Ба промолчал.
Джек несколько раз размахнулся битой, примериваясь. Он видел эти крошечные зубы в деле. Усеянная ими бита стала грозным оружием.
— И скольких ты прихлопнул?
— Так, несколько штук.
— А как насчет круглых тварей? Они тебе попадались?
Ба отрицательно покачал головой.
— Берегись их. — Джек приподнял ногу, чтобы показать Ба свой проеденный ботинок. — Вот что может сделать с резиной слизь из их животов. А если она попадет на кожу, что тогда?
Ба скользнул взглядом по забинтованной руке Джека и снова устремил взгляд на комнату.
Джек убрал биту обратно в сумку и протянул ее Ба:
— А ты не мог бы сделать такую же для меня?
Ба протянул биту обратно:
— Возьми эту.
По привычке Джек хотел отказаться. Он никогда не принимал подарков от незнакомых людей. Не любил оставаться кем-то в долгу, особенно перед человеком, которого видел впервые в жизни. Но сейчас случай был особый. Они познакомились только что, обменялись несколькими фразами. Ба вообще почти ничего не сказал, но тем не менее между ними установилось какое-то взаимопонимание. Такое случалось с ним всего несколько раз в жизни. Ба, должно быть, почувствовал то же самое. Восточный исполин сделал широкий жест. И Джек не смог отказаться.
— А как же ты? Разве тебе она не пригодится?
— Я сделаю себе другую. Там, где я живу, осталось много, очень много зубов.
— Хорошо, тогда я принимаю твой подарок. — Джек взял у него сумку и намотал шнурок на руку. — Спасибо тебе, Ба. Чувствую, эта штука мне скоро понадобится.
Ба молча кивнул и снова сосредоточил внимание на комнате.
* * *
Алан посмотрел в ту сторону, где стоял Ба, разговаривая с темноволосым, быстроглазым человеком, назвавшим себя Джеком. Что-то непонятное происходило между этими людьми — общение на каком-то недоступном ему уровне. Странно… Раньше Ба не разговаривал почти ни с кем за пределами их дома.
Алан перевел взгляд на Сильвию и Джеффи.
— Он здесь! Правда, мамочка? — твердил мальчик, беспокойно ерзая на диване, размахивая руками. — Ведь он здесь!
— Да, — терпеливо отвечала Сильвия, — так нам сказали.
— Уверен, он в одной из комнат. Пойду, поищу его.
— Джеффи, прошу тебя, никуда не ходи, — сказала Сильвия, — это верх неприличия — бродить по чужому дому.
— Но я хочу его видеть!
Она положила мальчику руку на плечо и прижала его к себе:
— Я знаю, мой милый. Я тоже хочу. За тем мы сюда и пришли.
Бедная Сильвия! Джеффи доставил ей немало хлопот за те два дня, что прошли с момента появления у них мистера Вейера. И теперь в доме у старика мальчик напоминал туго натянутую струну.
Алан все это хорошо понимал и тоже был в напряжении. Может быть, из-за воспоминаний о прошлой ночи или же из-за кофе, который он выпил утром. Но все это, он чувствовал причины второстепенные.
Главной был мистер Вейер. Совершенно непостижимо, но что-то внутри Алана заставляло его относиться к старику положительно, точнее говоря, с некоторым волнением. И все это имело какое-то отношение к тем нескольким месяцам, когда в нем жило Дат-тай-вао. Ввергнув его в кому, низведя до уровня растения, сила — какое-то поле, состоящее из элементарных частиц, или что бы она собой ни представляла — покинула его. Но что-то осталось внутри, то ли зацепившись в брюшной полости, то ли обволакивая полушария мозга, то ли пробегая по нервным отросткам. Он знал одно: старик расположил его к себе, завоевал его доверие. Он до сих пор помнил, как при их первой встрече его захлестнула теплая волна. А ведь Джеффи, пожалуй, чувствует то же самое, что и он! Алан больше не сомневался в том, что Дат-тай-вао избрало Джеффи в качестве своего нового обиталища.
Тут он заметил, что из другой комнаты возвращается священник, отец Райан, а за ним идет мистер Вейер, на ходу вытирая руки полотенцем. И Алан снова почувствовал, как откуда-то изнутри волной поднимается тепло, распространяясь по всему телу.
А Джеффи… Джеффи уже вскочил на ноги. Он подбежал к старику и вцепился ему в штанину. Вейер остановился и с улыбкой погладил его по волосам.
— Здравствуй, Джеффи. Очень рад видеть тебя снова.
Джеффи ничего не ответил, он только смотрел на Вейера горящими глазами.
Алан бросил взгляд на диван, где Сильвия, теперь уже в одиночестве, неподвижно сидела с напряженным выражением лица, закусив губу и наблюдая за этой сценой. В глазах ее светились боль и гнев. Алан знал симптомы этого гнева, который закипал порой в Сильвии и напоминал некое живое существо. Оно как бы дремало в ней последние несколько месяцев, но Алан хорошо помнил, как ее гнев вырывался наружу и обрушивался на рискнувшего вызвать его. И сейчас он почувствовал, как в ней просыпается гнев, как закипает внутри нее. Сердцем он прекрасно понимал ее. Она взяла к себе Джеффи, когда ему было три года. Отчаявшись вылечить его от аутизма, родители отказались от него. Она самоотверженно занималась с ним психотерапией, физиотерапией, диетотерапией, трудотерапией, умом и сердцем стараясь прорваться через непреодолимую преграду его болезни, ни разу не допустив мысли о том, что придется отступить. А потом свершилось чудо: Дат-тай-вао пробило броню, в которую он был закован, и освободило ребенка. Сильвия наконец была вознаграждена, получив того мальчика, которого искала.
Но теперь внимание Джеффи, казалось, было целиком и полностью поглощено этим таинственным стариком, два дня назад переступившим порог их дома. Алан почувствовал ее обиду остро, как свою собственную. Так хотелось сейчас обнять ее — пусть почувствует, что он понимает ее, что он с ней. Но он не смог бы дотянуться до нее рукой — мешал кофейный столик, а проклятые ноги не в силах были преодолеть те несчастные шесть футов, которые их разделяли.
Его ноги… Порой они приводили его в бешенство. Да, они стали чуть-чуть сильнее. Медленно, но неуклонно состояние их улучшалось, и теперь он уже мог пару секунд постоять. Но сейчас, когда Сильвия нуждалась в нем, эти ноги ничем не могли ему помочь, и вот ему приходилось сидеть, как в западне, в этом громоздком сооружении на колесах и смотреть, как страдает его любимая женщина. В такие моменты он…
Резкий голос прервал его мысли:
— Это вы!
Алан вздрогнул и обернулся, стараясь понять, кому принадлежит голос. В коридоре, ведущем на кухню, он увидел высокого сутулого человека с торчащими во все стороны черными волосами. Он непрерывно вертел головой, но глаза его, горевшие диким огнем, были устремлены на Вейера.
