— Более тридцати предметов, сэр.
— Отведите меня, Данналт, отведите меня сейчас же. Укажите мне путь немедленно, дорогой мой человек.
Через минуту его уже здесь не было, а с ним ушли и все городские Айрмонгеры. Я осталась наедине с мистером Старриджем в его кабинете.
— Вы все еще здесь, Айрмонгер? — сказал дворецкий. — Возвращайтесь к своим обязанностям. Цирк окончен! — добавил он недовольно.
— Да, сэр, спасибо, сэр. — Я немедленно ушла и вскоре уже вновь исполняла свои повседневные обязанности. Весь этот долгий день я держалась среди других Айрмонгеров и, едва заслышав о губернаторе, быстро убиралась с его пути. Чуть не попалась я лишь один раз — на обувном складе, где моя смена чистила обувь. Губернатор заглянул туда ненадолго, но быстро ушел, жалуясь на слишком сильный шум, хотя кроме меня стоявшие на полках ботинки чистили еще только две Айрмонгерши. Он ни разу даже не взглянул в нашу сторону.
— Слишком громко, слишком громко! Здесь чересчур громко! — кричал он. — Кто распределял прислугу по местам?
— Мистер Старридж, губернатор, — ответил человек по имени Данналт.
— Он не знает своего места. Дождитесь возвращения Амбитта. Тогда он и узнает свое место. Тогда, — широкая улыбка, — его и разместят.
— Да, сэр.
— Ведите же меня, ведите!
— Да, сэр, конечно, губернатор. Сюда.
— Иголка в стоге сена! И никто не может отличить одного слугу от другого. В итоге мы имеем недостачу в виде сорока двух предметов.
И он продолжил свой путь, вероятно наверх. Больше я его не видела. В тот день. Впрочем, мне еще предстояло с ним встретиться.
Поезд подошел в обычное время. Мы поужинали в обычное время. В обычное время я была готова отправиться к заждавшимся меня каминным решеткам. Как только прозвенел звонок, я заторопилась наверх.
Я ждала в Солнечной комнате, уверенная, что он будет искать меня там. Но затем мне пришло в голову, что учительская подойдет для этого лучше. Я начала было чистить каминные решетки, но у меня не получалось сосредоточиться. Я продолжала прислушиваться, мне казалось, что эта ночь гораздо более шумная. Я как раз сидела у камина, прислушиваясь к невнятному бормотанию, доносившемуся из вентиляции, и пытаясь понять, действительно ли мне удалось разобрать что-то похожее на «Ах, Амбитт!», когда он внезапно оказался рядом со мной.
— Я же просила тебя не подкрадываться! — сказала я.
— Ох, да, прости, — сказал он. — Я очень спешил. В смысле, я так волновался. В смысле, рад тебя видеть. Я ждал весь день. Я бы сам спустился в подвал, если бы не знал, что он там. Я не хотел привлекать внимание. Я был очень взволнован. Я так рад тебя видеть!
— Ладно, — сказала я. — Хорошо. Не надо подходить так близко.
— Ах! Прости, — сказал он, заметно нервничая.
— На самом деле я тоже просто рада тебя видеть, — сказала я.
— Правда? Действительно?
— Не переигрывай.
— Ничего не могу с собой поделать. — Он пригладил пробор у себя на голове, подходя чуть ближе. Попытался улыбнуться, потом передумал, хотел что-то сказать, но не смог, протянул руку к моей голове и отдернул. Немного помялся. Казалось, он решил отложить все на потом. — Если ты не против, я хотел бы показать тебе еще несколько мест в доме. Пойдем.
Нужно было немедленно сказать ему о том, как слепой слушал меня. Нужно было сказать ему, что это я воровка. Нужно было рассказать ему и об исчезнувшей Айрмонгер, но я колебалась, а он все водил и водил меня по этому уродливому дворцу.
— Дорогая Люси Пеннант, — сказал он, остановившись посреди ничем не примечательной комнаты, — это место называют Комнатой щипцов.
— Их здесь складируют? Что-то не похоже.
— Нет, здесь всей семье стригут ногти.
— Ясно. Есть еще что-нибудь интересное?
Мы двинулись дальше. Впрочем, шли мы недолго. Клод тихо шагал впереди. Казалось, он к чему-то внимательно прислушивался. Внезапно он дернул меня за руку и затащил за высокую вазу. Я услышала, как что-то приближается, стуча по полу когтями. Раздался пронзительный вопль, и я тоже чуть не закричала, но Клод зажал мне рот рукой. Я увидела чайку. Это была большая шумная птица. Она засеменила по половицам, шаря повсюду клювом. Птица проковыляла совсем близко от нас и продолжила свой путь.
— Это всего лишь Лейка, — сказал Клод. — Кш-ш, Лейка, кш-ш!
— Лейка?
— Ручная чайка моего кузена Туммиса. Моевка черноногая, — объяснил Клод. — Она сбежала. Домой, Лейка, домой!
Но Лейка не улетела. Вместо этого она расправила крылья и стала прыгать с ноги на ногу, словно танцуя, после чего издала горловой звук, похожий на неприятную песню.
— Она нас выдаст, — сказала я. — Пошла вон, птица, брысь!
Клод достал что-то из своего кармана.
— Это все, что у меня есть, мое последнее смородиновое печенье. Я брошу его как можно дальше, после чего мы побежим. Ты готова?
— Готова!
Он швырнул печенье, птица бросилась за ним, и мы побежали. Когда мы добрались до другого коридора, Клод внезапно остановился и затащил меня за пожарный щит.
— Что такое? — спросила я.
— Тс-с-с-с! — сказал он.
Там мы сидели довольно долго. Я ничего не слышала и уже готова была сказать Клоду, что там ничего нет, когда поняла, что это не так. Послышались шаги. Я увидела высокого мальчишку с очень светлыми пушистыми волосами. Он куда-то шел в домашнем халате. В какой-то момент он ненадолго остановился, вытер нос рукавом и тихо позвал:
— Лейка? Это ты?
И продолжил свой путь.
— Это Туммис, — сказал Клод. — Ищет свою Лейку. Он хороший парень. Давай выйдем к нему. Он очень удивится, увидев тебя. С другой стороны, к тому времени он уже найдет Лейку. Поднимется ужасный шум. Мы очень часто гуляли вместе. Было время, когда мы ночи напролет искали страусенка.
— Страусенка? Здесь?
— По правде говоря, особой надежды не было никогда — спасибо кузену Муркусу. Тебе как-нибудь обязательно нужно познакомиться с Туммисом. Но сначала я его предупрежу.
Нужно сказать ему сейчас, подумала я. Поможет ли он? Сможет ли помочь? Он Верхний Айрмонгер, это должно что-то значить. Но гулять в компании Айрмонгера… Любой в Филчинге сказал бы, что это очень плохая идея. Нельзя доверять Айрмонгеру. Любой знает, что от них нужно держаться подальше. Спутайся с Айрмонгером — и тебе не избежать неприятностей. Это прописная истина, любой в Филчинге скажет, что это так. И все же я была с Клодом.
— Пожалуйста, входи, Люси, — сказал он, стоя в проеме еще одной двери. — Эту комнату называют Смоговой.
— И почему ее так называют?
