— Хотя коридор так высок и широк, нужно ползти через него по-пластунски с рюкзаком как можно ближе к середине. Как можно дальше от боков, — подтвердил Чейни то, что Контроль уже читал в сводках. Как кошки с техническим скотчем на спинах, стелющиеся вперед на брюхе. — Что бы вы там ни чувствовали по поводу замкнутых или открытых пространств, там будет не по себе, потому что одновременно чувствуешь, словно продвигаешься по просторному открытому полю и пребываешь на узеньком гребне над пропастью без перил и можешь свалиться в любую секунду. Так что в одно и то же время пребываешь и в стесненном, и в бескрайнем просторе. Это одна из причин, почему мы погружаем членов экспедиции в гипнотический транс.
Не говоря уж о том — а Чейни как раз и не говорил, — что руководитель экспедиции в любом случае должен вынести эти переживания без помощи психологической обработки и гипноза, и некоторых из них внутри посетили странные видения. «Это было как пребывание в одном из этих аквариумов, где вода над головой, но сумрачнее, так что я не мог толком сказать, что там плавает. А может, сумрачной была не вода, а существа». «Я видел созвездия, и все было близко и далеко в одно и то же время». «Там была обширная равнина, как в тех местах, где я росла, и она все расширялась и расширялась, пока мне не пришлось уставиться в землю, потому что у меня возникло ощущение, что я наполняюсь, пока не лопну». И все это могло запросто разыгрываться только в умах у самих субъектов.
Да и длина перехода не соответствовала ширине невидимой границы. Некоторые отчеты вернувшихся экспедиций указывали, что переход петляет, в то время как другие описывали его как прямолинейный. Суть в том, что он видоизменяется, и время прохода по нему в Зону Икс оценить можно разве что в рамках приблизительного параметра «в норме» от трех до десяти часов. Из-за этого одно из первоначальных опасений Центра даже заключалось в том, что точка входа может вообще исчезнуть, хотя прочие мнения расходились. В досье, касающихся границы, Контроль отыскал относящуюся к делу цитату Джеймса Лаури: «…дверь, когда я ее увидел, выглядела так, будто была там всегда и будет всегда, даже если никакой Зоны Икс не будет».
Очевидно, директриса считала, что граница надвигается, но никаких свидетельств в пользу этой точки зрения не обнаружилось. Утвердительная пометка в досье со стороны неких верховных инстанций сопровождалась комментарием, что директриса, наверное, просто пыталась привлечь внимание и средства к «умирающему агентству». Теперь же, узрев вход, Контроль озадачился, как кто-либо мог понять, что значит «надвигается».
— Не смотрите на него напрямую слишком долго, — посоветовал Уитби. — Он вроде как втягивает.
— Постараюсь, — отозвался Контроль. Но слишком поздно, единственное утешение, что если он тронется туда, Уитби или Чейни его остановят. Или лазеры.
Коловращение света расстроило его попытки увидеть мысленным взором биолога. Он не мог поставить ее рядом с собой, последовать за тремя другими членами двенадцатой экспедиции в этот свет. Тогда, к моменту прибытия на это место, она уже пребывала под действием гипноза. Лингвист должна уже была покинуть экспедицию. Должно было остаться только четверо из них, готовых проползти с рюкзаками через этот невозможный свет. Только директриса должна была видеть это ясным взором. Если бы он продрался сквозь ее каракули, если бы раскопал наслоения и добрался до ее сердцевины… смог бы он вернуться сюда и реконструировать ее мысли, ее чувства в тот самый момент?
— А как члены последней одиннадцатой и первой двенадцатой выбрались из Зоны Икс, оставшись незамеченными? — спросил Контроль у Чейни.
— Должна быть другая точка выхода, которую мы пока не сумели найти.
Объект, даже наблюдаемый, сотрудничать по-прежнему не желает. Контролю привиделся отец в кухне, когда ему было четырнадцать, сующий подгнивший фрукт на дно стакана, а затем венчающий его бумажным фунтиком, чтобы устроить ловушку для залетевших в дом плодовых мушек.
— Почему же мы видим коридор? — поинтересовался Контроль.
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — ответил Чейни.
— Раз он виден, значит, так и задумано, чтобы мы его видели. — Ошеломительная мысль: а что могло бы выйти в мир через коридор двадцать футов высотой и двенадцать футов шириной?
Чейни на секунду втянул щеку, пососал ее и неохотно признал:
— Это гипотеза. Это определенно гипотеза, вполне приемлемая. Ничего не могу сказать против.
Так они стояли долго, теряя время, но не признавая этого, не замечая дождя. Уитби держался в стороне, позволяя дождю поливать себя, пренебрегая зонтом. Сзади до них между раскатов грома доносилось резкое журчание воды в ручьях, с бульканьем устремляющейся в карстовую воронку по ту сторону гребня. А впереди — ясность безоблачного летнего дня.
Пока Контроль старался глядеть сквозь этот искрящийся, пляшущий свет.
Терруар просочился в его мысли снова, когда под конец дня, просыхая, он получил стенограммы утреннего сеанса с биологом, и калейдоскоп образов путешествия к границе замелькал у него в голове. Он только что неохотно снова бросил мышь в мусор и репатриировал растение в соборохранилище. Потребовалось волевое усилие, чтобы совершить это и захлопнуть дверь перед фантасмагорической проповедью, нацарапанной на стене. Ему было не по нутру вовлекаться в суеверия, но остались сомнения, что он совершил ошибку — что директриса оставила и мышь, и растение в ящике стола не без причины, в качестве диковинной защиты от… чего?
Он до сих пор не постигал, как ему удалось провести интернет-поиск упомянутой Кукушкой улитки ксенофоры, показавший, что она почти дословно цитировала старинную любительскую книгу «пастора-натуралиста». Нечто попавшееся ей на глаза в колледже со всеми ассоциативными воспоминаниями, которые это может извлечь. Контроль не считал, что это имеет какое-то значение, не считая очевидного: биолог сравнивала его с неуклюжей улиткой.
Затем пролистал стенограмму, в чем нашел своеобразное утешение. В какой-то момент во время сеанса, забрасывая удочку наугад, Контроль сделал разворот прочь и от башни, и от маяка, обратно к месту, где ее нашли.
В: Что вы потеряли на пустой стоянке?
А что, если — размышлял он за своим столом, по-прежнему игнорируя подмокшие страницы в выдвижном ящике рядом, — пустующая стоянка — терруар, связанный с терруаром, представляющим собой Зону Икс? Что, если некая консолидация личности и места означает нечто большее, нежели просто возвращение домой? Нужно ли заказывать полные исторические раскопки заброшенной стоянки? А как быть с двумя другими — антропологом и топографом? Увязнув в тайнах Южного предела, он не сможет выкроить время, чтобы разузнать о них. Контроль ощутил скупую благодарность к Грейс, упростившей его работу, отослав их прочь.
