Тусклые лучи красного карлика освещали мертвую каменную равнину, по которой двигалась короткая цепочка темных фигур. Только благодаря тому, что планета была повернута одной стороной к своему умирающему солнцу, это полушарие еще не было захвачено льдами. Рейнхард обладал не слишком обширными, но все же достаточными знаниями, чтобы представить себе другую, темную сторону мира...
Однако существовали вопросы, на которые он не мог найти ответы. И никто не был в состоянии помочь ему в этом. Например, самый главный, хотя и умозрительный вопрос: куда попал Дресслер со своими монахами после «изгнания» из реальности образца 2023 года? Было ли это будущее, параллельный мир или того хуже: преображенный ландшафт сознания, что явилось бы косвенным подтверждением солипсического мифа?..
В последнее время Рейнхард склонялся к последнему. Два других варианта не оставляли вообще никаких шансов вернуться. От эры «желтого солнца» изгнанников отделяли миллиарды лет; от параллельной вселенной – непреодолимая «складка» пространства-времени... И не было ничего удивительного в том, что в своих проповедях и беседах седьмой настоятель оперировал терминами научной фантастики. Если другие термины и существовали, то они все еще пребывали в неоформившемся виде в изощренных мозгах психотов...
Зомби, который шел последним, растворился в вечных сумерках. Кровавая капля света некоторое время еще дрожала на костяном наконечнике его дротика, потом и она исчезла. Рейнхард повернулся и побрел к нагромождению камней, которое громко именовалось «селением». На самом деле здесь не было ничего похожего на человеческие жилища.
Монастыря в привычном смысле слова не существовало. Единственным строительным материалом в этой местности были валуны, слишком крупные для того, чтобы горстка людей могла соорудить из них хотя бы стену. Оставалось утешаться тем, что здесь не было ветров, дождей и смены времен года. Только непреходящие сумерки, красный глаз, смотрящий с небес, и мглистое небо, будто припорошенное пеплом...
* * *
С тех пор, как тайная община монахов была обнаружена и адепт «психо» барон фон Вицлебен проделал с нею свой зловещий фокус, прошло приблизительно пять лет. Рейнхард не мог сказать точнее. Его «омега» остановилась в момент перехода, как и все другие часы. Оценивая сроки, он полагался на некий биологический ритм, который мог значительно измениться.
Поскольку в Сумеречной Зоне полностью отсутствовала флора и фауна, очень скоро и очень естественно община перешла к каннибализму в форме сыроедения. Потом кто-то все же сумел добыть огонь с помощью кусочка кремня и обрывков одежды. Самые «способные» из монахов быстро научились извлекать из человеческих тел не только мясо, но и жидкость, жир для свечей, а также чистый протеин из мужских гениталий. Все находило себе применение – даже зубы, кожа, волосы и ногти.
Несмотря на ежедневный кошмар поедания себе подобных, настоятель «Жидкой Стены» продолжал существовать, поддерживая традиции и занимаясь темным искусством зомбирования... Численность общины оставалась стабильной. Поскольку новые жертвы психотов обычно прибывали одетыми, то недостатка в одежде и обуви также практически не ощущалось. Гораздо хуже дело обстояло с различными механическими и электрическими игрушками. О большинстве из них, за исключением самых простых, пришлось забыть.
Изначально среди изгнанных были одни мужчины, в том числе, подростки, что привело к большому количеству актов насилия и широкому распространению содомитского греха. Позже в селении стали появляться женщины. Из-за них чуть было не разгорелась война, жестоко подавленная Дресслером в самом зародыше.
С тех пор женщины стали общими, а съедали их в первую очередь. Те, которые прибывали беременными, пользовались некоторыми привилегиями, но только до родов. Рейнхард лично выяснял предрасположенность младенца к «психо». Даже если дело не кончалось ритуальным жертвоприношением, тот все равно был обречен. Человеческая мораль претерпела сильнейшие метаморфозы, однако кое-что осталось неизменным.
После многих месяцев тишины, нарушаемой лишь голосами ослабевших и теряющих надежду людей, Дресслер изготовил самый первый барабан вуду в Сумеречной Зоне. На остов из костей он натянул плохо выделанную человеческую кожу, еще пахнувшую кровью, и спустя несколько недель барабан впервые зазвучал, собирая посвященных на бамбуше. Его звук был глухим, сырым, дребезжащим, но это был звук самого мрачного барабана в истории, и те души, для которых он предназначался, улавливали вибрацию другой природы...
* * *
...Среди камней тускло чадили свечи, пожирая бедный кислородом воздух и освещая лица жрущих, спящих, впавших в прострацию людей. Вскоре Дресслеру предстояло собрать свое стадо на проповедь. Рейнхард не давал этому человеческому желе расползтись окончательно. Его жуткая слава сильнейшего боко удерживала в повиновении даже самых отчаявшихся, не говоря уже о зомби... Он знал, о чем будет говорить сегодня. Мысли и чувства были приятно однообразными. Если бы его проклятия достигали цели, все психоты должны были бы поджариваться живьем в самой глубокой из пропастей ада.
Ее внимание было приковано к лезвию, розовому от крови, поэтому она не видела, откуда раздались первые выстрелы, похожие на сухие щелчки. Несколько человек упали, как кегли. Плотная стена барабанного боя распалась на отдельные партии; кое-кто из барабанщиков был мертв. Еще немного – и барабаны захлебнулись, но тишину вытеснили истерические вопли и тяжелое дыхание испуганной толпы.
Голые люди заметались в тесной каменной ловушке. Свечи были опрокинуты и погашены, воцарилась предрассветная полумгла. Марта бросилась к ближайшей стене высотой с человеческий рост и прижалась к ней спиной, чтобы не оказаться растоптанной.
Стреляли с деревьев и из окон башни, возвышавшейся над развалинами. Хаммерштайн не видела лазерных «зайчиков», иначе вела бы себя менее опрометчиво. Ей показалось, что пули, выпущенные из снайперских винтовок, методично выкашивают всех. Несмотря на это, хунган не отказался от намерения разобраться с нею. Она вдруг снова увидела его очень близко от себя – он выбирался из толпы, и с бритвы в его руке капала свежая кровь...
Марте вдруг стало очень холодно. Внутренности сковал лед, а воздух осеннего утра застыл в легких. В этот момент она услышала нарастающий шум вертолетных турбин, но для нее оставался открытым только один путь. Она повернулась и на негнущихся ногах побежала в темное чрево замка.
* * *
Кое-кто из вудуистов успел добраться до стоянки, и кое у кого в автомобиле было припрятано оружие. Завязалась перестрелка, почти безнадежная для обороняющихся. Вертолет висел над ними, как механический ангел смерти. Слепящий луч прожектора падал вниз, и двенадцатимиллиметровый «мэшин ган» превращал стрелков и машины в решето.
