Организмами, над этой слизью, над нашим страхом, неопределенностью и непредсказуемостью!
Но воздух сам тоже был непредсказуем, и волокна, за которые держался старик, начали таять. Стараясь собрать расплетающиеся пряди в плотную как прежде массу, Тагарт сжимал их изо всех сил. Но они выскользнули из пальцев, и несчастный стал падать.
На вершине скалы трое наблюдали за тем, как тщедушная фигурка, переворачиваясь и корчась, летит к земле.
— Ну вот! — с досадой крикнула Рек. — У нас больше нет даже запасного мяса!
— Нет мяса, — повторила Гиза, — кроме Финна, которому все чудится его страна изобилия.
Женщины оглядели Финна. Вместе они могли без труда одолеть его.
— Эй, берегитесь! — крикнул он. — Я последний Мужчина на Земле. А вы, женщины, должны повиноваться моим приказам.
Но они не слушали и перешептывались, искоса поглядывая на него.
— Берегитесь! Я сброшу вас со скалы!
— Как раз это мы хотим сделать с тобой, — сказала Гиза.
Они двинулись к нему. Их решительность не сулила ничего доброго.
— Стойте! Я последний Мужчина!
— Без тебя нам будет лучше.
— Погодите! Взгляните на Организмов!
Они послушались. Существа на равнине сбились в кружок и все как один задрали головы.
— Посмотрите вверх!
Женщины повиновались: матовое стекло небесной тверди трескалось, ломалось, сворачивалось.
Голубизна! Настоящая голубизна прежних дней!
Ослепительно-яркий свет, казалось, послал на землю языки пламени, ослепив людей. Он мгновенно согрел их обнаженные спины.
— Солнце! — благоговейно воскликнули они. — К нам вернулось солнце!
Саван, кутавший небо, исчез; в голубом море прозрачного воздуха плыло раскаленное светило. Почва на равнине вспенилась, треснула, поднялась и затвердела. Люди на скале почувствовали, как обсидиан под ногами стал настоящим плотным камнем, черным и блестящим, словно стекло. Земля, Солнце, Галактика покинули зону абсолютной свободы, вернулись прежние времена, вступили в силу законы логики и причинности.
— Это Старая Земля! — закричал Финн. — Мы — люди Старой Земли! Она снова принадлежит нам!
— А что будет с Организмами?
— Если я прав, им придется туго!
Организмы сгрудились на возвышении у небольшого ручейка, который быстро превращался в реку, изливавшуюся на равнину.
— Вот оно, мое видение! — крикнул Альфа. — Все происходит, как я предугадал. Свобода ушла, вернулись ограничения, вернулась узость!
— Как нам бороться с этим? — спросил другой Организм.
— Очень просто, — откликнулся третий. — Каждый должен выбрать, с чем будет сражаться. Вот я сейчас собью с неба солнце, чтобы оно исчезло навсегда.
Он приготовился к броску, высоко подпрыгнул в воздух, упал на спину и свернул шею.
— Во всем виноват воздух, — решил Альфа. — Ведь он сейчас защищает наших врагов.
Шесть Организмов бросились воевать с воздухом, но попали в реку и сразу же утонули.
— Ну ладно, — сказал Альфа. — Я хочу есть. — Он огляделся в поисках подходящей пищи, схватил какое-то насекомое, похожее на осу; оно ужалило Организма, и тот отбросил его. — Я все еще голоден.
Потом заметил Финна и двух женщин, спускающихся со скалы.
— Съем кого-нибудь из Реликтов. Идемте, перекусим, — обратился он к остальным.
Трое отправились вместе с ним, как всегда наудачу, и разошлись в разные стороны. Случайно Альфа столкнулся с Финном. Он приготовился сожрать Реликта, но Финн схватил булыжник. Камень остался в его руке камнем — твердым, массивным и острым. Финн с силой опустил его, упиваясь ощущением вновь обретенной тяжести и силы инерции. Альфа свалился на землю с пробитым черепом. Другой Организм попытался перешагнуть через огромный провал, и пропасть поглотила его; третий уселся, стал глотать камни, чтобы заглушить чувство голода; вскоре он корчился в судорогах.
