И твоя семья — тоже совсем другое, размышлял он теперь. Черч просто не мог погибнуть, потому что находился внутри магического круга, защищавшего семью. Вики тогда никак не мог уразуметь, что врачи, как и люди всех остальных профессий, разделяют работу и личную жизнь. Сиськи становятся сиськами, когда это сиськи твоей жены. А в поликлинике это история болезни. Одно дело — изучать статистику случаев лейкемии у детей и совершенно другое — узнать, что лейкемией страдает твой собственный ребенок. В это трудно поверить. Мой ребенок? Пусть даже кот моего ребенка? Доктор, вы шутите.
Подожди паниковать. Может, и нет причин для беспокойства.
Но не беспокоиться было сложно. Особенно когда Луис вспомнил истерику Элли из-за того, что Черч когда-нибудь умрет.
Чертов кот, и зачем мы вообще завели кота? Чтоб ему яйца отрезало!
Так ему их и отрезали. Именно для того, чтобы уберечь от несчастья.
— Черч? — позвал Луис. В ответ — тишина. Только печка гудела, сжигая доллары и превращая их в тепло. Диван в гостиной, откуда в последнее время Черч практически не слезал, был пуст. На батареях кота тоже не обнаружилось. Луис погремел кошачьей миской, что гарантировало мгновенное появление Черча в кухне, если он находился в пределах слышимости, но кот не пришел… и Луис опасался, что уже никогда не придет.
Он надел куртку и кепку и собрался выходить. Потом вернулся в кухню. Повинуясь тому, что подсказывало сердце, открыл шкафчик под раковиной, где лежали два рулона полиэтиленовых пакетов. Маленькие белые для домашнего мусорного ведра и большие зеленые для уличных контейнеров. Луис оторвал один зеленый пакет. С тех пор как Черчу сделали операцию, тот изрядно прибавил в весе.
Луис засунул пакет в карман куртки — прикасаться к скользкому холодному полиэтилену было неприятно. Потом он вышел на улицу и направился к дому Джада.
Было около половины шестого. Уже почти стемнело. Окружающий мир казался застывшим и мертвым. От лучей заходящего солнца осталась лишь яркая оранжевая полоса у самого горизонта за рекой. Ветер дул вдоль шоссе номер 15, холодил щеки Луиса и уносил прочь белые облачка пара от его дыхания. Луис поежился, но не от холода. Его знобило от чувства пронзительного одиночества, очень сильного и неотвязного. Это чувство нельзя было определить, нельзя было конкретизировать даже с помощью метафоры. Оно было безликим и безымянным. Как будто Луис остался один в целом мире, всеми заброшенный и забросивший всех.
Через дорогу он видел Джада, закутанного в теплое зеленое пальто. Лицо старика скрывалось в тени капюшона с меховой опушкой. Стоя посреди замерзшей лужайки, он напоминал статую — еще один мертвый объект в этом сумеречном безмолвном пейзаже.
Луис уже собрался перейти дорогу, но тут Джад шевельнулся и махнул ему рукой — мол, давай назад. Старик что-то крикнул, но из-за воя ветра Луис не смог разобрать слов. Он шагнул назад и вдруг понял, что вой ветра сделался громче. А еще через секунду раздался гудок и мимо промчался грузовик «Оринко», причем так близко, что всколыхнулись полы куртки. Луиса прошиб холодный пот. Он едва не выскочил на дорогу прямо перед грузовиком!
На этот раз он посмотрел в обе стороны, прежде чем переходить. Но увидел лишь задние фонари проехавшего грузовика, тускло мерцавшие в сумерках.
— Я уж испугался, что ты угодишь под колеса! — сказал Джад. — Осторожнее надо, Луис.
Даже теперь, подойдя совсем близко, Луис не видел лица старика, и у него возникло неприятное чувство, что это мог быть кто угодно… вообще кто угодно.
— А где Норма? — спросил он, по-прежнему не глядя на покрытое мехом тельце, распростертое у ног Джада.
— Пошла в церковь. Думаю, останется на ужин, хотя вряд ли она там наестся. Придет голодная. — Внезапный порыв ветра сдул с головы старика капюшон, и Луи увидел, что это действительно Джад… да и кто еще это мог быть? — Одно слово «ужин», просто повод собрать девичник. Они там вообще ничего не едят после полуденной трапезы, только сандвичи. Она вернется около восьми.
Луис опустился на колени, чтобы взглянуть на кота. Пусть это будет не Черч, мысленно умолял он, аккуратно поворачивая голову кота рукой, одетой в перчатку. Пусть это будет чей-нибудь чужой кот, ведь мог же Джад ошибиться!
Но это, конечно, был Черч. Не переломанный и не изувеченный — по нему не проехался один из огромных грузовиков, что вечно катаются туда-сюда по шоссе номер 15 (кстати, а что грузовик «Оринко» делал здесь в День благодарения? — мимоходом подумал Луис). Полуоткрытые глаза Черча были похожи на два зеленых стеклянных шарика. Из открытого рта вытекла тоненькая струйка крови. Совсем немного; она лишь чуть запачкала его белую манишку на груди.
— Твой, Луис?
— Мой, — ответил он и вздохнул.
Он вдруг осознал — в первый раз, — что любил Черча. Может быть, не так исступленно, как Элли, но все же по-своему любил. После кастрации Черч изменился, растолстел, стал медлительным, передвигался по одному и тому же маршруту между кроватью Элли, диваном в гостиной и миской в кухне и почти не выходил из дома. Но мертвый, он опять стал похож на прежнего Черча. Маленький окровавленный рот с острыми, как иголки, зубами застыл в бандитском оскале. Мертвые глаза казались налитыми яростью. Как будто после короткого периода тихой и глупой жизни кастрата Черч в смерти вновь обрел свою истинную природу.
— Да, это Черч, — сказал Луис. — И я, черт возьми, совершенно не представляю, как сообщить об этом Элли.
У него вдруг появилась идея. Он похоронит Черча на КЛАТБИЩЕ ДОМАШНИХ ЖЫВОТНЫХ, без всяких надгробий и прочих глупостей. Он ничего не скажет Элли по телефону сегодня вечером; завтра вскользь заметит, что не видел Черча весь день; послезавтра предположит, что, может быть, Черч сбежал. Коты иногда убегают из дома. Элли, конечно, расстроится, но в исчезновении Черча не будет трагической завершенности… не будет повторения категорического нежелания Рэйчел иметь дело со смертью… Черч просто сбежит.
Трус, объявил внутренний голос.
Да… я не спорю. Но кому нужно столько расстройства?
— Она очень любит этого кота, да? — спросил Джад.
— Да, — рассеянно отозвался Луис. Он опять повернул голову Черча. Кот уже начал костенеть, но голова двигалась легче, чем следовало. У него сломана шея. Точно. Луис подумал, что может восстановить картину произошедшего. Черч переходил дорогу — бог знает зачем, — и его сбила машина, сломала ему шею и отбросила на лужайку Джада Крэндалла. Или, может быть, кот сломал шею, когда ударился о замерзшую землю. Это уже не имело значения. В любом случае Черч был мертв.
