Ах, погадать… Ничего проще… Гадать и прорицать многостаночница Клементина была готова как угодно и на чем угодно. Карты Таро? – легко. Обычная цыганская колода? – еше проще. Кофейная гуща? – вы какой предпочитаете: мокко? арабику? Руны? Мо? Бобы? Мышиные кости? Пепел сожженного нетопыря? Есть и такие ингредиенты, пожалуйста… Банальная хиромантия? Или недавно обретшая признание иридоскопия? Не жалуемая иными профанами френология?
Уставший от этой логореи Ваня хотел было ляпнуть, что доверяет лишь старому проверенному кельтскому гаданию по свежевынутым человеческим внутренностям… Интересно, найдутся ли у Клементины аксессуары для подобного выяснения высшей воли: каменный алтарь, жертвенный нож и юноша-раб? Очень может быть. Желания клиента были для ясновидящей законом…
Адель выбрала банальную хиромантию в цыганском ее варианте.
Гадание по ладони.
Печора. Печора-городок и Печора-река. Речной вокзал.
Пустынно и гулко – настоящей навигации здесь в июне нет. В июне по северным притокам еще сходит лед – и весь в Печору-матушку… Но некоторые отчаянные головы плавают и сейчас – лавируют между льдин. С доплатой, понятно, – и за риск, и за срочность.
Мальчик и Марья.
Ждут.
Ждут долго.
Старичок, благообразный, давно за ними наблюдавший: Да нет, молодка, не будет сегодня Генки-Самолета, точно говорю – не будет… У Клавки загулял, это дня три, дело известное. Да и не отвалит на ночь глядя, точно тебе говорю… Ночи даром что светлые, а льдину не заметишь – каюк, передавай Нептуну приветы…
Старичок делает паузу, скорбно шевелит губами. Словно считает жертвы белых нрчей и Коварных льдин, передавших Нептуну старичковы приветы.
Продолжает: Ты вот чего, молодка… Чего тебе тут ночь маяться и дите маять? Отправляйся-ка ко мне ночевать, я человек старый, урону и ущербу тебе не случится… А утром поглядим, что там Генка…
Звучит все разумно.
Голос добрый, глаза тоже.
Марья готова поблагодарить и согласиться.
Неожиданно вмешивается мальчик: Страшный дядька все врет! Нельзя к нему идти!! Нельзя!!!
От крика старичок отшатывается, лепечет что-то успокаивающее. Лицо по-прежнему благостное, но из глаз, из глубины, – настоящее, змеиное…
Марья подхватывает Андрюшу и убегает от страшного старика.
Выскакивают на улицу. Навстречу – веселая разнополая компания. Один из них – высокий, чуть пьяный, обнимающий рыжую женщину лет на десять себя старше, – Генка-Самолет.
Через час они отплывают. О деньгах вопрос не стоит. Тех, кто ему нравится, Генка возит бесплатно. Андрюшка – понравился. Четырехлетний светловолосый мальчик Андрюшка.
Нареченный
Ничего сногсшибательного гадалка на ладони у Адель не разглядела. Обычный набор. Отнюдь даже не хиромантиче-ский – с линиями жизни и здоровья, с островами на них, с венерическими и прочими буграми… Никаких буфов Клементина не упоминала – банальная цыганщина: любовь на пороге, суженый-ряженый (взгляд искоса на Ваню), дальняя дорога со счастливыми хлопотами, но есть и проблемы – направленное на Адель чье-то крайне недоброжелательное оккультное воздействие и маячащая поодаль злая брюнетка-разлучница… Короче, Клементина ненавязчиво намекала, что простым гаданием ограничиваться грех, что необходимо пустить в дело кое-что из ее крупнокалиберного и проверенного в астральных битвах арсенала: приворот-отворот, или ритуал четырех стихий, или коррекцию судьбы, или заговор на удачу, или снятие порчи… А также, для верности, не помешало бы провести жесткую зачистку венца безбрачия. На худой конец – мягкую.
Слов было много.
И все – ложь.
Художественно-кармический свист ведуньи оказался почти таким же болезненным для Вани, как и вранье королевы эльфов… После первых трех фраз он закрыл свой дар как можно плотнее – и, как ни странно, что-то прорывалось… Может, реклама не во всем врала и действительно у Клементины какой-никакой стихийный талант имелся?
Клиентка казалась слегка разочарованной и подряжать белую магичку на нелегкую борьбу с венцом безбрачия не спешила… Зато Адель взяла левую руку Вани, повернула ладонью вверх и протянула Клементине. И если вы подумали, что твердокаменный реалист и материалист Ваня тут же вырвал из оккультного плена свою конечность и разразился гневной филиппикой о вреде духовного опиума – то вы, как всегда, ошиблись. После неожиданного прикосновения Адель он сидел с глуповато-счастливым видом и наверняка позволил бы ясновидящей сделать с собой все что угодно… Хоть бы взять ржавый скальпель да и отчекрыжить ему без наркоза тот самый венец безбрачия, не дающий Клементине спать спокойно. Сама-то, интересно, замужем?
Вещунья начала вещать.
Но…
Но странным стало то вещание…
Другой голос.
Другой тон.
Другое строение фраз.
Все другое. Голос Клементины гремел и звал за собой, резко контрастируя с ее лицом – испуганным.
– Вставай, Страж! Поднимайся и становись на Путь! Битва уже идет, и трубы ревут, и тысячи коней роют копытами землю! Встань, Страж, и открой глаза! Пришел Час, и ждет тебя Оружие твое! Пройди Испытание и стань тем, кто ты есть! Путь твой прост и сложен, Страж! Упокоить Мертвую! Повергнуть Царя! Закрыть Врата! ВОССТАНЬ, СТРАЖ!!! ПРОЗРЕЙ!!!
Последние слова Клементина буквально проревела. И смолкла. Немо ловила ртом воздух. В предбаннике испуганно закудахтала ассистентка… Тут же и к самой потомственной цыганке вернулся дар голоса, ее вполне обычного голоса:
– Как же это… нет… само… нет… не бывает… – обращалась она не к посетителям – к себе. Очень растерянно обращалась. И – не врала. Сейчас – ни единым словом не врала…
Адель потянула Ваню. За драпировкой действительно имела место крутая лестница второго выхода. Ясновидящая продолжала что-то лепетать сама себе и на их уход внимания не обратила… Но самое иррациональное и загадочное было не в этом. Про гонорар за эффектный сеанс хиромантии мадам Клементина забыла! Так что есть, есть необъяснимое в серой череде будней, есть место чудесам в нашей обыденной жизни!
Но иногда – очень страшным чудесам.
И жестоким.
Тоненький звоночек тревоги тренькнул, когда Ваня открыл дверь. Входную дверь своей квартиры. Чувство опасности было у него интуитивным. А может, и благоприобретенным… И в отличие от дара чувствовать ложь порой давало сбои – иногда молчало о реальной угрозе, иногда вовсю сигналило о мнимой.
Но пару раз спасало жизнь – в логовах.
Он замер на пороге.
Тишина и темнота.
Расширенные ноздри втянули воздух – ничего? Хотя… наличествует посторонний запашок… Сквозь неплотно задернутые шторы сочилась серость. Внезапно он разозлился. Почти по-настоящему разозлился. Почти – потому что понимал, что делает…
