– Эй! Меня кто-нибудь слышит?
Наткнувшись на удивленные взгляды друзей, Борис пояснил:
– Рук и ног у них нет, ясное дело. Но если у этих голосов есть уши и рты – прекрасно, они смогут нам ответить. Надо попробовать… Эй! Эге-гей! Есть кто живой? Где мы? Что тут происходит? Кто вы такие?
Голубое сияние Дерева трепетало, голоса по-прежнему неразборчиво жужжали, и тут среди них прорезался один, мягкий и обволакивающий, приятный; он что-то говорил все громче и громче. Светляки тускнели и тускнели, разлетались в стороны, только один из них, самый крупный, разгорался все ярче, приближаясь к дымчатой коже Дерева.
– Лицо, смотрите! Он превращается в лицо! – торжествующе сказал Борис. – Услышал нас!
Смазанное лицо расплющилось, словно кто-то глядел на них изнутри через мутное голубое стекло. Пухлые губы шевельнулись – лицо произносило какие-то слова.
– Что он говорит?
– Я не понимаю.
– По-моему, это латынь, – предположила Вера. – Или итальянский.
– Знаешь что-нибудь на латыни? – обернулась к ней Грета.
– Почти ничего… – виновато пояснила Вера. – Только названия костей, растений и лекарств, и то не все. А по-итальянски – о мама миа! Больше ничего.
– Сик транзит глория мунди, – буркнул Алексей. – Вся надежда на то, что этот пончик знает великий и могучий…
Бледное одутловатое лицо плавало и кривилось, раздувалось и морщилось, изгибало и хмурило прозрачные брови, изрыгало незнакомые слова. Пыталось заговорить на одном языке, на другом, на третьем… Прыгало вверх-вниз, бормотало, срывалось на крик. Минут через пять что-то треснуло, как в репродукторе, и голос на чистом русском отчаянно проговорил:
– Вы понимаете меня?
– Да! – Грета подскочила от радости. – Да, понимаем!
– О счастье! – Пухлое лицо расплылось в улыбке. – О радость! Приветствую вас, новоприбывшие души! Добро пожаловать в юдоль вечной скорби и ожидания конца, мучительного по причине своей неотвратимости! Незавидна ваша участь, но я, к радости своей, получу новых собеседников, хотя бы ненадолго… А то совсем истомился, изнывая от скуки, перезнакомился с каждым, а тут – пополнение… Свежие души – такая радость для образованного человека, который ценит приятные разговоры…
Друзья с недоумением переглянулись. Борис произнес одними губами: «Надо же, какое трепло». Грета хихикнула. Вера пожала плечами. Алексей оперся о Дерево и неуверенно спросил:
– О чем ты говоришь? Почему наша участь незавидна?
– Вы, несчастные, попались в зеркальную ловушку Госпожи, – пояснил голос. – Как и остальные грешные души, безвыходно заточенные в Древе.
– Какой Госпожи? – с интересом спросила Грета. – Пиковой дамы?
– Тише! – предостерег голос, лицо за дымчатой кожей вспыхнуло чуть ярче и искривилось. – Не называйте по имени ту, кого не хотите призвать… Это, конечно, не истинное имя, но зачем рисковать лишний раз? Мы называем их Госпожа и Господин…
– А что, есть еще и Господин? – с беспокойством спросила Вера.
– А как же. Госпожа – Повелительница, Господин – Создатель…
– Создатель – в смысле Бог?! – удивился Алексей.
– До чего непонятливая душа, – посетовал голос. – Господин – создатель этого Реминискорума.
– Ремини… чего? – не понял Алексей.
– Реминискорум, мой невежественный друг, – это то самое место, в котором мы все сейчас находимся. Особый мир отражений, созданный Господином и наполненный силой воображения Госпожи. Господин создал также и это Дерево, будь оно трижды неладно, провались оно сквозь землю вместе с корнями и обитателями…
– Почему?
– Это – Дерево душ, – торжественно возгласил голос. – Все попавшие в Зазеркалье по воле Госпожи рано или поздно оказываются здесь. Бестелесные, как я и вы, лишенные рук и ног, свободы и памяти, они призваны служить опорой для реализации великих планов Господина и Госпожи. Мы ждем здесь в покорности и поклонении великого дня, когда нас призовут, чтобы, перестав существовать, мы стали чистой энергией, питающей их силы и бессмертие…
– И скоро ожидается сей великий день? – мрачно поинтересовался Алексей.
– Вообще-то мне не стоило бы сообщать это новичкам, но вы, мне кажется, отличные чистые души, так что, честно говоря, да. По всем признакам скоро. Дерево переполнено, аж повернуться негде. Обычно это значит, что великий день уже близко.
– Послушай, друг, – вступил в разговор Борис. – А сам-то ты откуда знаешь про признаки? Значит, не все души забирают в великий день?
Голос откашлялся и продолжил:
– Увы, лучше не питайте напрасных надежд. Свежие души, подобные вам, всегда забирают в первую очередь – в них больше всего жизненной силы. Вон как вы светитесь, отсюда видать… Что касается вашего покорного слуги… Счастлив был бы послужить Госпоже и Господину всем, чем являюсь, но кому-то же надо следить за порядком, встречать и просвещать вновь прибывших… Таково мое наказание. Ослушался Госпожу и теперь навеки заточен…
– Ясно, – заключил Борис. – Ты, значит, староста в этом бараке смертников…
Голос забулькал, лицо отдалилось от коры и снова приблизилось:
– Простите?.. Староста? Барак? Вероятно, мое заклинание перевода вновь неисправно…
– Неважно, проехали… – Борис задумчиво оглядел свои руки. – Значит, фаза игры, когда мы бродим туда-сюда по улицам и открываем двери, скоро закончится… Эй, друг! Так когда, по-твоему, мы потеряем руки и ноги и превратимся в ваших светлячков в Дереве?
– Бродите? Открываете двери?! – Голос от волнения осип, лицо сплющилось, сощурило глаза, словно пытаясь лучше рассмотреть путников, превратилось в блин – и подпрыгнуло, как мячик. – Так вы прибыли сюда в теле?!. Как же так?.. Неужели она ошиблась? Она никогда не ошибается… Значит, это какой-то тайный план… Но зачем?… Господи, какой соблазн… Триста лет… Первый шанс за триста лет!.. Я должен, должен попробовать!.. Сколько томился, сколько ждал… Когда еще представится возможность… Свобода… Отмщение…
Друзья в недоумении молчали. Лицо, бормоча, угасло и отдалилось. Путники молча ждали.
– Я могу вывести вас отсюда, – произнес голос. Он изменился, стал серьезен. – Я – ваш единственный шанс на освобождение из юдоли вечной скорби.
– О, какое счастье! – воскликнула Грета, улыбаясь. – Тут не самое приятное местечко… Мы ничуть не против проводника, верно, ребята?
Лицо выплыло из светящегося тумана и сладко улыбнулось до самых ушей.
– Благодарите всевидящую фортуну, – продолжал голос, – что вы пришли сюда и обратились ко мне. Наверно, ваш путь лежал через улицу мечтаний? Улицу ночных кошмаров? Или улицу тайных страхов? Впрочем, на ней вы бы не выжили. Там такие страсти за дверями бушуют… Ночные кошмары у всех одинаково пугающие, даже у таких великих людей, как наша Госпожа. Итак, друзья! – Голос возвысился и стал торжественным и гулким, как у диктора на центральном телевидении. – Я подскажу, как быть, что делать и куда идти… Отсюда есть единственный путь обратно в Мир-перед-Зеркалом. Чтобы выбраться, вам нужно пройти через Театр памяти и добраться до тех воспоминаний, где скрыто подлинное имя Госпожи. В нем – ваше спасение. Если призвать Госпожу истинным именем, приказать ей, она не посмеет вас ослушаться. Но в Театр памяти без проводника лучше не соваться – заблудитесь, там столько закоулков…
