При звуках этого голоса собаки бросились врассыпную. У Тетчи даже колени застучали друг о друга, пока фигура приближалась к ней. Теперь она уже видела крупные черты лица, будто вытесанные из камня, гриву спутанных волос, жестких, как сухой вереск, широкие плечи, тяжелый торс, переплетение могучих мышц на руках и ногах. Глаза были глубоко посажены под нависшим лбом. Казалось, это лишь первая проба скульптора, начинающего новую скульптуру - и черты лица, и мускулатура только намечены, еще неясно, какими они будут, когда работа завершится.
Только эта скульптура была не глиняной, не каменной и не мраморной! Она была живой плотью. И хотя ростом приближающийся к Тетчи был не выше человека, ей показалось, что перед ней великан, словно часть горы отделилась и гуляет по холмам.
- Зачем ты звала меня? - спросил великан.
- 3-звала? - заикаясь, повторила Тетчи. - Но я… я не… - Голос ее замер.
Тетчи смотрела на стоявшего перед ней великана с внезапно пробудившейся надеждой.
- Отец? - тихо проговорила она.
Великан долго молча смотрел на нее. Потом медленно опустился на колено, так что его голова оказалась вровень с ее лицом.
- Это ты? - произнес он голосом, смягчившимся и удивленным. - Ты дочь Ханны?
Тетчи взволнованно кивнула.
- Моя дочь?
Тетчи больше не боялась. Перед ней стоял уже не страшный сказочный троув, а возлюбленный ее матери. Она чувствовала, как ее обдают волны нежности и тепла, которые манили ее мать, когда та убегала из Барндейла на болота, где он ждал ее. Отец раскрыл объятия, и Тетчи прильнула к нему, вздохнув, когда он прижал ее к себе.
- Меня зовут Тетчи, - прошептала она, уткнувшись ему в плечо.
- Тетчи, - повторил он, словно тихо пророкотал ее имя. - Не знал я, что у меня есть дочь.
- Я каждую ночь приходила к твоему камню, все надеялась, что ты вернешься.
Отец немного отстранился и серьезно посмотрел на нее.
- Я уже не могу вернуться. Никогда, - сказал он.
- Но как же…
Он покачал головой.
- Умер - значит умер, Тетчи. Я не могу ожить.
- Но разве можно жить в таком ужасном месте?
Он улыбнулся, грубые черты лица задвигались, будто складки горы менялись местами.
- Здесь я не живу, - сказал он. - Я живу… не могу объяснить где. Не знаю слов, чтобы описать это.
- И мама там же?
- Ханна… умерла?
- Много лет назад, но я все еще тоскую без нее, - кивнула Тетчи.
- Поищу ее… - пообещал троув. - Скажу ей, что ты ее помнишь. - Он поднялся и снова, как гора, навис над Тетчи. - А теперь мне пора уходить, Тетчи. Это нечестивая земля, где проходит опасная граница между жизнью и смертью. Если кто задерживается здесь - живой или мертвый, - остается тут навсегда.
- Но…
Тетчи хотела попросить его взять ее с собой, поискать мать вместе. Ей хотелось сказать ему, что ей ни к чему жить, жизнь для нее только боль и горе, но вдруг она спохватилась, что снова думает лишь о себе. Правда, она до сих пор не слишком-то доверяла Гэдриану, но если он не лгал, значит, надо попытаться помочь ему. Жизнь Тетчи была кошмаром, но она не хотела, чтобы так жили и другие.
- Мне нужна твоя помощь, - проговорила она и рассказала о Гэдриане и Нэллорне, о войне, которую вели Сновидение и Кошмар, и о том, что нельзя дать Нэллорну победить.
Отец печально покачал головой:
- Я не могу тебе помочь, Тетчи. Я не в состоянии вернуться к жизни.
- Но если Гэдриан будет побежден…
- Это будет скверно, - согласился отец.
- Но должны же мы как-то помочь ему. Отец надолго замолчал.
- О чем ты думаешь? - спросила Тетчи. - Почему ты ничего не говоришь?
- Я ничего не могу сделать, - ответил отец. - А вот ты…
Он опять замолчал.
- Что? - встрепенулась Тетчи. - На что гожусь я?
- Я мог бы наделить тебя своей силой, - проговорил отец. - И тогда ты будешь в состоянии помочь этому повелителю снов. Но тебе придется заплатить дорогую цену. Ты сделаешься почти настоящим троувом и останешься такой навсегда.
«Почти настоящим троувом», - подумала Тетчи. Она всмотрелась в отца, ощутила, как от него, будто ласковые волны, исходит спокойствие. Пусть горожане считают, что быть троувом - проклятие, она больше в это не верит.
- Я рада буду еще больше походить на тебя, - сказала она отцу.
- Тебе придется отказаться от всего, что присуще человеку, - предостерег ее отец. - Когда взойдет солнце, ты должна будешь спрятаться под землю, иначе оно превратит тебя в камень.
- Я и так выхожу наверх только по ночам, - отозвалась Тетчи.
Отец вгляделся в ее глаза и вздохнул.
- Нелегкая у тебя жизнь, - сказал он.
Но Тетчи не хотела больше говорить о себе.
- Скажи, что мне надо сделать, - попросила она.
- Я должен поделиться с тобой своей кровью, - ответил отец.
Опять кровь! Того, что наслушалась о ней Тетчи этой ночью, на всю жизнь хватит.
- Но разве это возможно, ты же только призрак?
Отец тронул ее руку.
- В здешнем пограничье, между мирами, куда ты меня вызвала, я обрел плоть. У тебя есть нож?
Тетчи потрясла головой, тогда отец поднес большой палец к губам и укусил его. Он протянул к ней руку, по которой из ранки текла темная струйка.
- Тебе обожжет все внутри, - предупредил он. Тетчи взволнованно кивнула. Зажмурившись, она открыла рот, лизнула палец отца. Его кровь обожгла ее огнем, опалила горло. От резкой боли она содрогнулась, из глаз брызнули слезы, так что даже разлепив веки, она в первую минуту ничего не увидела.
Отец положил руку ей на голову, почувствовала Тетчи. Он пригладил ее спутанные волосы и поцеловал в лоб.
- Будь счастлива, дочка, - сказал он. - Мы с твоей матерью будем искать тебя, когда придет твое время присоединиться к нам и ты перейдешь границу.
Тетчи спохватилась, что не сказала ему почти ничего из того, что хотела, но голова у нее закружилась, и она обнаружила: вдруг исчез не только отец, но и вся мертвая, пустынная страна. Под ее ногами опять была трава, а мягкий ветерок ласкал щеки. Когда она открыла глаза, с одной стороны по-прежнему стоял высокий камень, с другой - узловатое дерево. Она поглядела туда, где видела раньше голубые всполохи.
Свечение погасло.
Тетчи поднялась на ноги, не ощущая больше слабости, наоборот, сил у нее будто прибавилось. Ее глаза стали еще зорче видеть в темноте, каждый ее нерв был напряжен. Ей казалось, что она кожей ощущает все, что происходит вокруг в ночном мраке.
Горожане-то слепы, поняла она. И она была слепа. Они видят лишь малую часть того, чем богат мир. Но горожанам как раз и нравится их узкий мирок, они боятся расширить его рамки, а ей… ей предстоит закончить дело.
